Глупое сердце - Кендрик Шэрон. Страница 16

— Ты ведь не здесь живешь, — медленно произнесла она, услышав, как заглох мотор.

— Нет.

Недоумение в ее голосе было неподдельным:

— Тогда что мы делаем посреди этого?..

— Что делаем? Вот это. — Он обнял ее и пристально посмотрел горящими глазами. — То, что мне хотелось сделать с того самого момента, когда яувидел, как ты идешь ко мне в аэропорту с этим непонятным, неприступным выражением лица, — поцеловать тебя, Энджи.

Ей пришло в голову, что он мог бы поцеловать ее прямо тогда, но, возможно, это было бы слишком — целовать тайную любовницу на глазах у всех! Их могли увидеть какие-то его знакомые. Она приехала сюда в качестве его секретарши, и заниматься сексом он мог только украдкой, словно в каком-то смысле стыдился того, что делал.

— Я…

— Тсс.

Он закрыл ей рот поцелуем, и при первом же нежном прикосновении от ее возражений не осталось и следа. Она услышала его радостный возглас и на мгновение ощутила острое наслаждение оттого, что снова была в объятиях Риккардо, оттого, что могла погрузить свои пальцы в шелк его черных как смоль волос и с наслаждением вдыхать его мускусный запах. Страстное желание словно молнией пронзило ее.

— Риккардо, — выдохнула она.

— Энджи, — пробормотал он в ответ, на миг оторвавшись от нежных лепестков ее губ, чтобы взглянуть на нее. — Ожидание доводит меня до сумасшествия. Это ненормально, но я никак не могу заставить себя не думать о вчерашнем дне. О том, как мы… как мы… — Его пальцы, похоже, оживились при воспоминании и начали скользить вниз по ее кашемировому пальто.

Энджи затаила дыхание, когда его рука проникла под пальто и медленно заскользила по ее бедру. «Пусть, — подумала она. — Позволю ему прикасаться минуту, а потом остановлю». Она закрыла глаза, когда направление движения его руки стало более целенаправленным. Рука поднималась все выше, описывая легкие эротические круги на внутренних сторонах ее бедер. У нее перехватило дыхание, и она тихо застонала.

— Риккардо! — Она сжала его лицо в своих ладонях. У нее сдавило горло, щеки пылали. И тут она поняла, что он развязывает пояс ее пальто.

Он хотел близости с ней здесь, в его машине, на узкой тосканской дорожке! С его тайной любовницей-секретаршей!

Протестующая Энджи изгибалась в его руках.

— Перестань, — прошептала она вспухшими и, как ей казалось, ставшими в два раза толще губами. — Прекрати сейчас же.

Жилка забилась на его виске.

— Ты не хочешь, чтобы я прекращал…

Возможно, ее тело и не хотело, но ее гордость требовала этого.

— Не угадал, хочу! — Она безуспешно пыталась оттолкнуть его, упираясь в твердую стену его груди. — Не хочешь же ты, в самом деле, чтобы я появилась в твоем доме и предстала перед твоей семьей с пылающими щеками и растрепанными волосами? Чтобы всем сразу стало совершенно очевидно, чем мы только что занимались?

— Им будет совершенно безразлично, как ты выглядишь, — оскорбительно выпалил он.

— С трудом верится, — ответила Энджи. — И даже если им это безразлично, то мне определенно нет. Я приехала сюда в качестве твоей секретарши. Ты не забыл? Нам необходимо соблюдать внешнее приличие. И я не собираюсь ставить под угрозу свою репутацию ради поспешных ласк в твоей машине!

— Поспешных ласк? — повторил он, оскорбленный.

— А как это еще называется?

— А ты не считаешь, что это могло бы быть… приятно?

— Н-нет, — произнесла она уже не с такой уверенностью. — Совершенно не считаю. Ты, конечно, неотразим, как многие тебе говорят, но я отказываюсь появляться в твоем доме, дав людям повод негативно судить обо мне.

Пытаясь справиться со своим прерывистым дыханием и унять непереносимую боль в паху, Риккардо бросил на Энджи свирепый взгляд. «Она вовсе не ведет какую-то жеманную игру, — понял он, преодолевая свое недоверие. — Похоже, она действительно так думает. А может, считает, что я поддамся ее чарам, раз мне отказала?»

