Собачья работа - Романова Галина Львовна. Страница 15

— Я вас надолго не задержу, — промолвил мужчина по дороге. — Только дойдем до студии, и можете быть свободны.

Студия? Первый раз слышала это слово. Иностранное какое-то… Чем можно заниматься в студии? Каким ремеслом?

— Понимаете, — продолжил князь, — я очень волнуюсь. Меня уже несколько раз пытались убить. Но никто в это не верит. И Генрих, и матушка… и все остальные. Это случилось уже три раза за полгода. Всякий раз я спасался лишь чудом. И вот сегодня ночью… Если бы не вы! Вы опять спасли мою жизнь, Дайна! Я перед вами в долгу.

Я тихо кивала в ответ — пусть говорит, если ему так легче. Я по себе знала, как иной раз бывает нужно выговориться, даже перед совершенно посторонним человеком. Тем более что выяснилось: его сиятельство не врет, и значит, придется приниматься за дело всерьез. Я мало знала окружение князя, но успела заметить, что мачеха явно испытывает к великовозрастному пасынку скорее уж сестринскую, чем материнскую привязанность. Ее дочь, сводная сестра Витолда, просто любила старшего брата. Милсдарь Генрих — тот и вовсе трясся над молодым князем, будто тот являлся его родным сыном. Пани Бедвира была влюблена как кошка и всеми силами старалась вызвать ответное чувство. А про нянюшку Маришу, придворных и челядь даже говорить нечего. Видно же, что Витолда тут обожали. Другой вопрос, что любовь Бедвиры казалась какой-то странной, она чересчур много требовала… А такие девицы, если не получают все и сразу, от любви легко переходят к ненависти. И — да-да! — пытаются убить не оправдавшего ожиданий возлюбленного.

Одно меня несколько тревожило и огорчало — «ястребы». За ужином они вчера присутствовали, но к завтраку не явились. Князь это заметил и заинтересовался ими, хотел пообщаться с гостями, но милсдарь Генрих отговорил. Вот так и сказал: «Это не ваша забота! Занимайтесь своими делами!» Нет, не то чтобы я боялась рыцарей — истребителей нечисти, но просто помнилась война, когда «ястребы» воевали и на стороне врага тоже. Если бы не амнистия, объявленная королем, половину ордена можно было казнить как изменников родины. Но уничтожить расплодившихся тварей было важнее. И эти двое вполне могли сражаться против своих. Особенно старший. В чертах его лица было что-то хищное, что-то злое. Будь у меня толика волшебных сил, сказала бы точнее. Что они здесь делают? И почему их не было утром? Что-то замышляют?

Задумавшись, я опомнилась лишь подле высоких двустворчатых дверей. Одни из тех, куда вчера так и не смогла проникнуть, поскольку их запирали на замок. Только теперь в пальцах у моего подопечного поблескивал ключ.

— Вот, — как-то странно промолвил князь, вертя его в пальцах правой руки, — моя студия. Мы пришли.

— Да, ваша милость. Я могу быть свободна?

— Идите, — кивнул мужчина.

Справиться с замком одной правой рукой было трудно, так что отпирать пришлось мне. Я приоткрыла дверь, пропуская мужчину внутрь. Любопытство взяло верх — хотелось же знать, что такое эта самая загадочная «студия»! — и через плечо, не утерпев, сунула нос.

Хм! Обычная просторная комната, залитая солнечным светом, льющимся из высоких узких окон. Совершенно пустая, если не считать нескольких столов. На одном были свалены какие-то пергаменты, на других лежали целые стволы деревьев и камни. Многие из них носили следы обработки, другие прикрывало полотно, и не понять было, что внутри.

— Вам интересно?

Я даже вздрогнула — обернувшись через плечо, князь Витолд бросил на меня быстрый взгляд.

— Нет-нет, прошу простить! — отступив на шаг, коротко, по-военному кивнула, отдавая честь. В ответ… показалось или в глазах мужчины все же мелькнуло разочарование?

— В таком случае… можете быть свободны. Пока.

— Есть!

Лихо развернуться «налево-кругом» у меня не получилось, пришлось просто уйти. Но не раньше, чем за моей спиной хлопнула дверь.

