Предлагаю ничью (СИ) - Ростовцева Алиса. Страница 102

Керимов привычно смешивал мух, и дерьмо, и омлет… Доверие вообще не имело отношения к теме нашей беседы. Или лучше сказать, что это был новый скандал?

— Я тебе как раз доверяю, — я попыталась сгладить углы. Ссора посреди ночи казалась мне перебором. — Зато твои предположения абсурдны. В чем ты конкретно меня обвиняешь? В том, что я спала с Димкой? Нет, Тим, ты ошибся. С Михайловым я не встречалась.

— А что так? Он не в твоем вкусе?

Я окончательно потеряла терпение.

— Представь себе. Да, не в моем! К чему ты вообще начинаешь?!

— Ах, да. Я забыл, что тебя больше тянет к брюнетам. Танцоры стриптиза, это же так…

Тим заткнулся посреди фразы, потому что, какой бы отличной актрисой я не была, скрыть свой растерянный взгляд я не сумела. А, может быть, плохо пыталась.

В конце концов, не я ли уже дважды «палилась» перед Тимуром своим умением раздеваться под музыку. Эротично, красиво… Провокационно. Соблазнительный танец, подаренный на день рождения Тима, похоже, мой любимый мужчина тоже только что вспомнил.

— Ник, — имя моего бывшего парня прозвучало, как приговор. — Как же я сразу не догадался!

Керимов обрадовался так, будто раскрыл преступление века.

Вор пойман с поличным.

Аплодисменты.

— Это давно уже в прошлом. Это…

— Тогда какого*** ты встречалась с ним на прошлой неделе?!

Я была близка к панике.

— Это из-за развода Андрея…

— Тогда, может, мне встретиться с Яной? Устроиться к ней на работу? Раз ты так прекрасно общаешься с Ником, с Калугиным. Раз ты…

Голос Тимура все повышался. У меня же на лице застыла абсолютно неуместная в данный момент улыбка. Страха не было. И даже упоминание имени одной из подружек Тимура не удивило. Это Керимов был раздражен до предела. А еще был испуган.

Где-то на задворках сознания болталась нелепая мысль о том, что Тимур потерял надо мной управление и потому паникует. Если бы не наш прошлый опыт, если бы не поведение Тима в школе и универе, не его постоянные попытки меня подавить, я бы, вряд ли, сейчас догадалась. Но Тим так неожиданно сильно завелся, впервые со времени начала наших отношений так сильно был зол (и зол на меня), что у меня почти не осталось сомнений.

— Ты так сильно ревнуешь? — спросила, спокойно разглядывая Тима и почти ожидая, что он сейчас вскочит с постели.

— Нет,***, я не ревную! — Керимов в этот момент был похож на попугая из советского мультика. Всклокоченный, разобиженный, гордый.

Вопреки всякой логике мне захотелось его поцеловать.

И обнять.

Успокоить.

Сделать хоть что-нибудь, чтобы он перестал изводить нас обоих. Его подозрения беспочвенны. А ревность, конечно, приятная для моего самолюбия штука, но только не в нашем случае с Тимом. С Керимовым вообще нужно быть начеку. Я слишком хорошо его знаю.

Правда, Тим, как оказалось, все еще не знает меня. Или боится признаться, что я не похожа хоть на одну из его бывших подружек?

— Тим. Я, конечно, могу повторять это сто миллионов раз. Но не буду этого делать просто из принципа. Поэтому послушай меня сейчас и, как ты мне любишь всегда говорить, «попробуй включить свою логику». Мне не нужен никто. Ни один из моих бывших. И ты об этом знаешь. Именно ты и лучше всех! — я сверкнула глазами, отказавшись от идеи заявить Тиму, что ни от кого другого подобного поведения я бы вообще не стала терпеть. Этого Тимуру знать необязательно. — Если бы я хотела что-то от тебя скрыть, я бы скрыла. Сказала, что встречаюсь, например, с Лидой. И ты бы никогда не узнал. Поэтому не обвиняй меня в том, что тебе, кажется, я могла бы сделать. Это первое. И второе. Я понятия не имею, что с тобой происходит. И что ты так бесишься из-за моих отношений с кем бы ты ни было.

— Потому что ты с ними общаешься! Твой Калугин уже стоит у меня поперек горла. А теперь еще Ник! — Керимов почти выплюнул имя Никиты, добавив сквозь зубы пару далеких от приличных ругательств. — Почему ты мне не сказала?

