Предлагаю ничью (СИ) - Ростовцева Алиса. Страница 58

— Так, все с тобой ясно. Раз не уходишь, тогда поднимайся и марш на кухню.

— Слушаюсь, командирша. Но, может, лучше поговорим здесь?

— Я не хочу кричать под дверями спальни.

— А ты хочешь кричать?!

Я молча направилась в коридор. Да, мне хотелось кричать. Димка вывел меня из себя сильнее, чем в прошлый раз с незнакомыми девицами в моей квартире. А если вспомнить еще и пьяного Тима в качестве ночного подарка… хм… список грехов этого невинного ангелочка явно превысил допустимую норму. И я пока не собираюсь причислять себя к лику святых, подставлять для удара левую щеку и бла… бла… бла… делать прочую мерзость. У бесенка в моей душе есть миленький план. Мне осталось лишь проучить нахала.

— Держи, — на кухне я протянула Михайлову бумажные полотенца, наслаждаясь выражением его лица. Удивленным, возмущенным и обиженным одновременно. Родители капризного чада могли бы им умилиться.

— Что это?! — мой друг даже отодвинулся от меня на пару шагов. Странно, что не отпрыгнул и не состроил гримасу брезгливости, так отлично отрепетированную Димкой за двадцать шесть лет его сознательной жизни.

— Полотенца, — я поставила рулон бумаги на стол. — Ты мне поможешь убраться.

— Я?! — Димкин вопль разнесся по всей квартире. Он вздрогнул так, будто я предложила ему расчленить труп, а не протереть стол и напольную плитку от остатков еды, не переваренной в чужом желудке.

— Дим, — я была предельно серьезна. Или старалась казаться такой. Злость бурлила у самого горла, сердце колотилось в груди беспокойно и криво — удар, удар… остановка, удар, остановка и снова по кругу. — Ты виноват в том, что случилось с Лидой. И, пожалуйста, не отрицай.

— Ну да, конечно. Она беременна не от меня!

— Я не говорю о детях! Ты довел Лиду. Имей смелость признать, что ей стало плохо из-за тебя.

— У тебя нет доказательств, — Митя фыркнул и нахально отступил от меня еще на один шаг. Думает, я буду перед ним унижаться?

— Хорошо, — я отвернулась от Димки и потянулась к бутылке чистящего средства, спрятанной в угловом шкафу. — Тогда подожди в гостиной.

— Ты же хотела со мной поговорить, — не слишком уверенно сообщил Митя, замерев у выхода в коридор. Но я по-прежнему не собиралась ничего делать. Если хочет уйти — уйдет. Я не цербер, чтобы с пистолетом в руках выбивать из него. Да и что? Помощь? Увольте.

— Не думаю, что это хорошая идея, — откликнулась, нажимая на кнопочку распылителя и заливая стеклянный стол ароматной жидкостью алого цвета. Если верить рекламе, то эта дрянь убивает микробов и чистит поверхность без лишних усилий. Сейчас проверим.

— О, бл***, — Димку передернуло, я заметила краем глаза, как он провел ладонью по волосам, превращая аккуратную укладку в хаос. — Только не строй обиженную, — посоветовал раздраженно. — Тебе не идет!

Я никак не отреагировала на «заботливый» комментарий. Мое состояние имело мало отношения к обиде. И Димка просто слеп, раз не видит очевидных вещей. Я зла. А это совсем другое дело. Мое желание не связано с намерениями оттолкнуть или выгнать его, но мое терпение на исходе. Если ничего не изменится прямо сейчас, то дальше нам нет смысла общаться.

— Игноришь?! — не привыкший к безразличию, Димон психанул, хватая меня за локоть и дергая на себя. Я вынужденно обернулась. Салфетки спланировали на белую плитку.

— Ну, не будь букой, солнце, — Михайлов попробовал улыбнуться своей коронной улыбкой. На некоторых дурочек она действовала безотказно.

— Ты чего-то не понял, Дим?

Мне хватило выдержки, чтобы задать свой вопрос без лишнего драматизма. Спокойствие и только спокойствие. На работе этот прием работает безотказно. «Противник» должен сразу понять, что шуткам не место, поблажек не будет. Все, finita!

Нет, я не бульдог и не охотник. И до срыва меня довести мог бы только Керимов. Но я не люблю чувствовать себя дурой. И в первую очередь я не люблю чувствовать себя дурой по вине близких.

— Мне не нравится твой настрой, — Димка нахмурился, так и не поняв моих настоящих мотивов. — Ты собираешься со мной ругаться?!

