Виновата любовь? - Аткинс Дэни. Страница 37

Я не оттолкнула Мэтта, однако моя внезапная холодность постепенно дошла до него.

– Рейчел? – прошептал он мне в ухо и нежно коснулся губами моей шеи. Я непроизвольно дернулась. Оторвавшись от меня, он взглянул мне в лицо. – Я слишком тороплюсь? Остановиться?

Я молча кивнула. Слава Богу, он все понял. Мне было ужасно стыдно, что я завела его, с самого начала чувствуя, что это неправильно. Наверное, то же ощутил и Джимми сегодня ночью. Какая ирония!

– Может, просто посмотрим, что откопал папа? – неубедительно предложила я.

– Как хочешь, – пожал плечами Мэтт и шутливо добавил: – Не думай, что я легко сдался.

Уверена, он не имел в виду ничего такого, но почему же я не могла избавиться от ощущения, что слова прозвучали скорее угрозой, чем обещанием?

Несколько часов спустя, пролистав три альбома, я ни на йоту не приблизилась к тому, чтобы хоть что-нибудь вспомнить, только замучилась рассматривать бесконечные фото, где я была запечатлена с людьми, которых не знала, в местах, которые никогда не посещала. Мэтт в основном мог пояснить, что к чему, однако целая куча снимков, сделанных в студенческие годы, так и осталась загадкой.

– Похоже, отрывалась я там неплохо, – заметила я, выуживая из стопки фотографию, на которой мы с друзьями стояли, положив друг другу руки на плечи – у каждого по бутылке пива, и все веселые-превеселые.

– Да, в универе было классно. – Нарушив установленную границу, Мэтт наклонился и поцеловал меня снова. – Но сейчас куда лучше.

Его самоуверенности можно было позавидовать. Чтобы отвлечь Мэтта, я поскорее перевела разговор на первое, о чем подумала.

– Так, значит, наши отношения прошли проверку расстоянием?

Мне показалось, или в его глазах мелькнуло беспокойство?

– Ну, мы по-прежнему вместе – значит, справились.

Однако его голос прозвучал не совсем уверенно. Мои подозрения получили лишнее подтверждение, когда Мэтт поспешил свернуть эту тему.

– И теперь мы с тобой помолвлены. – Нескрываемое удовлетворение слышалось в его словах.

– Да, помолвлены, – эхом откликнулась я с совершенно иным чувством.

* * *

– Уверены, что не хотите с нами, Тони? Мы будем рады.

Несмотря на всю вежливость слов Мэтта, особенной искренности в них не слышалось. Судя по искорке, мелькнувшей в глазах отца, он это тоже почувствовал.

– Нет-нет, идите вдвоем, развлекайтесь. Что я буду за вами таскаться – все удовольствие от ужина вам испорчу. И потом, мне ведь нужно приготовить гостевую комнату.

Туше! Отличный ход, папа!.. Мэтт ничего не сказал, и только в безопасности кожаного салона машины его прорвало:

– То есть меня отселяют?

Я старалась не улыбаться, но уголки моих губ предательски дрогнули.

– Он, похоже, все еще считает нас школьниками, – пожаловался Мэтт, резко трогаясь с места. – «Только не под моей крышей», что называется, как в старые добрые времена. Чем мы, по его мнению, в Лондоне занимаемся?

Этого я и сама толком не знала, так что предпочла промолчать.

– Ну ничего, – с улыбкой подмигнул Мэтт, обернувшись ко мне, – я еще не забыл, какая половица в коридоре скрипит, так что ты, главное, не забудь оставить дверь открытой.

Я нервно засмеялась, не зная, шутит он или всерьез, но мысленно пометила себе запереться на ночь.

Вечер прошел, на удивление, удачно, если учесть все случившееся. Вдали от внимательного взгляда отца Мэтт стал больше похож на себя, во всяком случае, на себя прежнего, заботливого и буквально излучающего обаяние. Завистливые взгляды некоторых посетительниц бара-ресторана, который мы выбрали, сложно было игнорировать.

– Вот это я бы предпочла не вспоминать, – заметила я после того, как очередная окинула меня глазами с выражением «и что он в ней нашел?».

Мэтт, от внимания которого происшествие тоже не укрылось, пожал плечами:

– Стоит ли волноваться?

– Я не волнуюсь, просто неприятна такая бесцеремонность.

Он встал.

– Ладно, пойду узнаю, что там со счетом. – Он нагнулся и легонько поцеловал меня в макушку. – Помни одно – кроме тебя, я в жизни ни на кого не посмотрю.

Однако не прошло и минуты, как случайность заставила меня усомниться в правдивости его слов. Мэтт еще шел к барной стойке, когда с его конца стола послышался негромкий гудящий звук – завибрировал мобильный, лежавший вплотную к пустой тарелке. Я хотела окликнуть Мэтта, но какое-то предчувствие побудило меня взглянуть сперва на квадратик экрана. Имя звонившего высвечивалось на нем ярко-зеленым, будто неоновая вывеска. Я легко могла прочитать его и вверх ногами, но все же пальцем развернула изящный тонкий аппарат к себе. «Кейти». В этих пяти буквах не было, казалось бы, ничего особенного, однако для меня они прозвучали предупреждающим сигналом. Что ей нужно от Мэтта?

Телефон между тем не унимался. Может, самой с ней поговорить?… Я нерешительно протянула руку, но что-то меня остановило. Несколько человек за соседними столиками посмотрели в мою сторону с явным раздражением. Я ответила извиняющейся улыбкой, но телефона так и не взяла. Наконец он умолк.

Пару минут спустя вернулся Мэтт с моей дубленкой. Надо было сказать ему. Спросить, почему Кейти, с которой, как он утверждал, они не виделись до девичника Сары несколько лет, звонит ему на номер, известный, опять же по его собственным словам, только ближайшим друзьям и родным. Но я промолчала.

Телефон зазвонил опять по дороге домой. Мэтт привычным движением извлек его из кармана – мы как раз стояли на светофоре, – и взглянул на экран. На лице моего нареченного мелькнуло странное выражение, и палец быстро нажал на кнопку, сбрасывая звонок. Интуиция подсказала мне, что это снова Кейти.

– Кто там?

– Так, с работы. Подождет до завтра.

Когда мы подъехали, в окнах первого этажа еще горел свет, и Мэтт поспешил воспользоваться последними секундами наедине, пока я искала ключ в сумке.

– Спасибо за чудесный вечер, мисс Уилтшир.

Я попыталась улыбнуться, но перед глазами у меня стоял его взгляд, которым он посмотрел на экран зазвонившего в машине телефона.

– Как думаете, не выскочит ли ваш батюшка с ружьем, если я решусь на прощание поцеловать вас у двери?

Не дожидаясь ответа, он твердо привлек меня к себе и поцеловал так, что при других обстоятельствах у меня бы ноги подкосились. Когда он оторвался от моих губ, глаза его застилала темная пелена страсти, и он даже не заметил, что мои мысли витают где-то далеко.