Риккардо и не помнил, когда последний раз какая-то женщина так надменно отвергала его сексуальные притязания. На какое-то мгновение неожиданное уважение вступило в борьбу с чувством разочарования от несбывшихся планов. Он отстранился от Энджи, с досадой щелкнув языком, и завел двигатель.

— Риккардо…

— Не разговаривай со мной, когда я веду машину! — взорвался он.

— Но ты оставил включенным ручник.

Выругавшись, он снял машину с ручного тормоза, пожалев о том, что не может с такой же легкостью освободиться от стеснения и боли во всем теле. С трудом Риккардо заставил себя сконцентрировать внимание на дороге, которая неожиданно показалась ему незнакомой, хотя он ездил по ней множество раз. «Что ж, сегодня в моей постели я заставлю ее сполна заплатить мне за все, — сердито размышлял Риккардо. — И она подвергнется этой сладкой пытке за те страдания, которые посмела причинить мне».

Они больше не обменялись ни единым словом, пока не спустились по извилистой горной дороге к небольшой деревушке. Энджи зачарованно смотрела в окно, любуясь открывшейся перед ней картиной. Здесь было множество маленьких домиков и магазинчиков с закрытыми на день ставнями, небольшая школа и красивая церковь из серого камня. И через всю эту красоту вилась речка — кристально-чистая и быстрая, серебряной лентой змеящаяся по зеленым лугам.

Риккардо поехал вверх по одной из крутых боковых дорог и наконец достиг своей цели на вершине холма. Тут он остановился, дав Энджи возможность насладиться потрясающим видом. Тем видом, от которого неизбежно захватывало дух.

— Ну, вот и дом Кастеллари, — сказал он с явной ноткой гордости в голосе. — «Ла Рокка».

Энджи во все глаза смотрела на фамильный дом, о котором Риккардо так часто говорил. Она всегда знала, что это замок, но от того, что она впервые увидела своими глазами, у нее просто перехватило дыхание. Это действительно был замок!

Светлое каменное сооружение возвышалось над изумительным ландшафтом. Зубчатые древние стены и окна-бойницы смотрели на роскошный парк с темно-зелеными стрелами кипарисов. На фоне гор красовался сад с фонариками на плодовых деревьях, предназначавшимися для того, чтобы освещать свадебный кортеж.

— О, как красиво! — выдохнула Энджи, повернувшись к Риккардо. Ее глаза восхищенно сияли. — Самое красивое место, которое я когда-либо видела.

Ее искреннее восхищение успокоило натянутые нервы Риккардо и заставило его согласно кивнуть. «А ведь я никогда не привозил сюда женщин», — вдруг подумал он, осознав почему. Привезти сюда женщину означало бы слишком многое и могло бы быть намеком на что-то постоянное…

Однако отношения, которые сложились между ним и Энджи, были совершенно иными. Они базировалось на честности и взаимном влечении, и это не было испорчено фальшивой романтикой.

Риккардо въехал в чугунные ворота и остановил машину перед внушительной деревянной дверью. Огромный холл с вековыми деревянными стенами был залит светом. Дремлющий кот на мгновение поднял голову, зевнул и снова уснул.

— Пойдем знакомиться с моей семьей, — сказал Риккардо. Он снял с Энджи пальто и повесил его, а потом сбросил кожаный пиджак и взглянул на часы. — Они, должно быть, сейчас заканчивают обедать.

Энджи пошла за ним по лабиринту коридоров туда, откуда доносилась итальянская речь. Но голоса эти звучали не слишком миролюбиво. Женщина, похоже, чем-то возмущалась, а мужчина явно возражал ей.

Энджи вошла вслед за Риккардо в столовую, не успев особенно оценить великолепие огромного помещения, потому что ее внимание привлекло нечто более существенное, чем богатство и история, заключенные в этих стенах. Энджи нахмурилась. Мужчина и женщина сидели на противоположных концах стола, но на их лицах не было ни тени улыбки или радости. С таким выражением лиц они могли бы, например, читать завещание…

Глава 9

Смуглые лица и тонкие черты давали понять, что это брат и сестра, и в каждом из них было что-то от Риккардо. Но больше всего Энджи поразил бледное страдальческое лицо будущей невесты и ее затравленный взгляд. По виду этой женщины не скажешь, что она находится на пороге одного из счастливейших дней своей жизни. Скорее у нее был вид человека, который быстро приближался к своему роковому концу.