И снова искренний взгляд, такой чистый и детский. Нет, на это я больше не покупаюсь.

— Нет. Не собираюсь, — мой хмык вышел нервным. Хотелось быть насмешливой и циничной. Но с Димкой такие фокусы не проходили. Мы слишком хорошо друг друга знали. — Не хочешь помогать — не мешайся у меня под ногами. Хочешь отдохнуть? Отдыхай, смотри телек. Но когда высохнет рубашка, пожалуйста, собирайся и уходи. И не устраивай сцен, договорились?

— Вот, бл***… — Михайлов покачал головой. — Что за чушь ты несешь? Ты ведешь себя так, будто меня выгоняешь.

— Выгоняют подружки, Дим. А я — никто. Для тебя — так точно.

— Ты плохая актриса.

— У меня были плохие учителя.

— Какого черта, ты все это начинаешь?

— Я заканчиваю, Дим. Началом здесь не пахнет. Мне не нужны рядом люди, которые ни в грош не ставят меня и мои просьбы!

— И о чем же ты меня попросила? — Димка поставил глаза. Круглые, как блюдца.

— Не трогать Лиду, не начинать скандала… Ах, да… Помочь с уборкой, — Митя поморщился. Действительно, помощь на кухне не вписывалась в эту картину. — Но ты, как избалованный пацан, делаешь только то, что считаешь нужным. Ну, окей. Делай дальше… Без меня.

Я вытащила руку из ледяных пальцев и снова вернулась к бумажным салфеткам.

— Ты шутишь?!

— Нет, блин. Не шучу! — я вскинула голову, встречаясь взглядом с Димкой. — Мне надоело играть с тобой в игры. Сыта тобою по горло. Если тебе не хватает статистов в твоем спектакле, поищи их в другом месте. Тебе с радостью подыграют. А я устала!

Михайлов несколько секунд смотрел на меня не мигая. На по-девичьи тонких скулах играли желваки.

Кто из нас был сильнее? Я, которая рвала отношения с другом из-за какой-то незначительной ерунды (в глазах друга, конечно)? Был ли прав в своем возмущении Димка, привыкший получать все, что хочет, забывший о том, что шутки не всегда бывают уместны. А улыбки и невинные глазки ничем ему не помогут?

Я знала только одно. Если Димка сейчас развернется и выйдет, мы больше не увидимся с ним. Я не сделаю ни единого шага навстречу. А Митя не станет так передо мной унижаться. Он не признает вину, не скажет, что поступил глупо… Конец отношениям. Уже вторым на сегодня. Но значит, так надо. Я не стану жалеть. Мне все это осточертело!

Читая меня, как раскрытую книгу, Димка вдруг понял…

— Подвинься, — голос Михайлова прозвучал надменно и резко. Меня грубовато отодвинули от стола. — Подвинься!

Я послушно уступила дорогу Мите и не веряще проследила за тем, как он схватил из красной лужи намокшую тряпку.

— Э…

— И если ты кому-нибудь об этом расскажешь! — Митя рыкнул из-за плеча и с остервенением, достойным маньяка, принялся размазывать по стеклу мутную жидкость. Я молча за ним наблюдала.

— Тебе помочь? — без улыбки спросила, глядя, как бугрятся мышцы на тонких мужских руках.

Михайлов лишь отрицательно мотнул головой. Ну, как хочешь, моя дорогая фея. Я подхватила со стола бумажный рулон, оторвала несколько салфеток и так же безмолвно занялась полом.

Если кто-то и думает, что выиграв одно сражение, можно определить успех всей войны, то этот кто-то точно не я. С Димкой быть уверенной в чем-то — себе дороже. Отношения с Михайловым зыбки и нестабильны, а общение похоже на пробежку по минному полю. Любой неверный шаг грозит взрывом и неминуемой смертью. Но эти ассоциации, что бултыхаются в моих мыслях, как в аквариуме мертвые гуппи, всплывшие брюшком вверх. Эти образы и сравнения не имею значения. Поступок Мити, его возня тряпкой по моему столу — нервная и брезгливая, его напряженный взгляд и злое сопение — все это только верхушка айсберга.

Да, я не ожидала, что он сделает это. Хотя в тайне рассчитывала, что в Димке проснутся остатки здравого смысла, он будет благоразумен и благороден. Хотя бы после моей настойчивой просьбы! Но Митя сдался, не сопротивляясь, и его «подвиг» сейчас выглядит, как уступка. Безумно обидная уступка для не привыкшего к такому положению дел парня.