Начало - Круз Андрей "El Rojo". Страница 14

— Но завтра я хотел бы видеть вас у себя. — Следователь по-прежнему обращался к Дегтярёву, игнорируя Оверчука.

— Обязательно, — согласился тот. — А сейчас извините, у меня хлопот выше головы.

— Понимаю.

Дегтярёв побежал в будку проходной, где дежурил Ринат Гайбидуллин.

— Ринат, у вас есть хороший фонарик?

— Да, конечно.

— Я хочу, чтобы вы пошли со мной. Нам надо спуститься в подвал, найти кое-что в лаборатории.

— Пойдёмте.

Ринат взял из ящика стола фонарь-дубинку. Дегтярёв окинул его взглядом, посмотрел на висящее на плече ружьё.

— Ринат, вы бы взяли оружие в руки. — Учёный замялся. — А то… животные хоть и разбежались, но, может быть, и не все. А если обезьяны сильно напуганы, то могут напасть, а взрыв их напугал наверняка. Увидите их — стреляйте сразу, цельтесь в голову.

— Вы серьёзно? — У охранника глаза на лоб полезли. — Они вам не нужны разве?

— Они были нужны до тех пор, пока не перемешались между собой. Теперь уже эксперименты с ними невозможны. Со слов Николая знаю, что там и так всё разнесено взрывами, так что стрелять можно. А милицию я сейчас предупрежу, чтобы не удивлялись выстрелам.

Дегтярёв удивился, как легко и просто получалось у него сейчас врать. Никогда раньше он таким умением не блистал и вообще частенько страдал в этой жизни от излишней правдивости и прямолинейности, а сейчас ложь и полуложь выстраивались в стройные ряды мгновенно, объясняя всё, что требуется объяснить.

— Хорошо, Владимир Сергеевич, не проблема, — сказал охранник.

Они вдвоём вышли во двор из проходной, подошли к следователю.

— Владимир Сергеевич, — сказал тот, — мы уезжаем, выставлять дополнительную охрану не вижу смысла. У вас своих людей хватает здесь. А завтра я вас жду у себя.

— Хорошо. И ещё, если вдруг кто-то сообщит о чём-то, похожем на выстрелы, не реагируйте. Мы сейчас пойдём в наш подвал, там могут оказаться животные. Некоторые могут быть ранены, некоторые агрессивны. Обезьяны не слишком хорошо переносят близкие взрывы, так что… сами понимаете. Возможно, придётся их отстреливать.

— Я понял, — кивнул тот. — Удачи.

— Спасибо, — вздохнул Дегтярёв. — Найдите этих идиотов, которые нам бомбу забросили.

— Постараемся.

«Да уж постарайтесь», — подумал Дегтярёв, входя в тёмный вестибюль института. Теперь было важно найти диски, те самые, которые помогут доказать, что Владимир Сергеевич не сошёл с ума и не подсел на галлюциногены, а говорит правду. А правду пока знали только трое: он сам, Джеймс Биллитон и Сергей Крамцов. Дегтярёв даже не стал звонить остальным сотрудникам института, которые пребывали в блаженном неведении относительно происходящего. И Оверчук явно не рвался их оповещать.

Ринат со щелчком сбросил флажок предохранителя, лязгнул затвором, загнав патрон в патронник. Проверил, как включается фонарь под стволом, удовлетворённо кивнул самому себе и вышел в вестибюль.

— Пойдёмте, Владимир Сергеевич, — сказал он Дегтярёву. — Когда спустимся, держитесь у меня за спиной, не выходите на линию огня. Какая нам лаборатория нужна?

— Большая.

— Хорошо.

Ринат откинул приклад дробовика, который в сложенном состоянии блокировал спуск, взял оружие наперевес и пошёл вперёд. До прошлого года Ринат служил в Курганском СОБРе, несколько раз бывал в командировках в Чечне, попал ещё в первую кампанию в ту самую бойню шестого марта в Грозном, когда погибло двадцать пять собровцев из их отряда и других, но сам выжил, а недавно неожиданно даже для самого себя женился на москвичке, уволился из милиции и через родственников жены нашёл работу в службе безопасности «Фармкора». Опыт у него был, и Ринат хорошо знал, как следует двигаться по потенциально опасным помещениям. Директор и охранник зашли в подвальный этаж, охранник включил тактический фонарь, а директор — фонарь-дубинку, держа его выше плеча своего защитника. Ринат замер, внимательно оглядывая весь тёмный коридор перед собой, прислушиваясь ко всем звукам, но было тихо. Через минуту он сказал:

— Пошли.

