Айрин (СИ) - Зеа Рэй Даниэль. Страница 21
Пенеола приняла приглашение и, усевшись югуанину на колени, скрестила руки на груди. Югуанин начал что-то набирать на сенсорной панели и вокруг них образовался купол. Сжав ладони на штурвале, он потянул его на себя. Пенеолу прижало в груди зрячего инерцией, и она вынуждена была схватиться за его ноги. Еще немного и ее должно было стошнить. Она закрыла глаза, глубоко дыша и пытаясь усмирить свое сердце.
«Спи», — сквозь звон в голове прозвучал его голос. — «Поспи. Нам долго лететь».
«Мне плохо».
«Я знаю. Спи. Когда проснешься, все пройдет».
Пенеоле меньше всего хотелось в тот момент засыпать. Но разомкнуть свои веки она больше не могла. Головокружение, тошнота и эхо сердечного ритма в висках слились со звоном в ушах. Пенеола испила этот амирский коктейль до дна и лишилась всяких сил на сопротивление. Он говорит «поспи». В данном случае «поспи» означает «отключись». Почему он снова не называет вещи своими именами? Странные привычки. Привычки человека, который живет по своим собственным законам. Такие люди опасны. Им нельзя доверять. Им нельзя верить…
— Айрин, просыпайся…
Айрин? Кто такая Айрин?
Пенеола распахнула веки и отпрянула от человека, на груди которого спала.
— Спокойней! Я за штурвалом!
— Извини, — пробурчала сонная Пенеола. — А это что? Поселение?
Пенеола указала пальцем на очертания маленького городка посреди белых песков.
— Да. Здесь живут местные. Сейчас мы приземлимся и дальше пойдем пешком.
— Пить хочу.
— Надеюсь, что через минут тридцать мы сможем утолить свою жажду, — ответил зрячий и повел корабль на посадку.
— Надеешься?! Что же ты такого натворил, югуанин, за что тебя не рады видеть в этом месте?
— Тебе трудно называть меня по имени?
Пенеолу передернуло. Слова «Райвен Осбри» по-прежнему заставляли ее кровь закипать. Не важно, что все ложь. Она верила в нее достаточно долго для того, чтобы с легкостью переступить через себя и признать, что в звуках его имени нет ничего ненавистного и отвратительного.
— Если мы умерли… Я умерла… Почему память не вернулась ко мне? Ты говорил, что оболочка хранит воспоминания. Если это и есть моя оболочка, почему я до сих пор считаю себя Пенеолой Кайдис?
— Айрин Белови и Пенеола Кайдис — одно и то же лицо. А с сознанием твоим очень хорошо поработали. Оно закодировано. И пароль знает только автор этого кода.
— А пароль может быть фразой, эмоцией или действием…
— Загадки Пире никогда не были простыми. Я надеялся, что смерть откроет для тебя эти запертые двери, но, увы… Ты съежилась в своем мирке и в настоящий момент не способна покинуть его границы. Этот факт заставляет меня усомниться в том, что ты вообще когда-нибудь сможешь вспомнить: кто ты и что с тобой произошло на самом деле.
Пенеола сжала пальцы на бедрах зрячего и наклонилась вперед, ожидая, что вот-вот поле корабля коснется поверхности песчаной земли.
— Я говорю правду. Ты достаточно сильный человек, чтобы отнестись к этому с пониманием и должным спокойствием, — произнес югуанин.
Он плавно приземлился и заглушил двигатель корабля. Купол вокруг них растворился и песок, поднятый в воздух, ударил в лица.
— Теперь можешь разжать свои пальцы.
Пенеола одернула руки, намеренно оцарапав ноги зрячего своими ногтями. Ему больно. Удовлетворение. Сладкое чувство. Почти как разрядка после долгих прелюдий.
Югуанин схватил Пенеолу за лицо и отшвырнул от себя в сторону. Она упала на песок и быстро поднялась с колен, делая вид, что ничего особенного не произошло.
— Во мне не меньше жестокости, чем в тебе, — ответил зрячий, хватая ее за шиворот и ставя на колени перед собой.
Пенеола не сопротивлялась. Боль в шее от его хвата растекалась по спине и заставляла ее испытывать ненависть к тому, на кого она смотрела. Заглянув в ярко-синие глаза зрячего, Пенеола гордо подняла свой подбородок и улыбнулась ему.
