Работа для рыжих - Фирсанова Юлия Алексеевна. Страница 28

— Молодец, Дэлькор! Добытчик ты мой! — похвалила я коня и погладила по шее.

Кстати, созерцание полевых работ послужило не только прямым доказательством нарушения энергетического баланса Артаксара (если вы-ливается больше, чем в-ливается, а значительная часть просто про-ливается, то, готова спорить, это ненормально), но и прямым свидетельством еще одной моей ошибки по части наблюдений за деревенской жизнью. Я-то посчитала: тамошний люд неспешно просыпается, потому так мало народа на улицах, а они уже все метелки обрывать подались. Интересно все-таки: их обрывают, чтобы вон то, мелкое и зеленое, лучше росло (так наши садоводы помидоры прищипывают), или, наоборот, как раз эти самые метелки и есть предмет сбора?

Ответ на свой мысленный вопрос я получила весьма скоро. Мои телохранители еще не успели насмотреться через «бинокль-палочку» на магические явления, когда от основной массы работающих отделилась мелкая детская фигурка. Если судить по ласковому мужскому подзатыльнику-напутствию, она была делегирована к притормозившим путешественникам вполне сознательно.

Когда малявка подошла ближе, я убедилась в этом на сто процентов. Девочка в светло-зеленом платье, с аккуратным фартучком и копной кудряшек на головке, моментально напомнила мне маленького лемурчика из мультика «Мадагаскар». Помните, был там такой с умилительными глазищами, глядя в которые собеседник был готов согласиться на все что угодно, только не допустить, чтобы крошка огорчилась.

Перехватив тяжеленную корзинку двумя руками, малышка как-то смешно подпрыгнула и присела. Наверное, нам был продемонстрирован местный вариант реверанса.

А потом, наставив на трех всадников глазки и похлопав ресничками, девочка заявила:

— Солнечного утра, благородные коры! Не угодно ли купить свежей капилы?

— Зачем? — уточнила я, рассчитывая получить ответ на свой вопрос о назначении метелок.

— Нет ничего вкуснее супа со свежей капилой, кори! — убежденно ответила малявка, нахмурилась и продолжила, мечтательно облизнувшись: — А мясо, тушенное с капилой, — блюдо, достойное самого короля Артаксара!

— Если короля, то давай, — неожиданно вмешался в беседу Киз и сам(!), нагнувшись, протянул девочке бронзовую рыбку.

И откуда только мелкую монету взял? Я ведь ему золотом платила, а красть вряд ли стал бы. Неужели вчера еще и в местный обменный пункт успел смотаться? Похвальная предусмотрительность. Однако зачем ему эта трава?

Корзина перекочевала в руки киллера, монетка исчезла в кулачке девочки. Видимо, рыбка — это было много за корзину капилы, но не чрезмерно много, поэтому вздох со стороны маленькой торговки вышел удивленно-довольный, но не шокированный. Она снова подпрыгнула, подхватила юбочки и, просияв улыбкой, умчалась к родне хвастаться законным заработком.

— И зачем тебе трава? — озвучила я назревший вопрос.

— Ты же слышала, ее едят, — повторил Киз тоном, каким детям объясняют азбучные истины.

— Если приготовить. А я ее ни тушить, ни варить не умею, — внесла некоторые уточнения.

Кулинария никогда не была моим коньком. Сделать что-то точно по рецепту я еще была способна, но стоило начать импровизировать или работать с незнакомыми продуктами, как «произведение гастрономического искусства» получалось таким, что есть его могла лишь я сама, да и то с трудом. И то только потому, что выкидывать еду, на которую потратила деньги, силы и время, было жаль.

— Велика хитрость, — небрежно пожал плечами киллер, пересыпая зелень в какую-то сумку и вешая у седла.

— Значит, ты и будешь на всех готовить! — предложила я мужчине, закономерно ожидая ехидной отповеди, а он, вместо того чтобы возмутиться, лишь небрежно кивнул и ответил:

— Если ты мне как повару доплачивать станешь.

— Не вопрос! Если Фаль твою стряпню одобрит, я тебе двойное жалованье положу! — вдохновенно пообещала киллеру под энергичную трель сильфа.

Неужели есть на свете чудеса и мне на жизненном пути с минимальным интервалом попались сразу двое мужчин, не считающих приготовление пищи чем-то зазорным? Эта магия куда сильнее рунной!