Захрустело стекло и штукатурка под подошвами, два луча заметались по стенам и полу. Пыль уже осела, видно было далеко. Ринат за ведущего, Владимир Сергеевич за ведомого, так они дошли до двери в лабораторию.

— Бойся! — прошептал Ринат.

— Чего бояться? — спросил таким же шёпотом Дегтярёв.

— А, неважно, привычка, — усмехнулся тот. — Просто поосторожней, вперёд меня не лезьте, когда я дверь открываю.

— Понял, — кивнул учёный.

Ринат сначала внимательно осмотрел большой зал лаборатории из дверного проёма, вошёл внутрь, и луч фонаря снова заметался из стороны в сторону. Это не война, противник здесь не человек, поэтому лучше всё делать не торопясь, обстоятельно. Владимир Сергеевич вошёл следом.

— Ринат, нам направо, к дальним столам.

Он показал рукой. Охранник кивнул, сказал негромко, не опуская оружия от плеча и обводя помещение лучом подствольного фонаря:

— Пошли.

Они снова двинулись всё в такой же «связке». Волнение немного отпустило Дегтярёва. Обезьян или крыс видно не было, а Ринат действовал толково и очень уверенно. Но вскоре сердце снова запрыгало у него в груди. Весь пол лабораторного зала был заляпан кровью. В лужах крови лежали какие-то ошмётки плоти, клочья шерсти. Затем в луч фонаря попал почти полностью обглоданный скелет обезьяны. Ринат выматерился, затем спросил:

— Это что, её другие обезьяны так?

— Наверное, крысы, они ведь тоже разбежались, — соврал Дегтярёв.

— Сколько у вас тут крыс-то было?

— Около сотни.

— Вот чёрт…

Ствол дробовика приподнялся повыше, резиновый затыльник каркасного приклада сильнее вжался в плечо. Ринат занервничал. Крыс он не любил. Но они всё же без потерь преодолели расстояние до стола. Там всё было разгромлено, на столе тоже была кровь, коробка с компакт-дисками была вскрыта, и диски разбросаны по всему полу. Очень много крови, очень. Сколько животных было искусано другими? Всего один труп на полу, значит, остальные уже могли разбежаться по всему городу, понял Дегтярёв.

Нагибаться за дисками не хотелось. У Владимира Сергеевича было ощущение, что стоит ему нагнуться, и откуда-то из темноты мёртвая обезьяна прыгнет ему на спину, вцепится зубами в шею, в затылок. Дегтярёв отогнал эти мысли как глупые, но не нагнулся, а присел у стола на корточки.

Ринат прикрывал ему спину, дышал спокойно, и Дегтярёв подумал, что не следует быть настолько нервным. Он быстро собрал все диски с пола, лежавшие перед ним, но ни на одном из них не было надписи маркером: «Последние наблюдения. Копия», которую он сделал своей собственной рукой. Он огляделся и увидел ещё один диск, выглядывающий из-под тумбы письменного стола. Вот он куда закатился, если это он, конечно. Дегтярёв протянул руку к диску, потянул его пальцами к себе, и в этот момент что-то маленькое высунулось из темноты и вцепилось ему в палец. Он заорал от неожиданности и отдёрнул руку. Маленькая крысиная тушка пронеслась в воздухе, сорвалась с пальца, раздирая зубами плоть, и, ударившись в стену, быстро побежала вдоль неё в темноту. Но побежала тем странным, дёргающимся, переваливающимся аллюром, каким бегали в клетках мёртвые крысы.

Ринат обернулся на крик, водя стволом ружья из стороны в сторону в поисках опасности. Дегтярёв вытащил из кармана носовой платок и уже заматывал себе палец.

— Владимир Сергеевич, что случилось?

— Крыса укусила, — неожиданно спокойным даже для самого себя голосом ответил Дегтярёв и подобрал диск с пола. Он оказался тем самым, из-за которого они и спускались в лабораторию. — Всё, Ринат, пошли наверх, я нашёл то, что нужно. Мне надо себе палец там перевязать.

— Крыса не заразная? — забеспокоился охранник.

— Думаю, что нет, — соврал Дегтярёв.

Они быстро дошли до двери лаборатории, потом также быстро выбрались из подвала. У самого выхода, едва закрыв за собой дверь, они столкнулись с Оверчуком.

— Что там внизу, Владимир Сергеевич? — поинтересовался безопасник.