Жена Дроу (Увидеть Мензоберранзан и умереть) (СИ) - Баздырева Ирина Владимировна. Страница 61

Ника нашла смертельно перепуганную Салли в погребе дома Мэрион, где она беспомощно сидела на холодном земляном полу, прижимая скомканный головной платок к кровоточащей ране на голове. С ужасом отшатнулась она от спустившейся к ней Нике но, узнав ее, заплакала. Спустившиеся следом мужчины, подхватили ее под руки, выводя во двор на солнечное тепло и свежий воздух. С помощью Ники, Салли добралась до своего дома, и только убедившись, что с сыном все в порядке и что он, мирно лежа в колыбели, играет погремушкой из бычьего пузыря и гороха, дала заняться собой. Аккуратно состригая волосы вокруг раны на ее голове, и промывая ее, Ника слушала отрывистый рассказ женщины. В дом то и дело заходили односельчане тревожась о Салли и спрашивая: не вернулся ли Даймон. Они добавляли свое к рассказу Салли и постепенно для Ники все сложилось в боле менее ясную картину той трагедии, что разыгралась в Старых Дубах и в которой сегодняшний день поставил, наконец, точку.

Будучи требовательным, к другим, отец Ансельм, однако, не смог побороть своих тайных чувств к хорошенькой Мэрион и даже после того, как она мягко, но непреклонно отвергла его притязания на тайную постыдную связь, продолжал преследовать ее. Скорее всего, оттого, что он жутко пугал бедняжку своей резкой мрачной манерой выражения своих чувств и лицемерием, открывшейся ей, и быть может для того, что бы спастись от его настойчивых требований и запугивания, Мэрион поспешила выйти замуж за Сайкса. Никто не знает, была ли у нее хоть кроха той безоглядной, трепетной любви к охотнику, какую он испытывал к своей молоденькой жене, но его обожание, кроткое терпение и снисходительность сделали свое дело - Мэрион расцвела, стала увереннее и никогда не пожалела о своем выборе. А преступная страсть священника переросла в жгучую ненависть и наваждение. Он винил Сайкса в том, что тот отобрал у него Мэрион, разлучил его с ней и не упускал повода, чтобы оговорить его. Добродушный Сайкс отмалчивался и посмеивался над неистовыми вымыслами аскета. Да и деревня не принимала всерьез священника, догадываясь о скрытой подоплеке его поведения. К тому же сельчане хорошо знавшие друг друга, знали и Сайкса, чтобы всерьез придавать значение оговорам, недавно появившегося у них отца Ансельма. Однажды священник зарвался и начал в открытую поносить Сайкса в своей проповеди, желая настроить против него соседей и именно тогда, когда сам Сайкс был на охоте. Мэрион убежала из храма в слезах. Тогда старейшины деревни поговорили с ним и священник понял, что приход стоит на стороне охотника. Отец Ансельм присмирел, но не успокоился. Он терпеливо выждал, зорко следя за жизнью своей паствы, что отринула его и не пошла у него на поводу. И вскоре ему представился прекрасный случай свести со всеми счеты.

В тот год , осень для Старых Дубов выдалась тяжелой. На единственной дороге, что вела от трех деревень к городу, стали находить тела сельчан, убитых жестоко и бесчеловечно. Трудно было поверить в то, что эти злодеяния совершает человек, однако до нитки ограбленные тела указывали, именно, на это. Был соблазн свалить все на появившихся в округе орков или гоблинов. Но это не могли быть они, потому что эта нечисть обходила места, близкие к Подземью стороной. Дроу, как и дворфы повывели их, научив уважать границы чужих владений. Мужчины устраивали засады, выслеживая убийцу, но тот неизменно уходил от них, что бы потом опять подстеречь очередную жертву, ограбив и надругавшись, убить ее. Отец Ансельм тут же обвинил жителей Старых Дубов в том, что они сами виноваты в несчастье, что свалилось на них. Досталось и их дальним соседям — другим двум деревенькам: Низинным Ручьям и Ореховому Логу. Ругая их грешниками, он говорил, что их настигла божья кара за грех непослушания и нежелания раскаяться в нем и быть послушными своему проповеднику, призванному наставлять их, неразумных, на путь истинный. “И поделом вам! - говорил отец Ансельм. - Ибо каждый из вас претерпит муки за то, что не послушались божьего соизволения, пренебрегли Его волей, попустительствуя, друг другу в гордыне”. Жители Старых дубов угрюмо отмалчивались и упорно продолжали устраивать облавы на убийцу, который непостижимым образом снова ускользал от них, обходя, устраиваемые на него западни и засады. Тогда, все три деревни собрали деньги, отрядив хорошо охраняемых ходоков в город с тем, что бы пригласить наемников - профессиональных солдат. Отец Ансельм это решение не то, что не благословил, а напротив разразился очередной гневной проповедью о том, что люди настолько погрязли в нечистотах греха, что отверглись Вседержителя, не желая терпеть наложенного на них наказания, во имя их же вразумления и продолжают в безумстве своем, своевольничать. И где же кротость? Где их смирение? Где трепет перед волею Вседержителя? Нет, продолжают роптать неразумные на Создавшего их, отворачиваясь от его “мягких” и терпеливых, пока, научений.

