Проснуться драконом - Картур Елена Викторовна. Страница 18

Расправляю крылья, подпрыгиваю повыше и приземляюсь прямо на грудь спящему мужчине.

— Ох! Отстань, животное, — отмахивается он. Переворачивается на живот и продолжает спать. Нет, ну, ты от меня так просто не отделаешься! Взлетаю на небольшую высоту и падаю ему на спину.

Ингельд со стоном перевернулся, посмотрел на меня сердито.

— Ну, зачем ты меня будила… в такую рань?

И, правда, зачем? Да просто я уже такая бодрая, а он спит! Как можно спать в такое хорошее утро? Почему, кстати все так замечательно? Вчера было так скверно, даже после того, как целитель что-то со мной сделал, и стало легче, все равно во всем теле чувствовалась сильная слабость. Я даже до кровати Ингельда с трудом добралась. А сегодня я такая бодренькая, так и хочется что-нибудь натворить! Впрочем, стоит ли удивляться? Выспалась, отдохнула.

— Ну, и? Зачем ты меня разбудила? И чего скачешь? Целитель, между прочим, рекомендовал постельный режим, что значит — сидеть тихо и не прыгать.

Я бодро помахала крыльями, демонстрируя, что постельный режим мне совсем не нужен. Что-то этот целитель напутал. Да, и вообще, мне скучно. Ингельд, в конце концов, считает себя моим хозяином, вот пусть и выполняет свои хозяйские обязанности. Занимается моим воспитанием или образованием, в принципе, и то, и то — важно. Надо же нам начать получше узнавать друг друга, в свете вчерашних откровений это становится особо актуальным. Мы связаны… что это значит для меня? Нет, правильней спросить: что это меняет для меня? Эти сведения мне нужны, чтобы понять, как вести себя дальше. Шанс вернуться в свой мир есть, я это поняла вчера. Но… когда и как?

— Ну, и чего ты хочешь? — спросил Ингельд.

Собственно говоря, чего я хочу на данный момент, мне совершенно ясно: я хочу получить как можно более полную информацию о драконах. И получить ее можно пока что только с помощью одного единственного человека. Но вот вопрос: как ему объяснить это? Что ж, разыгрываю сложную пантомиму с перелетами в кабинет и тыканьем лапой в книжные полки. Пришлось изрядно потрудиться, пока мужчина, наконец, соизволил нехотя выбраться из постели, а затем, поняв, что от него требуется, начал по порядку читать названия книг, медленно водя пальцем по их корешкам.

Большинство названий ни о чем не говорили. Скажем, как понять по названию "Жаркие страны Сарвомата", что это такое — приключенческий роман или географический справочник? Или вот "Истории сэра Роуэльда" — автобиография, рыцарский роман? К счастью, среди всего этого изобилия нашлась книга под названием "Фамильяры и особенности их воспитания". Надо полагать, как раз то, что мне и нужно.

Ингельд скептически посмотрел на книгу в руках, на нетерпеливо подпрыгивающую на столе меня (веду себя совсем, как ребенок) и обреченно вздохнул.

— Хорошо, но не больше часа. Не понимаю, зачем фамильяру пособие по воспитанию фамильяров же.

Ингельд читал мне вслух, а я заглядывала ему через руку, разглядывая изумительные иллюстрации. Незнакомый художник любовно и аккуратно рисовал драконов в разных позах и разных ситуациях, смотреть было очень интересно. Впрочем, я не забывала и слушать, не задумываясь, пробегая взглядом по строчкам незнакомых букв.

Конечно же, научиться читать таким образом было невозможно. Однако в какой-то момент я с удивлением осознала, что могу распознать некоторые слова. Не поверила сама себе, указала на слово, которое мне показалось понятным, знаками объяснила Ингельду, чтобы прочитал еще раз. И очень удивилась, я, и впрямь, угадала. Совпадение? Но повторные эксперименты доказали, что это вовсе не совпадение, в процессе чтения я каким-то образом смогла понять, что означают некоторые слова, и даже запомнила несколько букв.

