Рождение победителя - Каменистый Артем. Страница 50

Тук взял топор на изготовку, Амед зажал в каждой руке по метательному ножу, сверху посыпалась труха и мелкие комки подмороженной земли — Рыжая готовилась к стрельбе. Мне готовиться не надо: арбалет взведен, болт готов отправиться в полет. Не скажу, что это оружие отлично зарекомендовало себя в боях с поганью, но не думаю, что тварям нравится получать лишние отверстия. К тому же попадание в голову может убить даже самого сильного перерожденного — прецедент имеется.

Я спокоен. Я ничего не боюсь. Я и раньше в драках был почти «сама невозмутимость», а после нескончаемой полосы невзгод и вовсе можно в ледяные отморозки записываться. Того, кто столько пережил, запугать тяжеловато.

Опять тот же визг, но уже гораздо ближе. А потом вдруг наверху хлопнула тетива, стрела, сверкнув белоснежным оперением, исчезла вдали, зарывшись в палую листву. Чего это Альра землю обстреливает?! Не успел удивиться, как в том же районе заметил какое-то движение. Скорее, даже намек на него. Что-то прошмыгнуло меж величественных древесных стволов, причем так быстро, что поначалу списал увиденное на обман зрения. Ну не может ведь живое существо размазываться в пространстве?

Это — могло.

Визг, поднимающийся все до тех же запредельных частот, затем в лесном сумраке росчерком проскакивает что-то неуловимо-стремительное — будто пулеметный трассер. Невозможно разглядеть детали — в конце рывка неведомое существо всегда оказывается за очередным деревом-великаном.

Альра азартно выпускала стрелу за стрелой, мечтая подловить шумную тварь, а я даже не пытался. Легче плевком угодить в горлышко бешено вращающейся подброшенной бутылки, чем в это чудо. Будь у меня автомат, еще куда ни шло, а с арбалетом нечего и думать — лишь болты впустую израсходую. Искать их в толстой лесной подстилке придется до скончания веков, а добыть новые можно лишь в Мальроке — плотника и кузнеца ближе нет.

— Рыжая! — не выдержал хеск после очередной порции нестерпимо давящего визга. — Прекрати стрелы переводить. Это ведь носатый. В него и сотне лучников не попасть, пока в бой не пойдет, — самая шустрая нечисть.

— Угу, — прогудел Тук. — А он не пойдет, пока остальные до нас не доберутся. Это он, наверное, зовет их.

Альра послушалась умного совета и оставила крикуна в покое. Попугай, решив, что мы махнули на тварь рукой, полетел за дерево, где она скрывалась после очередного рывка. Видимо, решил хотя бы на голову нагадить — по грязным делам он мастер спорта. Впрочем, Зеленый не добрался до цели: внезапно развернулся на полпути и рванул назад, испуганно вереща.

Заметив вдали в сумраке леса неясное движение, я присмотрелся и едва в штаны не наложил. Секунду назад был само спокойствие и невозмутимость, а тут на тебе — едва до конфуза дело не дошло. Ведь какую прекрасную тактическую схему разработал: забраться на поваленное дерево; с господствующей высоты обстрелять противника на подступах; добить подранков оружием близкого боя. Но в моем плане не было места созданиям, способным перемещаться на околозвуковых скоростях. А твари, рост которых превосходит диаметр стволов местных «секвой», вообще лишние в замысле.

Одна такая «дюймовочка» как раз и попала в поле зрения. Уж не знаю, каков ее рост, но издали я бы ей меньше шести метров не дал. Бочковидное тело, небрежно слепленное из мерзко выглядевших белесых бугров, — будто из мутировавших кочанов капусты собрали; приплюснутая голова (не менее уродливая) покоится прямо на плечах — шея как таковая отсутствует. О ногах тоже ничего приятного сказать не могу: короткие обрубки, похожие на гипертрофированных личинок навозной мухи.

Самое примечательное у этой твари — руки. Если во всем остальном она выглядела пародийно-антропоморфно и более-менее симметрично, то здесь темные силы изменили правилу. Правая конечность была нелепо огромной, вывернутой локтем вперед, ладонь выглядела большой совковой лопатой, чуть-чуть не достававшей до земли.