— А разве мы вообще говорили об этом?

Что не так с Ником? Почему Керимов так злится?

В памяти всплыло вдруг несколько особенно ярких событий. Постоянное напряжение Тима всякий раз, когда я пыталась проявить инициативу в постели. Вопросы, удивленные взгляды. И интерес, который здоровым можно было назвать лишь с очень большой натяжкой.

— Тимур, ты спятил?! — я ахнула, неожиданно понимая, в какую ужасно глупую картинку складываются кусочки этого пазла. Это было просто невероятно.

Керимов нахмурился, не догадываясь о цепочке моих размышлений. А я уже подвинулась к мужчине поближе, заглянула в глаза, чтобы уверенно произнести.

— Ты идиот.

Тим дернулся, было, прочь. Но я успела положить ладонь ему на затылок, удерживая его рядом со мной и не позволяя отстраниться ни на миллиметр. Впрочем, если бы он захотел, он бы меня оттолкнул. Но истина в том, что Тим хотел совершенно другого. Мне стоило давно уже разобраться в том, что постель в понимании Тима единственный способ доказать свое превосходство. В противном случае Керимов бы так не переживал.

Звучит, конечно, полным бредом. Но, прижавшись щекой к уху мужчины, я знала, что слишком близка сейчас к правде.

— Хочу тебя! Прямо сейчас!

— Ты…

— Сейчас, — повторила чуть жестче, не давая Тимуру времени собраться с мыслями и снова додуматься до какой-нибудь ерунды. Хватило и того, что спустя минут сорок, когда я окончательно выбилась из сил и почти засыпала, Керимов, снова безумно довольный, насмешливо хмыкнул.

— Значит, наши ссоры тебя только заводят…

Даже не отрывая головы от подушки, я беззлобно пихнула Тимура в живот.

— Завтра поговорим… Все завтра.

На работу на следующее утро я встала с трудом. И хорошо, что Керимов вызвался подвести меня до салона. Последствиями бурной на события и эмоции ночи стало разбитое состояние и неизбежное после короткого сна настроение. Мне было настолько на все наплевать (я думала только о возвращении под любимое одеяло), что даже мелькающие мысли об утреннем разговоре с Тимуром я подавляла в зародыше. Мне ничего не хотелось сейчас выяснять. Впрочем, Керимов тоже вел себя очень спокойно. Может быть, так хорошо притворялся, а, может быть, действительно перестал загоняться по поводу вчерашних проблем. Я вздохнула почти с облегчением, обрадовавшись тому, что нового витка выяснения отношений все же не будет. Ну, или, по крайней мере, — не перед работой.

К пикантной теме моего прошлого общения с Ником мы с Тимуром тем не менее возвращались еще пару раз. Отголоски ночного скандала с мужчиной, причину для которого я по-прежнему считала совершенно бредовой, еще очень долго портили мне настроение — до тех пор, пока Тим, наконец, не выяснил у меня все, что так сильно его волновало. «Кто кого из вас бросил и почему?», «Как долго вы с Ником встречались?», «Что делали?», «Чем ты была недовольна?» — вопросы сыпались на меня один за другим. Каких-то я избегала. Какие-то меня страшно бесили. На какие-то я отказалась наотрез отвечать.

Если бы не Тим с его неуемным интересом к моей прошлой жизни, я бы вообще предпочла о моем краткосрочном романе с Никитой не вспоминать. Но для Тимура все это имело значение. Он напрягался, заморачивался, переживал. При этом причина для страхов, на мой взгляд, была до смешного абсурдной. Мне стоило массы усилий, чтобы заставить мужчину мне все, наконец, объяснить. И еще пару дней, чтобы донести до сознания Тима, привыкшего главенствовать и управлять, что мой опыт в постели в наших отношениях с ним ровным счетом ничего не меняет. Чувство «любви» и «потребности в другом человеке» можно и нужно проявлять по-другому.

Не знаю, долго ли это еще могло продолжаться, но уже на исходе четвертой недели после скандала новый предлог для беспокойства — в этот раз моего — затмил все другие проблемы, которые хоть каким-то образом были связаны с Ником. Даже полный запрет на общение с другом, по поводу которого мы с Тимуром временами вступали в непродуктивные переговоры, отошел на второй план.