Айрин (СИ) - Зеа Рэй Даниэль. Страница 22

Разноцветная волна побежала по воздуху вдоль песков, возвышаясь над землей и стелясь по прозрачному куполу над их головами.

— Защитное силовое поле окружает поселение со всех сторон, — пояснил зрячий.

— Почему я не почувствовала его, когда мы шли сюда?

— Потому что я открыл эти запертые «двери» для нас.

Послышался металлический скрип, и часть деревянной стены поползла вверх.

— А вот и ворота, — прошептала Пенеола и отступила на несколько шагов назад от стены.

Люди, стоявшие по ту сторону ограждения, были одеты в светлые плащи из ткани, похожей на лен. Трое впереди, остальные десять позади.

— Мы пришли с миром! — громко на всеобщем югуанском объявил зрячий и поднял обе руки в воздух.

Пенеола сделала тоже самое, внимательно наблюдая на реакцией людей в плащах.

— Откудья Вы и куйда дьержитье путь? — так же громко спросил один из тех, кто стоял поодаль.

— Мы попали на I-ho несколько часов назад. Ее зовут Пенеола и она здесь впервые. Я не был здесь шесть лет. Меня зовут Райвен. Я праведник и служу Равновесию. С нами во Внешнем Мире погибло много людей. Все стали детьми Амира. Когда прибыл разведывательный отряд, эти оболочки запаниковали и напали на них. Нам удалось убежать оттуда на одном из летающих кораблей, но он сломался недалеко отсюда. Теперь мы не знаем, куда нам идти и что делать дальше. Мы просим Вас помочь нам и разрешить остаться в Вашем доме на время.

— Если ты пьяведник и слуюжишь Йавновесию, йазговаривай на йазыке I-ho, а не на свойом!

— Djabetti geno acectun puiaja! — произнес зрячий, и Пенеола невольно приподняла голову, пытаясь разобрать незнакомые слова и определить, какому из известных ей языков они принадлежат.

— Yastri! Yastri teia! — закричал один из людей, стоящих поодаль, и указал пальцем на Пенеолу.

Югуанин повернул свою голову и укоризненно посмотрел на нее. Пенеола тут же попыталась исправить свою ошибку, склонив голову вниз и пряча свое лицо под капюшоном. Однако, это ничего не изменило. Вслед за одним, послышались голоса остальных. По очереди они поднимали свои руки и, указывая пальцем на нее и выкрикивали всего два слова: «Yastri teia!»

— На колени лицом в песок! — шикнул зрячий, и Пенеола рухнула на землю, склоняясь перед незнакомцами, от которых зависела ее жизнь. — Ecti suame teoi cu. Aginali vi reosu es outri!

И вдруг крики стихли. Пенеоле хотелось бы приподнять свою голову, дабы самой увидеть, что произошло, но она не стала этого делать. Любопытство погубило многих из тех, кого она знала. Потом она спросит югуанина, что все это значит, а пока ей придется покорно стоять на коленях и мять лбом песок.

Беседа между зрячим и этими людьми длилась не очень долго. В основном они задавали краткие вопросы, на которые югуанин спокойно и громко отвечал. Затем, кто-то дернул ее за шиворот и потащил вперед.

— Не разгибайся! — вновь шикнул зрячий и Пенеола, перебирая полусогнутыми ногами, последовала за ним.

Ее завели в шатер, где она вновь упала на колени.

— Yastri teia evigi faonia lein! — сказал кто-то, стоя рядом с ней и тут же вышел.

Шорох кожаной обуви по настилу шатра стих и Пенеола приподняла голову, чтобы осмотреться. Югуанин стоял напротив нее, потирая свой взмокший лоб пальцами. Было видно, что он обеспокоен происходящим и, кажется, не столь уверен в себе как прежде.

— Сейчас нам принесут воду и еду. Спрячься там — зрячий указал пальцем в дальний темный угол шатра — и не высовывайся.

Пенеола поднялась с колен и, закутавшись в плащ, присела на пол там, где он показал.

— Что означает «Yastri teia»? И вообще, что это за язык?

— Люди, которые приютили нас — коренные жители этих мест. Они называют Сатрион — I-ho. Это — их мир, в котором мы оказались незваными гостями. Себя коренные называют народом ami — то есть народом Амира.

— Так, как переводится «Yastri teia»? — переспросила Пенеола.

— Нечто вроде «наказанная за грехи».

— Как проникновенно… — прохрипела Пенеола и прикоснулась пальцами к своему лицу.

