Девяносто дней Женевьевы - Кэррингтон Люсинда. Страница 47

— Но ведь вы с Бартом встречаетесь уже много лет!

— Да. Правда, я не совсем понимаю зачем. Он мне нравится. Я, наверное, люблю его. Иногда мне кажется, что это действительно так. Я не представляю себе жизни без Барта. Мне только хочется, чтобы он поактивнее вел себя в постели. Чтобы удивил меня чем-нибудь, что ли. Пусть, например, обольет меня шоколадом, а потом начнет слизывать его. Пусть попытается внести хоть какое-то разнообразие в наш унылый секс.

— У тебя странные фантазии, — засмеялась Женевьева.

— Ну, может быть, не шоколад, — сказала Лиза, подумав. — Можно взять вино.

— Я все равно не вижу в этом ничего приятного. Подумай, как после таких игр будет выглядеть твое постельное белье.

Лиза усмехнулась.

— Ты слишком правильная, Жен. Вы с Бартом могли бы составить прекрасную пару.

«Интересно, что бы сказала Лиза, если бы узнала, почему я сегодня так плохо играла?» — спросила себя Женевьева. Накануне она позвонила в клуб «Бахус», чтобы удостовериться в том, что такое заведение действительно существует. Когда Женевьева сказала администратору, что на днях в их клубе состоится стриптиз-шоу, он воспринял это сообщение довольно холодно. Он спокойно объяснил ей, что «Бахус» — это клуб, в котором собираются любители и знатоки вин, и попасть туда можно только по специальному приглашению.

Значит, Синклер сказал ей не всю правду. Тут возможны два варианта: либо клуб был только отправной точкой в его плане, либо он арендовал это заведение для приватной вечеринки. Неужели Синклер хочет, чтобы она разделась перед его друзьями? Неужели именно так он представляет себе «выступление на профессиональной сцене»? Может быть, именно поэтому он требует, чтобы она надела маску?

Из мастерской Джорджи Женевьеве уже прислали изящный кожаный колпачок. Он застегивался на шее с помощью специальных ремешков и полностью скрывал ее волосы и лицо. Открытыми оставались только нос и рот. Прорези для глаз были украшены маленькими бриллиантовыми капельками, располагавшимися по контуру. Этот колпачок был очень удобным. По всему было видно, что сшил его высококлассный мастер. В нем Женевьеву точно никто не узнает.

Вначале у нее возникли сомнения по поводу того, подойдет ли этот колпачок к костюму, в котором она танцует стриптиз. Однако когда Женевьева надела его вместе с остальными вещами, она удивилась тому, какой пикантный контраст составляет эта кожаная садо-мазохистская маска с ее строгим черным платьем. Ей даже показалось, что Синклер знал об этом заранее и поэтому заказал для нее именно такую маску. Женщина решила надеть бриллиантовое колье, подумав, что оно будет гармонировать с алмазной россыпью на маске и придаст ее образу завершенность. Женевьева поняла, что яркий блеск камней и матовое мерцание кожи — невероятно красивое сочетание.

Она посмотрела на свое отражение в большом зеркале. Стриптиз предполагает покорность, смирение. Девушка-рабыня раздевается для того, чтобы доставить удовольствие своему господину. Однако в черном платье и маске, скрывающей лицо и волосы, Женевьева производила прямо противоположное впечатление. О покорности не могло быть и речи. Она приняла более агрессивную позу, представив, что на ногах у нее высокие кожаные сапоги, а в руках кнут. Госпожа Женевьева, строгая и суровая повелительница. Это скорее забавно, чем эротично.

Она сняла колпак и положила его вместе с другими вещами, которые прислал ей Синклер. Что она будет делать со всем этим, когда закончатся девяносто дней? Наденет ли она все это еще когда-нибудь? Нет, не наденет. Женевьева вдруг поняла, что так наряжаться она может только для Синклера. Это открытие ее испугало. Этот мужчина слишком много для нее значил. Как такое могло случиться? Как она позволила себе это допустить? Это ведь просто смешно. Она будет только рада, если по истечении девяноста дней их странные отношения прекратятся. Возможно, ей будет очень плохо и несколько недель она будет находиться в полной прострации, но она с этим справится. Ей всегда удавалось справляться с подобными проблемами. Несколько недель она погрустит по Синклеру, а потом снова вернется к привычной жизни.