Впечатленная героическим обещанием спутника, я даже не стала выяснять, каким будет меню обеда. Пусть станет сюрпризом! Да что я, даже сильф перестал поглядывать в сторону Киза как Ленин на буржуазию и стал каким-то задумчивым. Один раз даже облизнулся и погладил животик.

Больше ничем и никем не прерываемое движение по намеченной трассе продолжалось еще часа четыре. Дорога пылила, впрочем, зелень окрестных кустов и леса невдалеке все еще была яркой и свежей, такой пронзительно-чистой, какая бывает лишь весной, до поры зрелости, граничащей с увяданием. Оглушительно пели похваляющиеся перед подругами и пытающиеся перекричать соперников птицы, яркие бабочки с причудливыми резными и узкими, больше подходящими для стрекоз крылышками порхали целыми стайками над разнотравьем. Здесь и сейчас не наблюдалось ни малейших следов опасности, нависшей над миром, и разлада в энергетических потоках.

Вот так мирно мы ехали, никого не трогали, кроме досужих мошек, и тут ни с того ни с сего раздался треск. Зеленое, чем-то похожее на тощий дуб дерево опасно накренилось и завалилось в траву.

Если бы поперек пути падало, я бы о разбойниках подумала, а так, ничего не понимая, призвала рунный бинокль и уставилась на странное зрелище: золотистая канитель, тянущаяся от дерева, соприкоснулась с черной ниточкой, протянутой сверху, и растение рассыпалось в труху. Ой-ой! Неладно что-то в Артаксарском королевстве. Это чего, земля уже силу начала забирать из живых растений? Мужчины, пряча в карманы индикаторы из добытого Дэлькором куста, мрачно переглянулись.

Разговор не клеился. Что языком трепать, если и так понятно, что почти ничего не понятно, кроме одного: Артаксару плохо. Я вздохнула и отпустила руны. Расстроенный Фаль в утешение погладил мне щеку крылом и убежденно прозвенел: «Ты найдешь чем помочь, Оса!»

Как нам объяснили в селе, по той дороге, которую мы выбрали, чтобы ехать в столицу, да еще при этом побеседовать с артефактчицей, жилья встречалось мало. Следующая небольшая деревня Подкаменная ожидалась по курсу лишь к вечеру. А посему обед из прихваченных с собой припасов следовало готовить самим.

Отпустив лошадей пастись на небольшом лужке между дорогой и лесом, убедившись для порядка, что со здешними деревьями никаких аномалий не наблюдается, мы с Гизом взялись за разведение костра. Я в качестве подсобного рабочего (подай-принеси), мой киллер за главного. Киз, властно изъявший у брата посуду, как и уговаривались, погрузился в сотворение обеда.

Мамочки! Что он делал?! Нож летал туда-сюда, руки порхали так быстро, что казались не двумя среднестатистическими пятипалыми конечностями, а веером, отливающим сталью. Миска наполнялась всякой всячиной, которую Киз небрежно скидывал в общую кучу, будто собирался готовить не обед, а компост.

Вода из фляги (ручья близ дороги нам не встретилось, а искать с лозой и копать мы пожалели времени) вылилась в котел. Киллер-повар недовольно покосился на языки пламени, бодро лизавшие днище и прохладную воду. Перевел зеленый взгляд на меня и почти скомандовал:

— Согрей воду, а то лишних полчаса ждать будем.

Обижаться на грубость я не стала, самой кушать хотелось, а пуще грызло нетерпеливое желание узнать, что именно натворил наш маэстро от гастрономии. Без споров призвала руну огня и погрузила ее в воду. Поверхность тут же запузырилась.

— Хватит! — удовлетворенно провозгласил Киз и принялся бросать из миски в котел то ли на глаз и небрежно, то ли четко и выверенно, пригоршни своей разложенной на кучки нарезки. Выжидал чуток, бросал одно, потом другое, добавлял какого-то желтого порошка, потом зеленого, следом — ой! — синего. А под конец вывалил нашинкованную, успевшую чуть подвянуть капилу. Перемешал, кивнул сам себе и объявил:

— Обед через семь минут.

Я опасливо посматривала на радужные разводы, кружащиеся по поверхности яства, пребывающего на границе консистенции супа и каши, и принюхивалась. Пахло не то чтобы противно, скорее приятно, вот только никакая знакомая мне еда так никогда не пахла и не выглядела. Словно не замечая моего замешательства, Киз снял котелок с огня и невозмутимо зачерпнул и бухнул варево большой ложкой-половником в наши миски.