Прибыв в деревню, наемники вдоволь пили и ели, после чего, отяжелевшие и сытые с неохотой принялись за дело, но и их поиски оказались неудачными. Взяв за свой труд в котором не очень-то усердствовали, деньги, они покинули деревню, предоставив растерянных ее жителей, самим себе. Один лишь Сайкс продолжал упрямо выслеживать убийцу. И вот Сайксу, неожиданно, улыбнулась удача. Напав на след, который привел к очередному лежбищу живодера, Сайкс, осторожно, что бы не спугнуть его, быстро вернулся в деревню, что бы созывать мужчин на облаву, следуя общей договоренности, действовать сообща. Однако, самому ему участвовать в ней не пришлось. Едва вернувшись, домой он узнал, что его жена слегла, сразу же после той злосчастной проповеди в которой, отец Ансельм поносил ее мужа. Не отходя от постели Мэрион, Сайкс подробно рассказал Даймону где найти убийцу, обсудив и то как лучше, и наверняка действовать, что бы повязать его. Но сельчане и на этот раз потерпели неудачу. Каким-то образом соседние деревни прознали о намечающейся облаве и решили не оставаться от этого события в стороне. У каждого жителя этих мест имелись свои счеты с лесным извергом. И вот вся эта, нетерпеливая в своей жажде мести, толпа встретились на условленном месте, наделав столько шуму, что вполне естественно, они нашли лежбище опустевшим. В тщетной надежде люди просидели в засаде три дня, что бы после вернуться в свои деревни ни с чем. Отец Ансельм обвинил во всем Сайкса. По его словам выходило, что именно он повинен в этой неудаче. Он повел облаву по ложному следу, и кто знает, чем в лесу, в котором все время пропадает, занимается этот человек? Кто видел, что все эти дни он охотился в лесу, а не на дороге и какую именно дичь подстерегал. И не странно ли, что душегуб все время ловко избегает ловушек, уходя от преследователей, как будто заранее знает, где его собираются искать. Сам Сайкс ничего не мог возразить против этих чудовищных обвинений, неотступно бодрствуя у постели слабеющей Мэрион. Ему не было до этого дела. А люди были смущены словами священника и молча, не глядя друг на друга, расходились по домам. На этот раз обвинения были столь серьезны, что уже невозможно было просто отмахнуться от них.

Поздним вечером того же дня, Даймон пришел к Сайксу, что бы спросить его обо всем этом прямо и охотник, не отводя взгляда от лица старейшины, поклялся жизнью любимой и спасением своей души, что не виновен. На следующий день на деревню обрушилась еще одна ужасающая новость: возле нее объявились дроу. Бежать от них, и прятаться в леса было бесполезно - дроу легко обнаруживали их схороны. Вооружившись и послав предупредить соседей из Низинных ручьев и Орехового лога, Старые дубы приготовились к налету темных эльфов, которого так и не последовало. К вечеру решено было отправить на разведку добровольцев, согласившихся взять на себя терновый венец мученической смерти. Таких добровольцев оказалось два: Даймон, с его чувством ответственности за деревню и сельчан, и Сайкс, которому уже было все равно - Мэрион умирала. Ему тягостно было оставаться у ее постели, видя как она тихо угасает. Отец Ансельм, благословлявший их на подвиг, заверил Сайкса, что похоронит его рядом с женой. Так, исполненные решимости пострадать, мужчины отправились в опасную разведку. Каково же было их удивление, когда вместо многочисленного отряда налетчиков, они увидели сидящего у костра одинокого дроу. Но дроу одиночка был не менее опасен - темные эльфы славились как искусные и непревзойденные воины-маги. Даймон и Сайкс долго наблюдали за ним из своего укрытия, ожидая, что вот-вот к нему подойдут остальные. Но дроу так и сидел у костра один одинешенек. Мужчины провели короткий совет. Было решено, что к пришельцу выйдет Сайкс, тогда как Даймон будет держать дроу на прицеле своего арбалета. Покинув свое укрытие, охотник остановился неподалеку от костра, не рискуя приближаться к нему, и громко поинтересовался у дроу, что он делает возле их деревни. Дроу встал, и учтиво поприветствовав его, пригласил к костру. А на прямо заданный вопрос, что он делает возле Старых дубов, последовал не менее прямой ответ: “Отдыхаю”. Но тут же, этот странный дроу заверил Сайкса, что если его присутствие так тревожит жителей трех деревень, то он сейчас же покинет эти места. Немного успокоившийся на его счет, Сайкс покачал головой и посоветовал ему быть начеку, ибо на дороге орудует убийца и душегуб, настолько неуловимый будто ему помогают все силы Бездны. Эльф удивился: “Неуловимый? Но такого не бывает. Кого угодно можно выследить и поймать. Разве среди вас нет охотников?”. “Я охотник, господин, и не самый худший - пожал плечами Сайкс - Вот уже который раз я выслеживаю эту тварь и каждый раз, он непостижимым образом ускользает от нас”.