Проклятая школа - Хокинс Рейчел. Страница 4

Что за ерунда? У меня еще ни разу не было осечки с колдовством!

И тут раздался голос, который звучал так сладко, словно цветок магнолии окунули в сироп.

— Достаточно, моя дорогая!

Я оглянулась — на крыльце, меж страхолюдными папоротниками, стояла немолодая женщина в темно-синем костюме. Она улыбалась, но улыбка была застывшая, как у куклы — от таких мороз по коже.

Дама нацелила на меня длинный указательный палец и произнесла мягким, ласковым, мелодичным голосом:

— У нас не разрешается применять колдовские способности против других экстраординариев, даже если очень хочется.

По-моему, если бы здание школы вдруг заговорило, голос у него был бы в точности такой, как у этой тетеньки.

— Позволь также заметить, Арчер, — продолжала она, обращаясь к темноволосому мальчику, — что эта барышня — новенькая, а вот тебе следовало бы знать, что нельзя нападать на других учеников.

Он фыркнул.

— Значит, надо было позволить, чтобы он ее съел?

— Не все можно решить с помощью магии, — ответила дама.

— Арчер? — Я высоко подняла брови. Ладно, пусть у меня отняли магические способности, но способность к иронии все еще при мне. — А фамилия как — Ньюпорт или Вандербильт? Может быть, еще и с номером? О-о! — Я округлила глаза. — А может, ты вообще «эсквайр»?

Я надеялась его обидеть или хотя бы разозлить, но мальчик только улыбнулся.

— На самом деле я Арчер Кросс, причем первый. А тебя как зовут? — Он прищурился. — Дай подумать… Каштановые волосы, веснушки, в общем — образ простой соседской девочки… Элли? Лэси? Наверняка что-нибудь такое, миленькое, оканчивается на «и»…

С вами так бывало — губы шевелятся, а звука не выходит? Вот именно это со мной и сделалось. И, конечно, как раз тут моя мамочка закончила разговор с родителями Джастина и позвала:

— Софи! Подожди меня!

— Я так и знал! — расхохотался Арчер. — До встречи, Софи! — крикнул он через плечо и скрылся в доме.

Я стала разглядывать пожилую даму. Лет пятидесяти, русые волосы завиты, закручены и запутаны до такой степени, что послушно сложились в сложную прическу. Судя по прямо-таки королевской осанке и костюму характерного синего цвета, принятого в Геката-Холле, она и есть директриса, миссис Анастасия Каснофф. Это я вспомнила, не заглядывая в брошюрку. Такое имя захочешь — не забудешь.

Дама действительно оказалась директрисой с заковыристым именем. Мама поздоровалась с ней за руку.

— Я — Грейс Мерсер. А это София.

— Соу-фи-йа, — по-южному врастяжку произнесла миссис Каснофф.

В ее устах мое простецкое имя стало похоже на название какой-нибудь экзотической закуски из китайского ресторана.

— Можно просто Софи, — сказала я быстро, опасаясь, как бы не остаться для всех в новой школе навеки Соу-фи-йей.

— Вы родом не из наших краев, если я правильно помню? — продолжила беседу миссис Каснофф, направляясь вместе с нами к школе.

— Да, — ответила мама, перекладывая тяжелую сумку на другое плечо. А чемодан мы по-прежнему тащили вдвоем. — Моя мать из Теннесси. Да в каких только штатах мы не жили, вот только в Джорджии как раз и не пришлось. Мы довольно часто переезжали.

Довольно часто — это еще мягко сказано.

Девятнадцать штатов за мои шестнадцать лет жизни. Дольше всего мы задержались в Индиане — переехали туда, когда мне было восемь, и остались на четыре года. Самая короткая остановка — три года назад, в Монтане. Две недели.

— Понимаю, — сказала миссис Каснофф. — А кем вы работаете, миссис Мерсер?

— Мисс, — машинально поправила мама. Ее голос прозвучал чуточку громче, чем нужно. Она прикусила губу и поправила воображаемый завиток за ухом. — Я учительница. Преподаю историю религии — главным образом, мифологию и фольклор.

Я плелась за ними. Мы поднялись на внушительное парадное крыльцо и вступили в Геката-Холл.

