Тонкости эльфийской генеалогии - Патрикова Татьяна "Небо В Глазах Ангела". Страница 52

А потом пламя так же внезапно, как появилось, начало снова втягиваться в центральный огненный сгусток, который и был теперь нашим ифритом. И тогда мы все увидели, что всё, что было в комнате превратилось в пепел. Даже паркет. Теперь только у нас под ногами оставалась небольшая полоска паркетных деревяшек, во всем остальном помещении пол был каменным.

И тут пошла новая волна огня. Пламя начало расходиться во все стороны от ифрита кругами, а сам он медленно вращался вокруг своей оси в самом центре этого желто-голубого безумия. Я из курса физики помнил, что белое, а за ним голубое пламя – самое горячее. Значит, сейчас это был уже совсем другой огонь и, как понял несколькими минутами позже, цели у него тоже были другими.

Это было похоже на смерть и рождение феникса. По крайней мере, у меня в тот момент возникли именно такие ассоциации. Сначала Фа все уничтожил своим огнем, теперь уже другим, но тоже пламенем, восстанавливал. Наверное, это было что-то вроде природной магии, подумал я. И потом оказалось, что не ошибся. Ифриты вспыльчивы, рассказал нам Фа, придя в себя и едва пережив это утро, поэтому у них есть это умение. Вспыхнув, в гневе они могут уничтожить что-то, что не хотели бы уничтожать. Поэтому они умеют восстанавливать это что-то после себя в первоначальном виде. Наш Фа чуть не надорвался, так как попытался восстановить вещи не только до стадии, в которой он их сжег, но пошел дальше и полностью их восстановил после нанесенных, если так можно выразиться, увечий.

Но в тот момент никто из нас таких тонкостей не знал. Поэтому, когда пламя, наконец, иссякло и из огненного сгустка вывалился наш Фа, а пламя, что все это время окружало его, исчезло, словно ничего не было, к ифриту, снова ставшему человеком, бросился только Том. Фа сидел на полу на коленях сбоку от их с Рутберном совместной парты и смотрел прямо перед собой уже знакомым стеклянным взглядом.

– Фа! Эй, Фа! – обхватив его руками за плечи, потряс друга Том. Но ифрит на его голос никак не среагировал. И тогда Рутберг обернулся ко мне. – Он холодный! Холоднее, чем обычно! И кажется…

– Остывает, – вдруг закончил за него Ир.

– Ты что-то знаешь? – в одно мгновение накинулась на него Ника, будучи Ириль.

– Он только что израсходовал все свое внутренне пламя. Я читал, что если с ними такое случается, они засыпают и превращаются в камень. Еще пара минут и мы его уже не добудимся.

– Что же делать?! – взвыл белугой Том, искренне переживая за друга.

– Сейчас поделимся, – вдруг сказала Иля и шагнула к парням.

Том, которого, судя по всему, эти слова темной натолкнули на какие-то мысли, тут же придержал ифрита одной рукой, а на ладони второй каким-то чудом (магия, что б её!) материализовал какой-то непонятный мне золотисто-желтый шарик. Потом я узнал, что эта штука называется малой сферой силы и позволяет одному магу поделиться магической энергией с другим. Но в тот момент я понятие не имел ни о чем подобном.

– Не ему, – вдруг встрял Ир и в одно мгновение оказался рядом с Томом, – Мне! – объявил он и не задумываясь выхватил шар из руки Рутберга. Тот попытался что-то вскрикнуть в ответ, но Ир уже раздавил сферу в ладони и поглотил её. Потом повернулся к нам. – Всё мне. В обычном виде в своем нынешнем состоянии он не сможет её поглотить.

– Что ты собираешься делать? – спросила его Иля, стоя к мерцающему ближе всех.

– Мерцать, – сказал он и даже попытался улыбнуться. Но эта его улыбка…

Я подошел к нему и требовательно заглянул в глаза, отчего-то радуясь в тот момент, что он ниже и ему приходиться запрокидывать голову, чтобы смотреть на меня. Наверное, все дело было в том, что хотя бы так я мог почувствовать себя сильным и уверенным рядом с ним, потому что в тот миг Ир был испуган и напряжен, как струна.

– Я никогда раньше этого не делал, – прошептал он, плохо слушающимися губами, – Но если этого не сделать… – И вдруг вскинулся весь, впился в мое лицо взглядом, – ты мне поможешь, – не спрашивая, заявил он.

