Предлагаю ничью (СИ) - Ростовцева Алиса. Страница 100

Я оглянулся по сторонам. Три человека: две девушки и парень с улыбками смотрели на меня и Кси.

И что им надо?!

Ветрова, перехватив мой раздраженный взгляд, злорадно прошептала.

— Я говорила тебе — не прикасаться.

Бл*** Она нарочно?

— У нас все в порядке, — я неохотно выпустил из пальцев сумку Ксении и улыбнулся преподавательнице, внимательно наблюдающей за нами. — Мы говорили о проекте.

— Обсудите его потом. Раз все в порядке, идите на урок.

Знакомая мелодия звонка ударила в динамики, и Алла Олеговна, взглянув на нас в последний раз, закрыла дверь.

— Когда-нибудь ты доиграешься, — задумчиво пробормотала Ветрова, не глядя на меня.

— А ты пожалеешь, что это начала, — пообещал ей.

— Угу, уже боюсь.

Кси хмыкнула и, отвернувшись, ушла по коридору.

Она всегда уходит, когда ее что-то бесит. А я всегда хочу ее остановить.

Гордячка. Блин…

Я нервно перекатился на свободный край постели.

Вот где она, когда я не могу заснуть?

Настольные часы — две пластиковые стрелки на стеклянном шаре — показывали двенадцать сорок две. А может сорок три.

Она одна? Обычно в это время Кси убегает в душ. Мурлыкает под нос попсовый хит и улыбается задумчиво и хитро. Как будто ждет, что я пойду за ней. Как будто знает, что пойду…

И ждет.

Вот б***

Я вновь перевернулся.

Сколько можно? Ну, почему нельзя не усложнять?!

Подушка, некстати оказавшаяся под боком, с тяжелым «плюх» свалилась на пол. Не утруждаясь тем, чтобы ее поднять, я запрокинул руки за голову и вперил взгляд в расчерченный тенями потолок.

Ну, почему нельзя быть вместе, если нас друг к другу тянет? Какие ей еще гарантии нужны?

Как будто так не ясно, что…

Вот, черт!

За разговорами с ребятами прошло оставшееся до отъезда время. Я старалась отвлечься на дурачества Керимова-младшего, на горящий взгляд Люды, на наши беседы… на все, что угодно, лишь бы не чувствовать себя одинокой. К чести Лешки стоит сказать, что он вместе с Людой не отставлял меня ни на минуту. Даже встречи с партнерами Стаса не обошлись без участия младшего брата Тимура. Они вместе с Людой провожали меня до ресторана — о, да, ведь мне была так нужна их поддержка перед ответственным разговором. И они же встречали меня после собеседования на следующий день… Иногда мне казалось, что Алексей и Людмила, как два агента спецназа, явились в Париж, чтобы за мной присмотреть. Прикрываясь желанием погулять, просто банально следили за мной и за тем, что я буду делать. Одна. Без Тимура.

Будто это имело такое большое значение…

Я устала настолько, что к моменту отлета в Москву едва держалась на ногах. Сказывалось моральное истощение и бурный отдых, богатый на постоянные шуточки Лешки и продолжительные прогулки по центру Парижа, невзирая даже на непрекращающийся ни на мгновение дождь. Последнее судя по всему послужило причиной моей первой весенней простуды. Я все чаще хлюпала носом и одну за одной вскрывала упаковки препаратов для лечения горла. В самолете после часа мучений с головной болью я выпила нурофен и задремала. Но поверхностный сон мне не помог. В Москве я оказалась выбившейся из сил, разбитой и полусонной.

И только Тимур, дожидающейся меня в зоне прилета, напряженный и хмурый, немного поднял мое настроение. По крайней мере, он меня ждал.

Я неуверенно улыбнулась мужчине, но вместо того, чтобы потянуться к нему, прижаться всем телом, обнимая, целуя и говоря о том, как я соскучилась по нему там, в Париже, я осталась на месте. А Тим, все такой же скованный и отстраненный, вежливо мне кивнул.

— Привет. Как долетела?

— Отлично. Спасибо, — прошептала, чтобы не выдать волнение. Мое сердце трепыхалось где-то под самым желудком. И болело почти так же сильно, как болела моя голова. Я могла только молча смотреть на Тимура и ждать того, что он сделает дальше. Я безумно хотела прикоснуться к мужчине, но момент для кидания на шею, момент для признаний, нежностей, слез и соплей был крайне неподходящим. Хотя…

Насморк напомнил о себе жжением в носу и желанием чихнуть. Керимов, похоже, опять переборщил со своими духами. Даже на встречу в аэропорт он приехал одетый так стильно и аккуратно, будто собирался пойти на прием вместо того, чтобы просто забрать у меня чемодан и проводить до квартиры.