— Ты сейчас жалок.
Югуанин нагнулся к ней и прищурил свои глаза, так же оскалившись в ответ, как и она.
— Однако, я стою на ногах, а ты — на коленях передо мной.
— Наслаждайся, раз это единственное, что в данный момент приносит тебе удовольствие! — захохотала Пенеола и развела руки по сторонам, припадая головой к его ногам.
Рука Райвена взметнулась в воздухе, но ударить Айрин по лицу он себе не позволил. Райвен отвернулся и отступил назад. Она права: он жалок. Прискорбно. Даже слишком, наверное.
Райвен зашагал вперед, накидывая на голову капюшон своего плаща. Он знал, что она последует за ним. Другого выхода у нее просто не было. В ее желании жить он не сомневался. Можно лишить человека воспоминаний, можно создать из него другую личность, но запереть его характер за вымышленной ширмой невозможно. Стремление к выживанию Айрин Белови впитала в себя вместе с молоком матери, если мать вообще кормила ее грудью, конечно.
Райвен остановился и обернулся назад. Айрин действительно плелась следом за ним. Без маски с черными волосами и в таком же черном костюме она была похожа на жнеца, ниспосланного Амиром для сбора урожая смерти. И это обличие возвышало ее над всеми остальными, которых он знал в своей жизни. Утратив все, Айрин Белови смогла не только выжить, но и создать из себя идол, имя которого гремело на всю систему Амира. Неисповедимы пути, выбранные Югой. Что бы ни было в прошлом, теперь она наделена бессмертием в Мире, где уродство символизирует наказание за грехи. Глядя на нее, эти люди не увидят ее проницательности и острого ума, они не узрят ценностей и принципов, которым она осталась верна. Единственное, что для них будет иметь значение — это грехи, за которые Амир покарал ее столь жестоко. И даже если она наденет на себя маску, имя, которым ее наградят здесь, навсегда останется вместе с ней.
— Почему ты покрасила свои волосы в черный цвет? — спросил Райвен, когда Айрин остановилась рядом с ним.
Она явно удивилась его вопросу. Еще бы, ведь он высказал его совершенно не к месту.
— Потому что мне слишком часто напоминали, что я — сайкаирянка, — ответила Айрин и отвернулась.
— Разве, цвет волос смог это изменить?
— Нет. Но, напоминать стали реже.
— Тебе следует спрятать лицо. Вот, держи.
Райвен снял с себя плащ и протянул его ей. Айрин спорить не стала. Надела на себя плащ и накинула на голову капюшон, сутулясь и укрываясь в нем от палящих лучей Амира.
— Они все равно увидят, — усмехнулась она.
— Если спросят, откуда шрамы, скажи правду.
— И какую же правду я должна им сказать?
— Что была в плену у дерев. Что не помнишь своего прошлого. Что зовут тебя Пенеола, и что я спас тебя в тылу врага.
— Спас, значит… А имя твое настоящее мне тоже назвать?
— Если хочешь жить, зови меня Райвен. Фамилии у тебя никто не спросит.
— А если все-таки поинтересуются?
— Ответь, что не знаешь.
— Может, расскажешь, почему в мире мертвых тебя не очень-то ждут, «Советник»?!
— Того, что ты пока знаешь, вполне достаточно.
— Опять недоговариваешь. Знаешь, это утомляет.
— Усталость пройдет, когда научишься читать мои мысли.
— Скорее Амир погаснет, чем я преодолею пропасть между нами.
Айрин прикоснулась ладонью ко лбу и стерла капли соленого пота.
— Долго без воды не протяну, зрячий. Веди дальше, раз знаешь, что делать.
Райвен ничего не ответил. Посмотрев на диск Амира, он повернулся в сторону поселения и последовал вперед. Если все пройдет гладко, уже через тридцать минут они смогут утолить жажду и поесть. Если нет — одним в пустыне им не выжить.
Пенеола подняла глаза к небу, пытаясь определить высоту деревянного забора, ограждавшего жилое поселение:
— В чем смысл этого десятиметрового ограждения, если за происходящим снаружи него никто не наблюдает?
— Они и без того знают, что мы здесь, — ответил югуанин и провел рукой по воздуху, показывая Пенеоле, что настоящее ограждение они преодолели еще сто метров назад.