В просторной людской народа оказалось мало — только на дальнем конце стола перекусывали два гайдука да госпожа Мариша распекала за что-то служанку. Заметив меня, домоправительница кивнула — мол, присаживайся! — и через несколько минут передо мной уже стояли миска с холодным мясом, хлеб и кружка сбитня. Сама госпожа Мариша как бы невзначай присела рядом, она явно не прочь была поговорить.

— Чего так поздно?

— За креслом стояла, — буркнула ей.

— А… Так ты время не теряй, а сразу сюда спускайся.

— Угу, — я вгрызлась в мясо. Есть хотелось так, что разговаривать было неохота.

— А Витолд где? — как ни в чем не бывало попыталась разговорить меня управительница.

— В студии.

— Опять работает. — Госпожа Мариша произнесла это слово как-то странно, с уважением и недоумением.

— Мм…

— Хороший он, — неопределенно произнесла женщина и посмотрела на меня так, словно ждала подтверждения. Я только пожала плечами, не переставая жевать, и она, замолчав, отсела в сторону.

Я вернулась примерно через полтора часа. И дело было не в том, что мы заболтались. Просто из-за негнущегося колена подъемы по ступенькам всегда давались с трудом. У Яницы в доме ступенечки низенькие, наверное, для того, чтобы полегче подниматься-спускаться больным, там взбираться наверх получалось легко. А тут пока задерешь ногу, пока утвердишь, да пока перенесешь на нее тяжесть тела!.. Приходилось двумя руками подтягиваться за перила.

На стук в дверь «студии» никто не открыл. Я дважды позвала князя, но внутри царила тишина. Подумав о самом худшем, распахнула двери…

Комната была пуста. Те же столы с ворохами пергаментов и дорогой привозной бумаги. Те же коряги, куски глины и камни, частично прикрытые тканью. Мелькнула шальная и глупая мысль — а что, если под одной из них спрятан труп? Нет, не могло такого быть! Тонкая ткань почти не скрывала силуэтов — но под ней не было заметно очертаний человеческого тела. Мой подопечный ушел. Куда?

Ладно, пойду его искать.

Ох, до чего странно устроена жизнь! Я успела заметить, что когда кого-то ищешь, то либо не встречаешь вообще никого, либо натыкаешься на тех, кто тебе сейчас совершенно не нужен и помочь не в силах. Несколько попавшихся на пути челядинцев понятия не имели, куда девался милсдарь Витолд. И лишь один гайдук сообщил, что его милость днем часто можно встретить в северной галерее. И даже любезно указал направление.

Надо ли говорить, что, когда я туда явилась, в галерее никого не было. Кроме разве что… Кто это там, за колоннами, на противоположной стороне?

— Милсдарь Витолд?

— А!

Короткий вскрик, шум падения тела. Топот ног.

Проклиная все на свете, промчалась через галерею, не глядя по сторонам, и затормозила на самом верху второй лестницы. Тело князя лежало внизу, на ступеньках.

Сама не помню, как слетела вниз, но спускаться всегда было легче. Проклятая деревяшка никак не хотела сгибаться, пришлось торопливо отстегнуть ее, опускаясь на колено.

— Ваша милость! Милсдарь князь! — затормошила мужчину. — Витолд!

Так, отставить панику. Он еще теплый. Пульс на шее есть, значит, жив, только без сознания. И дышит. Уже хорошо. Первичный осмотр показал, что видимых повреждений нет, разве что несколько синяков и ушибов. Да на затылке под волосами стремительно набухала большая шишка. Знатно он приложился, ничего не скажешь! Быстро обнажив кинжал, несколько раз кольнула князя в кончики пальцев. Как и следовало ожидать, мужчина застонал и пришел в себя.

— Ох, боги… Что это было?

— Вы в порядке?

— Голова. — Он со стоном поднял руку, трогая затылок, и поморщился от боли. — Голова болит! И рука… Ох…

— Еще бы! Вы упали с лестницы. Все нормально? Руки и ноги… Дайте-ка проверю!

Особенно беспокоила меня рана на левом плече — падение не могло на ней не отразиться. Но стоило попытаться проверить повязку, как князь воскликнул:

— Нет.

— Извините, больше не буду, — я отстранилась. — Но вас надо показать целителю. Рана открылась!

— Да нет же! — Он схватился за мою руку, пытаясь привстать. — Я не упал! Меня ударили и толкнули. Я услышал ваш голос — и сразу удар.