– Тебе ведь вчера плохо было, – зачем-то напомнил я, прекрасно понимая, что он все равно мерцнет в ифрита, даже если для него это ничем хорошим не кончится, – ты хоть не умрешь? – вырвалось у меня, и я неосознанно придвинулся к нему почти вплотную.

– Не умру, – решительно ответил он и теперь полностью взял себя в руки. Резко выдохнул и снова куда спокойнее втянул воздух через нос. Добавил тихо и твердо, – Не умру, если ты будешь рядом. – Потом, заглянул мне за плечо и скомандовал, – Всю энергию передайте Нике. – Потом обратился непосредственно к девушке, – Поможешь мне?

– Конечно! – с готовностью отозвалась она.

Больше ни он, ни я в их сторону даже не смотрели. Мы встали перед Томом, все еще придерживающим за плечи Фа. Последний стоял на полу на коленях и все так же пялился в одну точку на только совсем недавно восстановленном паркете. Ир выдвинулся чуть вперед, я встал вплотную к нему за левым его плечом и не задумываясь, обхватил рукой за талию. Он сказал, чтобы я был рядом. Я и буду. Близко-близко. Хоть и боюсь, что в своем мерцании он даже осознать не успеет, как сожжет меня. И тут меня озарило.

– Том, поменяйся местами с Гарри, – скомандовал я, стараясь не думать о том, как Ир начинает нагреваться, словно чайник, под моей рукой.

– Что?! – вскричал Рутберг возмущенно. Могу его понять. Он хотел быть в трудную минуту рядом с другом. Но…

– Она огнеупорная, ты – нет. Забыл?

– Но не в человеческом же обличии! – а это выкрикнул уже от стенки Улька, он в свою очередь переживал за Гарри.

– И в нем тоже, – тихо откликнулась виверна и подошла к Тому.

Тот внимательно посмотрел на нее, потом бросил быстрый взгляд на меня. Уступил.

Но отходить далеко не стал. Остановился в трех-четырех метрах от Фа, которого теперь точно так же придерживала за плечи Гарри.

Беда в том, что в тот момент мне было уже не до того, чтобы отгонять этого упрямца еще дальше, ведь если бы Фа вспыхнул… Мысли кончились, когда прямо под моими пальцами вспыхнул Ир.

Ужас, который сковал меня в тот момент, трудно передать словами. Огонь, казалось, был повсюду, даже, в какой-то момент появилось ощущение, что и внутри меня он тоже был. Горячий и, что еще хуже, живой. У меня на глазах могли бы навернуться слезы, как когда-то (неужели, это было не так уж и давно) в Большом Зале, когда я с помощью выданного мне ректором артефакта тушил эту их Звезду Имрага – кажется. Но все слезы, какие еще были, пересохли. Вокруг бушевало пламя. Я почти ничего не видел за его всполохами, да и глаза пересыхали о этого огня, приходилось часто моргать. В какой-то момент я осознал, что все равно ничего не увижу, кроме пламени и зажмурился. Поэтому то, как Ника передавала Иру собранную с остальных силу, как он, сам став ифритом, перенаправлял её Фалю, предварительно переплавив прямо внутри себя, я не видел.оме пламени и зажмурился. о этого огня, приходилось часто моргать. Просто стоял рядом с ним, обнимая и прижимая мерцающего к груди и ждал, когда же это пламя, наконец, прекратит выжигать меня изнутри. Вот и все.

А потом все кончилось. Внезапно и окончательно. Когда я осмелился открыть глаза, то увидел, что Фа улыбается нам с Иром, сидя на коленях перед нами, и глаза его блестят от слез. Улыбается будучи человеком. Поэтому неудивительно, что Том буквально выхватил его из-под руки Гарри, поставил на ноги и, довольно сильно встряхнув, не раздумывая прижал к груди.

– Нельзя же так пугать! – воскликнул в этот момент ошалевший от счастья Рутберг.

И все увидели, как Фа поднял руку и с силой впился пальцами в кожаный доспех на спине Тома. Конечно, они оба перепугались до чертиков. Могу понять. Причем, что Фа, который, будучи сыном пустыни, просто не смог стерпеть такого обращения с нашим мелиорационным проектом, который фактически обрекли на неизбежное фиаско, по крайней мере в данных апартаментах, и Тома, который настолько перепугался за друга, что, несмотря на свой в чем-то грубый характер, так растрогался, что стискивает его сейчас, как девицу, не иначе.