Золотые костры - Пехов Алексей Юрьевич. Страница 33

Говорил он достаточно громко, так что многие слышали его слова. Кто-то одобрительно кивал, кто-то, наоборот, хмурился.

— Князь ждет, ван Нормайенн. — Павел не отличался терпением.

Радек перестал храпеть, пьяно посмотрел на стража.

— Что за?.. — пробормотал он и, не закончив фразу, вновь провалился в сон, прижавшись щекой к столешнице, отполированной локтями сотен посетителей.

— Что это за шуты? — поинтересовался у меня Павел, уже поднимаясь по лестнице.

— Господа Хольгиц, Мигорцкий и Хальвец.

— Хальвец? Родич Горловица? Слышал о нем. Говорят, он упрям точно баран, да к тому же еще страшно вспыльчив. Нашел ты себе компанию, ван Нормайенн.

— Отличная компания, Павел. С этими господами можно отправиться в ад и притащить черта за хвост. Путешествовать с ними оказалось безопаснее, чем с отрядом в пятьдесят всадников.

Он хмыкнул и ничего не ответил.

Возле апартаментов, в которых поселился князь, несли караул двое гвардейцев. Черноусые, в высоких парадных шапках с фазаньими перьями, зеленых бархатных доломанах [14]и накинутых на одно плечо плащах с лисьей опушкой, стянутых на груди золотыми шнурами. На алых кушаках висели широкие палаши. В руках воины держали чергийские копья — короткое древко и узкий четырехгранный наконечник, больше похожий на длинную иглу.

Я знал, что кантонские наемники называли их свиноколами. Некоторые солдаты полюбили это оружие настолько, что укорачивали древко и носили копье за спиной, как двуручный меч.

— Клинки сдайте, господа стражи.

Павел безропотно отдал воину свой кинжал. Я неохотно сделал то же самое.

Большую часть комнаты занимал круглый стол, на котором возвышался макет Морова — точная копия города со всеми изгибами стен, оборонительными башнями, улицами, домами и церквями. На ключевых позициях размещались оловянные фигурки солдатиков, всадники, пушки и флажки. Такое впечатление, что детишки собрались поиграть в войну. Вот только цена этой игры — настоящие человеческие жизни.

— Сегодня прибыли два ядра, — с резким акцентом, выдающим уроженца кантонов, сказал воин с рыжей щетиной, покрывающей впалые щеки.

Его лицо было изуродовано ударом булавы — страшно перебитый нос, деформированная челюсть. Небогатая одежда, тяжелая черная кираса со стальным воротником, открытый шлем-бургиньот под мышкой, два пистолета с колесцовыми замками за поясом, еще два, в кожаных кобурах, висели на бедрах, через плечо перекинута тяжелая рейтарская сумка с зарядами.

Внешность у него была узнаваемая, я уже успел наслушаться о Крехте Разбитая Рожа, талантливом командире наемников, служивших князю Горловицу.

— Еще бы они не прибыли, когда за каждое я заплатил по шесть тысяч грошей золотом. Распорядись, чтобы первое отправили Жиротинцу завтра же, — ответил князь.

Горловиц, в отличие от своего собеседника, любил одеваться богато — в бархат и шелк. За поясом носил золотой шестопер, символ княжеской власти в Чергии, пальцы были унизаны перстнями с драгоценными камнями, поверх стеганой куртки с соболиной опушкой висела тяжелая золотая цепь, украшенная рубинами и гранатами.

Князь оказался ниже меня на голову. У него был большой орлиный нос, взгляд хищной прожорливой птицы и жестокие складки в углах рта, стоило ему сжать губы. В густых усах и на, висках полно седины.

— Быть может, милорд желает, чтобы ими разрушили стены, а не город? Я помню, что вы не хотели здесь зимовать.

— Жиротинец спрятался за стенами, как улитка в раковине. И раковина прочная, Крехт. Я не хочу рисковать. Основной заряд прибудет на днях. Его и используем против укреплений. А пока мы посеем панику в городе. Завтра переведете пушки на другие позиции, на холмы к Варжи. Оттуда можно вести огонь по южной части Морова. После чудо-ядер бейте зажигательными по домам, пока изменники не взвоют.

— Не взвоют, милорд, — спокойно возразил наемник. — Жиротинец хорошо подготовился к осаде. Почти все, кто не умеет сражаться, были выведены из города. Вы это знаете.