Я села на хвост и озадачено почесала сама себя между рожек. Это эффект той самой ментальной связи? Ведь такое происходит и с языком: когда я нахожусь рядом с Ингельдом, то понимаю отдельные слова его собеседников. В то же время, без него я ничего не понимаю, проверено вчера на кухне.

В книге, в которой, к слову, оказалось довольно много интересной и полезной информации, написано, что ментальная связь между человеком и фамильяром образуется сразу после проведения обряда инициации. Каковой весьма прост. Ингельд, видимо, провел этот обряд сразу, как только принес меня домой, после того памятного приступа. Впрочем, это сейчас уже совершенно неважно, гораздо важней, что еще написано в этой поистине полезной книге. А написано там много интересного, в том числе и про ментальную связь. Как оказалось, эта связь может развиться до такой степени, что позволит фамильяру телепатически общаться с человеком, однако подобных случаев было зафиксировано все лишь три за всю историю симбиоза драконов с людьми. А местные ученые считали это именно симбиозом, к тому же они полагали, что драконы обрели некое подобие разума именно благодаря ментальной связи, обычно она проявляется на эмоциональном уровне, в большей обучаемости драконов и улучшении памяти.

Ну, допустим, это действительно так, я имею в виду разум драконов. Связь с человеком служит своеобразным костылем. Но тогда они должны умнеть из поколения в поколение, развиваться, а в книге четко написано, что все обстоит с точностью до наоборот. Через несколько поколений драконы теряют свои особые свойства и глупеют. С особыми свойствами более-менее объяснимо, вероятно, что в Заповеднике, где они рождаются (не пора ли уже говорить "мы"?) присутствует какой-то особый фактор, наделяющий драконов присущей им магией. Но разум-то тут причем? Он должен развиваться в контакте с людьми, но этого не происходит. Что-то тут не сходится. Не понимаю.

Ладно, мало сведений, чтобы понять, нужно добывать информацию. А вот с обучением языку и грамоте, кажется, начинает что-то проясняться. Мой мозг не нужно подтягивать до уровня возникновения разума, и все ресурсы идут на другие нужды: улучшение памяти, более быстрое обучение языку. Хорошая теория, имеет право на жизнь. Но так же вероятно, что все дело в моем теле, которое, по сути, принадлежит ребенку, и способно усваивать большое количество информации в короткие сроки.

А в книге рекомендуют человеку постоянно взаимодействовать с драконом, общаться, воспитывать. В целом, просто проводить больше времени вместе, это способствует укреплению ментальной связи, которая, теоретически, должна приносить большую пользу обоим. Правда, с пользой именно для драконов все пока еще очень туманно. Но я разберусь.

— Все, — Ингельд захлопнул книгу.

Я вздрогнула. Надо же, как задумалась, даже пару последних страниц пропустила. Впрочем, не страшно, память у меня теперь, и впрямь, очень хорошая. Следовательно, при необходимости все, что нужно, вспомню.

А после завтрака, первого нашего совместного (мне выделили специальное место и даже поставили что-то похожее на детский стульчик с очень длинными ножками, но без спинки), так вот, после завтрака в доме появился весьма странный молодой человек. О его приходе, как всегда, доложил дворецкий.

Вообще, у меня на родине этот молодой человек вовсе не показался бы странным. Бледнокожий и веснушчатый, с рыжими, скорее даже, медными волосами, завязанными в небрежный пушистый хвост на затылке, и глазами болотного цвета. А также с длинной серебряной серьгой в ухе и пирсингом в губе. Вот последнее меня и удивило, признаться, меньше всего я ожидала встретить в этом сказочном средневековье подобную моду.

Ингельд отнесся к этому молодому человеку вполне серьезно, на нестандартные украшения внимания не обратил, из чего можно сделать вывод, что здесь они вполне заурядны. По нескольким фразам Ингельда я предположила, что это телохранитель. К тому же, охранять он будет не только "хозяина", но и меня. Такое требование выставил Ингельд. Я ожидала, что телохранитель каким-нибудь образом покажет свое недовольство, все же, какой бы важной зверушкой ни являлся фамильяр, у меня в голове не укладывалось, что ко мне можно относиться настолько серьезно. Все равно, что кошку охранять. Оказалось, может, я сильно недооценила влияние драконов на здешнее общество.