Возле шатра послышались голоса. Шуршание за порогом спустя несколько мгновений стихло и югуанин выглянул наружу, чтобы забрать то, что им принесли.

Пенеола вцепилась в протянутую ей кружку обеими руками и начала глотать воду.

— Не спеши. Сразу много пить нельзя.

— Знаю, — ответила Пенеола и протянула пустую кружку югуанину, кивая в сторону графина с водой.

Зрячий налил ей еще и, посмотрев на дно своей собственной кружки, поставил ее на поднос.

— А ты? — не поняла Пенеола. — Разве ты уже напился?

— Да, — кивнул зрячий и взял с подноса миску с похлебкой.

Безусловно, того, что он выпил, было не достаточно. Пенеола смотрела, как зрячий маленькими глотками пьет бульон из похлебки, отодвигая мясо и овощи в сторону и, взглянув на остатки воды в своей кружке, замерла. Иссушенный рот требовал добавки. Пальцы сильнее сжали кружку, и Пенеола приподнялась с колен, чтобы заглянуть в глиняный графин и проверить, сколько же там осталось воды.

— Если попросим еще — они принесут? — спросила она у зрячего, который внимательно наблюдал за ее действиями.

— Нет. До вечера воды мы не получим.

— А когда вечер?

— Сейчас утро.

— Утро?

— На Сатрионе ночью так же светло, как и днем. Лишь по расположению Амира на небосклоне и снижению температуры воздуха можно определить время суток.

Пенеола еще раз заглянула в свою кружку и, выдохнув, протянула ее югуанину.

— Возьми, допей.

Зрячий улыбнулся, глядя на ее пальцы, с силой сжимающие протянутый ему «дар».

— Да я скорее подавлюсь, чем смогу выпить это! — захохотал он. — Ты же с этой воды глаз не сводишь!

— Я отвернусь, — ответила Пенеола и поставила кружку перед ним.

— В условиях пустыни я могу протянуть без воды четверо суток. Ты же не протянешь и двух. Так что пей, Айри. Тебе нужнее.

— Не называй меня так, — прошептала Пенеола.

— Почему? Это ведь твое настоящее имя.

— Пенеола. В крайнем случае, Айрин. Но не Айри, зрячий.

— Коробит, значит.

— Так ты будешь пить или нет? — раздраженным тоном спросила Пенеола.

— Я уже сказал тебе, что «нет». Допивай воду и приступай к похлебке! — шикнул югуанин и поднялся на ноги, перемещаясь вместе со своей миской в дальний угол шатра.

— Ну и иди, — тоном обиженного ребенка ответила Пенеола и, залпом осушив кружку до дна, «взялась» за похлебку.

Пустые миски зрячий вернул на поднос и вынес его на улицу. Графин с водой и кружки он припрятал под каким-то покрывалом подальше от входа в шатер. Пенеола сомневалась, что покрывало это — чистое, но спрашивать у зрячего, почему он так поступил, не собиралась. Если он знает язык этих людей и их обычаи, какая-то логика в его действиях присутствует.

— Нельзя оставлять еду и питье у порога, — объяснил югуанин. — Любой может протянуть руку и оставить нас ни с чем.

— Здесь все так плохо?

— Ami полагают, что если у тебя можно что-то украсть, значит, ты этим не очень-то и дорожишь.

— Ничего себе «порядки». Как же они живут, если воровство здесь «в законе»?

— Только три места в поселении Ami являются святыней. Первое — помещение шатра, начало которого мы сейчас обозначим.

Зрячий подошел к куче каких-то сваленных вещей в углу и достал из нее небольшой плетеный коврик. Уложив его на пол в трех шагах от полога, он повернулся к Пенеоле лицом и сложил руки на груди.

— Второе место — омовенная, куда мы с тобой пойдем через несколько минут, — продолжил зрячий. — И третье — «земля общины». Эта территория огорожена забором и расположена на окраине поселения. Там есть колодец, несколько запасников воды и нечто вроде склада с провизией. За воровство в этих трех «святых» местах народ ami казнит преступника. Так же есть пять правил, непреложных для всех этих людей. Первое: все общественное принадлежит всем одновременно. Второе: все общественное используется только с разрешения пяти старейшин, управляющих общиной. Третье: к личному имуществу относится только то «общественное», что тебе позволил взять совет старейшин. Четвертое: с уважением относись к «сокровищам личности», то есть к родителям, братьям и сестрам, жене или мужу, детям, атрибутам веры. Пятое: осквернение всего «общественного» или «сокровища личности» карается изгнанием из общины, то есть смертью.