Левая конечность на руку вообще не походила, а напоминала устаревшую бормашину: многосуставчатая жутковато выглядевшая штука, заканчивающаяся чем-то угрожающе-острым. В отличие от розовато-белесого тела эта лапа была угольно-черной и казалась каменно-твердой.

Описание взволновавшего меня обитателя леса будет неполным, если не упомянуть о единственном глазе, занимавшем половину того, что язык не поворачивается даже мерзкой харей назвать, и расположенном под ним ртом — на удивление мясистым и правильных очертаний: будто женский, напомаженный с применением контурного карандаша.

И еще раз упомяну о росте: на глаз не менее шести метров. Диаметр ствола чуть меньше. Лапы достанут в любом случае, а если не повезет, то и огромный «чувственный» рот.

— Вы как хотите, а я с этой страхолюдиной целоваться не буду! — орал Зеленый, возвращаясь к нам.

— Какой здоровый рукатый, — как-то нерадостно произнес Амед, а Рыжая возобновила обстрел, целясь в нового противника.

— Если у них и несун такой матерый, то я об них топор затуплю, — преувеличенно бодро заявил Тук и с надеждой покосился в мою сторону.

Что ж, все понятно. Подданные ждут ободряющих слов от сюзерена — здесь так принято. Примитивный и по-своему честный мир, где сильные мира сего не отсиживаются за чужими спинами. Даже правители великих держав лезут в бой иной раз в первых рядах, и это не считается странностью. Наоборот: владыка, правящий государством исключительно из-за дворцовых стен, может оказаться в ситуации, когда свое же государство окажется враждебным.

Впрочем, и честным рубакам это тоже угрожает, причем не скажу, чтобы реже…

Несуна видно не было, и я этому только рад — одного ходячего экскаватора мне более чем достаточно для недели кошмарных сновидений.

— Все за мной! Альра, останься там! Надо засесть у вершины, среди ветвей, или эта гадина нас смахнет одним плевком!

Не знаю, почему я принял такое решение. Видимо, под впечатлением картины, нарисованной богатым воображением: копач, не обращая внимания на стрелы и болты, неспешно подходит, замахивается своей правой лапищей — и сметает нас со ствола, будто хлебные крошки со стола. Пытаться парировать его удар — все равно что останавливать полет упавшего рельса зубочистками. Ветви ему не дадут размахнуться для столь фатального удара, но не думаю, что это нам сильно поможет.

Ладно, посмотрим.

Если бы существовала спортивная дисциплина, в которой положено на время бегать по бревну, даже Тук в своих латах сегодня мог выполнить норматив мастера. Ветвей у павшего исполина было мало, но их габариты были под стать стволу, и продвигаться в районе кроны было проблематично. Мы, разместившись среди этих сомнительных укрытий, вновь уставились на приближающегося гиганта. Альра успела вбить ему в голову и плечо четыре стрелы, но непохоже, что он вообще заметил эти булавочные уколы: шагал так же неспешно, без воплей и угрожающих жестов. Такое впечатление, что он полностью уверен в своей скорой победе.

Блин, а ведь я склонен с ним согласиться — рукопашной с ходячей горой мы не потянем.

Присев на колено, устроил арбалет на удачно подвернувшейся веточке, прицелился, потянул за скобу. Удар, толчок отдачи, болт засел чуть в стороне от левого уголка рта.

— В глаз ему хотите попасть? — уточнил Тук.

— Ага, — кивнул я, поспешно работая рычагом.

— Бейте в зрачок тогда. В белок даже копьем кольни — не ослепнет, а так хоть шанс будет.

Час от часу не легче — тут хотя бы в глаз попробуй попади.

Оценив размеры цели, я понял, что обстрел наудачу здесь бесполезен. Зрачок в диаметре не больше крупного яблока. Влепить в него за четыре десятка шагов, с учетом того что мишень движущаяся, конечно, можно, будь у меня винтовка или что-нибудь такое же точное. Но с данным оружием есть только один шанс — лупить чуть ли не в упор.

Передумав стрелять, я постарался успокоить дыхание и нервы. По шкале невозмутимости надо быть самой скалой, чтобы не промазать в таких обстоятельствах.

— Амед, как только я выстрелю, швыряй свои ножи. Целься в зрачок.