— Скоро наши кошачьи картинки будут красоваться на всех заборах и рекламных щитах, — сказал Джордж Фуллертон, поставив чашку кофе на стол Женевьевы. — И во всех журналах для любителей животных. Если мордочка этого кота не поможет увеличить продажи рыбных кусочков, которые выпускает «Миллфорд», хотя бы в два раза, то я сделаю для них еще одну рекламную кампанию. Причем совершенно бесплатно.

— Ты уже сказал об этом клиентам? — улыбнувшись, спросила Женевьева.

— Нет, — признался Фуллертон. — Если ты передашь им мои слова, я буду все отрицать. Признайся, нам несказанно повезло, когда мы нашли этого кота. У него определенно есть характер. Ему даже нравилось позировать перед камерой.

— Не ему, а ей, — поправила его Женевьева.

— Прости, но для меня они все одинаковые, что кошки, что коты, — сказал Фуллертон, глотнув кофе. — Если это кошка, то теперь понятно, почему она так любила быть в центре внимания.

— Ты говоришь как закоренелый женоненавистник, — заметила Женевьева.

— Возможно. Однако позволю себе еще одну бестактность. Как продвигаются твои дела с Джеймсом Синклером? Тебе уже удалось его очаровать?

— Я время от времени встречаюсь с ним на презентациях и выставках, — сказала Женевьева, тщательно подбирая слова. — Он ничего не говорил мне о Японии.

— Значит, он предпочитает держать тебя в неведении, — сказал Фуллертон. — Я точно знаю, что Синклер собирается посетить эту страну. И еще я знаю, что он покупает различные мультимедийные штучки и у него есть своя небольшая, но довольно интересная команда гениев. Таких себе замечательных парней-недоучек, которые вместо того, чтобы посещать занятия в колледже, слушали отвратительную музыку и курили запрещенные сигареты. Такие люди не будут приспосабливаться и не станут подчиняться общепринятым правилам, и простым фирмам к ним на хромой козе не подъехать. Они ничего не делают, просто сидят себе возле мониторов и плюют в потолок. А в один прекрасный день могут выдать замечательные идеи, которые помогут кому-нибудь стать миллионером. В данном случае Синклеру. Если ему повезет.

— Я думала, что он уже миллионер, — сказала Женевьева.

— Я в этом даже не сомневаюсь, — ответил Фуллертон. — Однако мне кажется, что, если ему представится возможность удвоить состояние, он ею обязательно воспользуется. Если его поездка в Японию окажется удачной, через некоторое время ему необходимо будет организовать маркетинговую кампанию по всему миру. И было бы очень хорошо, если бы агентство «Баррингтонс» принимало в этом участие.

— Я думаю, это вполне возможно.

— Я тоже так думаю, — признался Фуллертон. Помолчав немного, он сказал: — Джейд Челфонт едет в Японию вместе с Синклером.

— Вместе с ним? — переспросила Женевьева. Она была так удивлена и возмущена, что просто не смогла скрыть свои чувства.

— По крайней мере мне так сказали.

— Может быть, ты что-то неправильно понял?

— Вполне возможно, — согласился Фуллертон. — Однако не стоит забывать о том, что она может оказаться очень полезным помощником, а Синклер никогда не стеснялся использовать людей в своих интересах. А то, что Джейд работает в «Лукки», можно считать простым совпадением.

— Ты не веришь в это, Джордж. Она, наверное, взяла отпуск за свой счет.

— Да, она, конечно, может отдыхать, когда ей вздумается, — улыбнулся Фуллертон.

— То есть ты хочешь сказать, что они с Синклером действительно едут в Японию вместе?

— Я, честно говоря, не знаю, договорились они ехать вместе или это получилось случайно, — сказал Фуллертон. — Однако мне стало известно, что Синклер летит в Токио, и мисс Челфонт тоже туда направляется. Этот вояж состоится в конце следующей недели. Кстати, летят они одним рейсом.

Вечером Женевьеве захотелось позвонить Синклеру. Она долго боролась с искушением, но потом с ужасом обнаружила, что не знает номера его телефона. В сердцах она позвонила в справочное бюро, и автоответчик механическим голосом сообщил ей то, о чем она уже и сама догадалась: такого номера нет в справочнике. Женевьева с размаху плюхнулась в кресло и, поразмыслив немного, пришла к выводу, что этот звонок ничем бы ей не помог. Что, собственно, она хотела ему сказать? «Как вы смеете ехать в Японию с Джейд Челфонт?» «Как вы смеете ехать туда с менеджером агентства “Лукки”?» «Как вы вообще смеете ехать куда-нибудь с другой женщиной?»