Злое счастье - Астахова Людмила Викторовна. Страница 53
Глава 12
Многие печали
А кораблю так и не нашлось уютной бухты…
Хотела знать правду? Получай! И не жалуйся потом, ибо сама хотела вспомнить все.
Впору было кусать себе локти и жалеть о тех днях, когда она с упорством серийного маньяка насиловала собственную память ежедневно и ежечасно. Спрашивается – зачем? Чтобы снова оказаться на перепутье судьбы? Чтобы опять почувствовать себя чужой? На этот раз – чужой среди своих.
Все девочки мечтают стать принцессами, потом добрые сказочники внушают мечту о принцах, а в итоге, кроме комплексов и не сложившихся судеб, ничего не получается. Принцессы безуспешно борются с целлюлитом, заглядываются на чужих принцев, которые при ближайшем рассмотрении оказываются, в лучшем случае, пригодны только на роли коней неопределенной масти. А жизнь проходит мимо в основном в трудах праведных и суете сует. Вот так живешь себе, живешь, не ведая маленького простого счастья – просто дышать, гулять по парку, покупать цветы и одежду детям, а потом тебе зачитывают приговор, не подлежащий обжалованию. И ты отправляешься на эшафот долгим коридором боли, мучений, предательств и угрызений совести. Самое смешное, что в предыдущей жизни Хелит никогда не хотела быть принцессой. В детском саду ей хватало роли Лисички-сестрички, в юности – безответной влюбленности в самого умного мальчика из «В» класса, а в жизни взрослой – самоуважения и любви детей.
Хорошо хоть Мэй совершенно ни в чем не «прынц». Он лучше – он мужчина, которого можно уважать. За умение делать выбор, за силу воли, за спокойную уверенность в собственной правоте.
А вот Хелит уже ни в чем не могла быть уверена, самое главное – в себе. И чувствовала себя этаким диковинным кентавром, если не придираться к лошадиной части образа. Одна душа на два тела из разных миров – чем не аллегория?
Можно сколько угодно иронизировать по поводу жизни сказочной принцессы в новообретенной реальности, но чувства старухи, сидящей у разбитого корыта, Хелит познала на собственной шкуре. Золотая рыбка – просто садистка. Вот именно поэтому все сказки заканчиваются страстным поцелуем героев на пороге спальни, ибо дальше их ждут исключительно будни, где у благородного рыцаря и прекрасной принцессы начинаются совсем не сказочные неприятности.
Тем памятным утром 70-го дня Эссирэт им с Мэем захотелось повторить ночной опыт. В целях профилактики провалов в памяти. Но прежде чем Хелит успела убедиться, что в глубинах ее сознания больше ничего не скрывается, в опочивальню ворвался целый отряд исполненных азарта придворных во главе с вездесущим ир’Брайном. Застать любовников в самый интересный момент не удалось только отчаянными усилиями Флин и Ранха. Верных слуг пришлось отскребать от двери в опочивальню, которую они обороняли от посягательств собственными телами. Дальше всех в проявлении своей преданности пошла Бессет. Она повисла на ноге у ир’Брайна и для пущего эффекта вонзила царедворцу зубы в коленную чашечку. Под аккомпанемент вопля столь внезапно укушенного Риадда, пронзительного девчачьего визга и возмущенной ругани на языке ангай делегация возмущенных придворных проникла в спальню. Тут тебе и лорд Тьели – хитрый прохвост, нимфоманка – леди Двинвен и благородный мужеложец – лорд Рвенал! Куда ж без него?
Их возбужденным взорам предстала картина, достойная дворцовых анналов: Хелит прикрылась одеялом по самые глаза, а Мэй восседал на краю кровати и с самым задумчивым видом изучал лезвие Крыла. Приличия ради, его чресла укрывались краем покрывала, но и только-то. Рыжий перевел взор от полосы благородной стали на незваных гостей и в самых неделикатных выражениях поинтересовался, чем вызван столь ранний визит. К тому времени, когда Мэй завершил описание сомнительных добродетелей нарушителей его сна и спокойствия, Риадд умудрился все же оторвать от себя Бессет и, шипя от боли, пояснил свое присутствие исключительно интересами короны и безопасности Тир-Луниэна. Подобный ответ Мэйтианна ни капельки не успокоил, и он решил уточнить, стоит ли ему понимать присутствие такого количества посторонних людей в опочивальне благородной женщины как оскорбление его – князя из рода Джэрэт – чести. А также испросил, где и когда лорд ир’Брайн сможет дать ему удовлетворение в поединке, дабы смыть сей позор кровью. И поглядел на придворного весьма и весьма кровожадно. Драться с Мэем решился бы лишь отчаянный самоубийца, поэтому королевский легат срочно пошел на попятную. Он свалил всю вину на короля, дескать, государю приспичило срочно поговорить о военной обстановке в Приграничье, и никто, ну совершенно никто, не мог себе даже вообразить, что гость леди Хелит Гвварин окажется не совсем одет.