— Знаю, черт бы его побрал! Сукин сын избавил себя от тысяч голодных ртов. Склады, если только их не получится отравить, позволят ему пересидеть всю зиму. И воды тоже предостаточно — Будовица под боком. Хоть упейся. A-а… Павел. — Князь заметил нас. — Ты вчера перепугал мою армию. Какого черта происходило в Ждановичах?

— Небольшая прополка, ваша милость.

Крехт, слыша эти слова, заржал и от восторга хлопнул себя по боку кирасы:

— Прополка! Отличные слова, страж! Я так и передам моим бандам. [15]Вчера эти сосунки до утра молились святым, думая, что по соседству с ними распахнулись адские врата!

— Твоим бандам пора браться за ум! — Тон князя мгновенно прервал смех наемника. — Вчера солдаты из Дерфельда из-за шлюхи убили капитана моих саперов! Я посадил преступников на кол. Они должны воевать за моих чергийцев, а не убивать их!

— Я не командую теми, кто из Дерфельда, князь, — тут же открестился от этой проблемы Крехт. — Видит бог, они хорошие солдаты, но у них своя компания. [16]С моими ребятами они не имеют ничего общего. Своих я предупредил, чтобы не было драк и, как видите, они следуют правилам. Если у вас все, я пойду. Распоряжусь насчет ядра.

— Готовь людей. Заложим заряд под Епископскую башню, как только он прибудет. Скажи солдатам, что получат двойное жалованье за месяц вперед, если смогут снести эту преграду к чертовой матери!

Кантонец ухмыльнулся искаженной усмешкой калеки и надел на голову бургиньот.

— Думаю, это предложение их заинтересует. Ночи сейчас темные. Можно попытать счастья. Но если ваша милость позволит, я посоветовал бы вам обратить внимание на Голубиную башню. Она подходит к самому берегу. Если правильно разместить заряды на скалах, то это будет грандиознее последнего землетрясения в Солезино. Может рухнуть целая секция.

Он показал на макете. Горловиц призадумался, затем кивнул:

— Хорошо. Если дело выгорит — получишь двести золотых.

— Работать на вас одно удовольствие, милорд. — Командир наемников иронично отсалютовал нам всем и, развернувшись, насвистывая ушел.

— Чертов пес! — бросил в закрывшуюся дверь князь, явно желая кулаком разбить находящийся перед ним макет города. — Видишь, с кем мне приходится иметь дело, страж, для того чтобы освободить свою страну? Он служит мне, пока я плачу, и плачу щедро, чтобы его не могли перекупить мои враги.

— Думаю, те неудобства, которые вы терпите, с лихвой окупаются, князь. — Павел посмотрел на будущего короля Чергия из-под полуопущенных век.

— Семь тысяч лучшей пехоты в мире, полторы тысячи конных стрелков и девять пушек обходятся мне в целое состояние. Они все чертовски хороши в открытом поле, но не под стенами логова Жиротинца. Ладно… О войне я могу говорить часами. Зачем искал встречи и кто с тобой? Раньше я его вроде не видел.

— Ван Нормайенн. Он страж.

Князь налил алого вина в хрустальный кубок, не предложив нам:

— Так что понадобилось Братству на этот раз?

— Моров. Нам надо попасть в город.

— Тю! — Горловиц презрительно вытянул губы трубочкой. — А мою матушку вам не подать? Ты совсем обнаглел, если считаешь, что я разрешу вам отправиться туда. На кой черт мне надо, чтобы вы помогали Жиротинцу? Моему кровному врагу! Предателю и трусу? Я желаю выкурить его из города. Заставить открыть ворота. И если там есть темная душа, то только дурак уничтожит ее. Возможно, сейчас она лучше всех моих шпионов. Вдруг перегрызет Жиротинцу горло? Мне тогда ничего не нужно будет делать. Сэкономлю гору денег, которые пошли бы на оплату наемных убийц. Я не подпущу Братство к Морову на пушечный выстрел.

— Князь, наверное, забывает, что стражи не принимают ничьей стороны. Мы собираем души, где бы они ни были.

— Князь прекрасно помнит, что вы, как вороны, жируете на трупах и набираетесь сил, — с издевкой произнес Горловиц. — На этот раз поголодаете.