Внутри царила благословенная прохлада. Видимо, работали какие-то чары, заменяющие кондиционер. Пахло, как во всех старинных домах — причудливое сочетание мебельного лака, старого дерева и затхлого запаха пыльной бумаги, как в библиотеке.

Я думала, что стык между старой и новой частью дома будет изнутри так же заметен, как и снаружи, но все стены оказались оклеены одинаковыми обоями гадостного бордового цвета, так что невозможно было разглядеть, где заканчивается дерево и начинается штукатурка.

В просторном вестибюле центральное место занимала винтовая лестница красного дерева. Она как будто ни на что не опиралась, взмывая вверх на три этажа. За лестницей было окно-витраж высотой от площадки второго этажа до самого потолка. Сквозь витраж светило предзакатное солнце, наполняя вестибюль разноцветными узорами.

— Красиво, правда? — улыбнулась миссис Каснофф. — Здесь изображено возникновение Экстраординариума.

На витраже ангел с гневным лицом стоял у золотых врат, держа в руке черный меч. Другой рукой он указывал на три фигуры перед вратами, явно давая понять, чтобы они выметались вон. Только более возвышенно, вы понимаете — по-ангельски.

Те три фигуры тоже были ангелы. Вид у них был довольно-таки несчастный. Рыжеволосая женщина, крайняя справа, даже закрыла лицо руками. На шее у нее висела тяжелая золотая цепь. Всмотревшись, я поняла, что цепь состоит из крошечных фигурок, которые держатся за руки. Ангел слева, в короне из листьев, оглядывался через плечо. А самый высокий, в середине, смотрел прямо перед собой, высоко подняв голову и расправив плечи.

— Это… нечто, — сказала я наконец.

— Ты знаешь эту историю, Софи? — спросила миссис Каснофф.

Я покачала головой.

Директриса улыбнулась и показала на грозного ангела у врат.

— После великой войны между Богом и Люцифером ангелы, которые так и не захотели встать на ту или другую сторону, были изгнаны из Рая. Часть их, — миссис Каснофф указала на высокого ангела в центре, — скрылись в лесах и горах. Они стали феями. Другие предпочли поселиться среди животных и стали оборотнями. А третьи смешались с обычными людьми. Из них получились ведьмы.

— Ого! — сказала мама.

Я радостно улыбнулась ей.

— Вот теперь и объясняй Богу, как ты решилась шлепать одно из Его божественных созданий!

Мама прыснула от неожиданности.

— Софи!

— Что? Шлепала ведь! Надеюсь, ты любишь жару, мамочка, только и всего.

Мама снова засмеялась, хоть я и видела, что она старается сдерживаться.

Миссис Каснофф нахмурилась, кашлянула и продолжила объяснения.

— В нашей школе учатся дети от двенадцати до семнадцати лет. Те, кто попадают к нам, остаются здесь до восемнадцатилетия.

Я спросила:

— Значит, кто-то проводит здесь полгода, а кто-то — шесть лет?

— Совершенно верно. Большинство учеников присылают в Геката-Холл вскоре после того, как они обретут магические способности, но бывают и исключения — такие, как ты.

— Вот я молодец, — буркнула я себе под нос.

— А как проходят занятия? — спросила мама, бросив на меня предостерегающий взгляд.

— Учебный процесс организован по образцу школ «Прентисс», «Мэйфер» и «Жерводан».

Мы с мамой дружно закивали, как будто все поняли. Директрису это, скорее всего, не обмануло. Она пояснила:

— Это лучшие учебные заведения для ведьм, фей и оборотней соответственно. Ученики делятся на классы по возрасту, а также в зависимости от характера сложностей, с которыми они столкнулись при попытке вписаться в человеческое общество.

Директриса улыбнулась.

— Программа обучения довольно напряженная, но я не сомневаюсь, что Софи отлично справится.

Никогда еще я не слышала, чтобы ободряющие слова звучали так похоже на угрозу.

— Комнаты девочек расположены на третьем этаже. — Миссис Каснофф махнула рукой в сторону лестницы. — Мальчики — на втором. Уроки проходят здесь, на первом этаже, а также в пристройках.

Она повела рукой, указывая на узкие коридоры, расходящиеся влево и вправо от лестницы. Эти жесты и синий костюм делали ее похожей на стюардессу. Я так и ждала, что она сейчас начнет рассказывать, как себя вести в случае аварии. Мой новый форменный пиджак вполне мог бы служить плавсредством.