— Хорошо, — Тим, о чем-то задумавшись, кивнул и наклонился ко мне. Проворные пальцы тут же скользнули под мою короткую куртку.

— Нет, подожди. Не сейчас… — Мне пришлось отстраниться, прежде чем Тим успел добраться до моих губ. И без того тяжелый взгляд моего мужчины вспыхнул от гнева, дыхание сбилось. Тим поторопился убрать свои руки у меня со спины.

О чем он подумал, было не трудно представить. Того, что я дрожу от озноба, он даже не замечал. Я, сдаваясь, потянулась к Тимуру сама. Спрятав лицо у него на груди, объяснила устало. — Я простыла, похоже. Горло жутко болит. И голова.

— Ты простыла?! — Керимов уверенным жестом откинул мою челку со лба, прикоснулся к пылающей коже. — У тебя температура. Где ты умудрилась?

— Там дождь. А мы все гуляли…

Тим стащил с моего плеча дорожную сумку, схватился за ручку стоящего рядом со мной чемодана.

— Ты начала уже пить таблетки?

— Только от горла. Но сейчас приеду домой, найду арбидол и…

— Угу, а еще фервекс, терафлю, цитросепт… — Керимов покачал головой, хмуро перечисляя названия лекарств, которые он однажды обнаружил у меня на столе. — Хватит заниматься самолечением. Тем более ты пьешь какую-то дешевую и неэффективную хрень. Сейчас по дороге заедем в одну аптеку и купим кое-что. Не так давно мама лечила отца. Я позвоню ей, и она продиктует названия.

Я послушно кивала, слушая голос Тимура.

— Кстати, я надеюсь, ты не собираешься завтра с утра на работу? — Тим спросил подозрительно, глядя на то, как я вяло застегиваю молнию куртки.

Я вздохнула почти обреченно.

— Мне придется поехать. Завтра в одиннадцать безумно важная встреча…

Но на работу я не попала.

Керимов привез меня к себе на квартиру. И, может быть, в другом состоянии я бы еще возмутилась (после перелета страшно хотелось переодеться, погреть свои косточки в ванной, выпить пару-тройку таблеток и блаженно лечь спать). Но глядя на мужчину, решительно сжавшего руль, я передумала спорить. Мне нужен был Тим. И я, похоже, даже такая больная — бледная, как поганка, с сиплым горлом и кучей бумажных платков — даже такая… я была ему необходима.

Чтобы это понять, мне потребовалось пару часов.

В ту же первую ночь после прилета Керимов возился со мной так, будто я была ни на что неспособным ребенком. Меня напоили чаем с малиной, заставили выпить лекарства и уложили в постель… И все это абсолютно спокойно, без лишних напрягов, вопросов и недовольного «фи», которое, если признаться, я жутко боялась услышать.

У меня болит горло, кожа вокруг потрескавшихся губ покраснела, на теле вместо прозрачной сорочки теплая кофта и спортивные брюки (ах, да, еще длинный шарф и шерстяные носки)… и Тимур вместо того, чтобы фыркать, держаться на расстоянии и возмущенно молчать, он… он просто укрывает меня одеялом и прижимает к себе!

— Засыпай. Тебе надо вылечиться поскорее. В эту субботу к нам приезжают родители, придется что-то такое придумать. Они хотели посидеть в ресторане. А еще, может быть, мы сходим с ними в театр. Надо афишу на днях посмотреть. — Тим вздыхает. А я, вместо того, чтобы удивиться столь неожиданным планам на выходные, выхватываю из фразы Тимура одно единственное, необычно звучащее «нам». И пусть подобные оговорки, бесконечные «мы», «нам», «для нас» давно вошли в норму, это «к нам» разливает по сердцу тепло. И я почему-то, наверное, из-за действия одного из лекарств, под тихий шепот Тимура засыпаю совершенно… невероятно… необъяснимо счастливой.

Если это еще не любовь, тогда что же это такое?

Да, в финале любовных романов часто пишут о том, как счастливо, долго и мирно жили герои после осознания своих всепоглощающих чувств друг к другу. Но это уж точно не наш вариант с Тимуром. Нет, мы не ссоримся с ним по малейшему поводу, но временами огрызаемся и устраиваем споры из-за принципиальных вещей.