Пока продолжалась эта содержательная и куртуазная беседа, Хелит думала о том, как повести себя в столь щекотливой ситуации. Повторить ли подвиг леди Годивы и окончательно шокировать подданных Альмара или же продолжать прятаться под одеялом и дожидаться, чем кончится обмен любезностями?
– Государь требует немедленного отчета? – серьезно уточнил Мэй.
Риадд опрометчиво кивнул.
Тогда Рыжий встал во весь рост и направился к дверям. Голый. Взоры присутствующих совершенно непроизвольно сместились ему ниже пупа. Положим, если бы леди Двинвен никогда ничего подобного не видела, словно непорочная юница Бессет, то выражение ее лица еще как-то можно было оправдать. Но Хелит успела наслушаться о своеобразных подвигах благородной дамы, чтобы питать иллюзии. Вытаращенные глаза леди Двинвен и румянец, окрасивший ее пухленькие щечки, невыразимая словами радость на круглом лице лорда Тьели и сдавленный клекот, издаваемый потерявшим голос ир’Брайном, да и вообще, вся эта комедия с обнаженной натурой повергли Хелит в неуемное веселье. Она тихонько прыснула, попыталась закрыть себе рот руками, но все кончилось тем, что пришлось залезть под одеяло с головою и там трястись от истерического хохота. Смеялась до икоты, до колик в животе, до слез.
– Хелит? – удивился Рыжий. – Что с тобой?
– Х-х-х-ха-ха-ха!
Девушка могла только хрюкать и всхлипывать в ответ.
– П-п-пошли вон! – выдавила она из себя и указала на дверь. – П-п-рова-ливайте!
– Слышали? – спросил Мэй и стал натягивать штаны. – Благородная леди желает одеться. А тебя, ир’Брайн, если ты еще раз сделаешь нечто подобное, убью на месте, – предупредил он Риадда, нисколько не шутя.
Когда они остались одни – веселье кончилось. Оба прекрасно понимали, что весь дворец гудит растревоженным ульем, а Альмар, возможно, уже вынес Рыжему приговор. Нет, не за ночное грехопадение и не за соблазнение юной девы. Моральные устои униэн при всем легкомыслии нравов крепки, и такие мелочи не способны их разрушить. Но Отступника всегда можно обвинить в измене или заговоре либо припомнить старые грехи. Сегодняшняя выходка только усилила недовольство короля. Еще бы! Наверняка уже все уши Альмару прожужжали: «Совсем обнаглел Отступник Мэй! Никакого уважения к трону! Не иначе как задумал чего на пару с далатткой, запятнанной предсказанием!»
– Теперь нам точно несдобровать, – пробурчала Хелит. – Что будем делать?
– Для начала – одевайся, а там поглядим.
Мятая одежда валялась по всей комнате, причем в таких трудновообразимых местах, что невозможно представить, каким образом та или иная деталь туалета там оказалась. Рыжий помог девушке привести себя в относительный порядок, даже заплел волосы ничуть не хуже, чем Флин.
– Ты столько всего умеешь, – через силу улыбнулась Хелит.
– Не ревнуй. Я все же сам себе косу плету.
Дело было не в ревности. Настроение испортилось по другой причине. В младших классах Алиночка носила косичку, и приходилось каждое утро ее переплетать. Теплая маленькая головенка самого родного существа на свете. Как ты там без меня, детка?
– Что?
Хелит уткнулась Рыжему в подмышку и тихонько всхлипнула. Словно окатило ледяной волной и от боли сжалось сердце.