Мертвые души - Гоголь Николай Васильевич. Страница 24

“Может быть, вы”, сказал Плюшкин, когда довел, наконец, дело до конца: “знаете какого-нибудь своего приятеля, которому бы понадобились беглые души? У меня еще с восемьсотого года числятся в бегах. Правда, что когда зять делал выправку, оказалась большая часть умершею, а о других-то и слуха не было, но ведь он человек военный, мастер только рассказывать да притопывать шпорой, а если бы похлопотать по судам… Я, по бедности своей, не имею оказии, а на охотника так это и очень было бы заманчиво”.

“Так у вас и беглые…” сказал Чичиков с участием и подвигая свой стул ближе к Плюшкину: “А сколько будет числом[А сколько числом будет] таковых крестьян?”

“Тоже десятков до семи[Тоже душ до семи десятков] наберется”.

“Нет?”

“Ей богу. У меня что год, то бегут несколько семей. Народ-то, знаете, негодный, да [и] к тому ж от праздности привычку-то завел такую, [Далее было: что мерзкую] чтобы только трескать[только есть] да трескать. А у меня-то есть, конечно, нечего: я и сам[-то] человек бедный… да, так вот он теперь гуляет по свету. Я бы за них и недорого взял: если бы кто дал за всех триста рублей, я бы с удовольствием ему уступил. А для доброго человека был бы и очень наживной-то кусочек. Отыщись [хоть] только десять душ, так вот уж у него в кармане почти[в кармане чуть] не пять тысяч. Потому что ведь теперь если покупать ревижскую душу, никак не заплотишь[никак не дашь] менее пятка или четырех сотней. Так посоветуйте-то вашему приятелю, а?”

“Этим мы воспользуемся и сами”, подумал про себя Чичиков, и потом сказал громко. “Я должен вам сказать, [Вместо “Этим ~ сказать”: “Я должен вам сказать”, произнес Чичиков] что это будет совершенно напрасный труд, [Далее было начато: Вряд ли где] потому что вряд ли где найдется такой человек, который бы решился взять даже даром ваши души, ибо одни издержки уже стоят более, нежели сами души. Но если бы[Далее начато: они д] эти крестьяне, о которых вы изволили упомянуть, все находились [бы] в живых, и если бы даже отыскивание их не было сопряжено[было не сопряжено] ни с какими затруднениями, то и тогда никто бы[и тогда бы никто] их у вас не купил, ибо известно, что такое беглый человек: какой прок с него! только разве что пьяница. Его поймают с великими издержками, а он на другой день опять дернет в поле. Если бы я был сколько-нибудь богат, я бы их купил, и то[Далее начато: для] с тем только, чтобы доказать вам мое почтение. Но, что ж, если я и могу что-нибудь дать, то это такая безделица, что не стоит и говорить”.[что нечего и говорить”.]

“А сколько бы вы дали за них?” спросил Плюшкин, устремив на него пристально свои тускло-желтоватые глаза.

“Ну мне, признаюсь, совестно и говорить: это такая малость… впрочем, чем богат, тем и рад, говорит пословица. Я бы дал по тридцати копеек на душу”.

“А как вы покупаете — на чистые?” спросил Плюшкин.

“Да, сейчас деньги”.

“Только, батюшка, ради нищеты-то моей, уж дали-бы хоть по тридцати пяти на душу, право, ведь это вам-то небольшой счет составит”.

“Поверьте, почтеннейший, что если бы я был богат, я бы вам не только по пятисот на душу, по семи сот готов… что я говорю: по семи сот? по тысяче, не колеблясь ни мало, заплатил бы. [заплатил бы вам] Вы бы сказали мне: я меньше[мне, что я меньше] не могу взять за душу, как по пятисот, а я бы сказал: [Далее начато: хотя] нет, извольте тысячу, хотя эти души и не стоят;[Далее было: по пяти сот] но для того, чтобы вам доказать мое расположение, я готов; готов потерпеть, но доставить вам удовольствие, и тут же, [Далее начато: готов] не сходя с места, вынул бы из кармана деньги и дал бы вам по тысяче и еще даже[и всё даже] бумажками. Но что ж делать, не могу, не имею достатков”.

“Ну, батюшка, хоть по две копеечки-то прибавьте. Ведь это вам всего на всего, может быть, придется рубль с пятиалтынным”.

“По две копеечки, извольте, готов”, сказал Чичиков. “Сколько их у вас? Вы сказали, кажется, семьдесят?”

“Нет, батюшка, семьдесят пять”, сказал Плюшкин.

“Да, или семьдесят пять. Тридцать два раза 75 это будет… это будет 22 рубли. Да, так и выходит: я вам дам[Вместо “Да, так ~ дам”: Я вам как раз так и дам] пятнадцать рублей бумажками, а семь серебром”.

Плюшкин взял счеты и поверил сначала один раз, а потом и другой, а после того[а после этого] еще долго поверял губами. “Так, батюшка, так. Только дайте уж бумажек на все двадцать, с меня-то все требуют бумажками”.

“Извольте, извольте”, говорил Чичиков: “Вам я всегда готов служить всем, чем могу”.[Далее начато: Вот] Он вынул из кармана бумажник и дал Плюшкину две красные ассигнации и полтинник, которые <Плюшкин>взял в обе горсти[Вместо “которые ~ горсти”: который взял обеими руками] и нес их так же[а. нес их так же; б. нес их держа; в. Как в тексте] осторожно, как человек благочестивый несет просвиру. Подошедши к бюру, он переглядел их еще раз и уложил тоже с чрезвычайною осторожностью[уложил тоже с такою предосторожностью, как укладывают слишком спелый персик] в один из ящиков его бюра, где, верно, им суждено быть погребенными до тех пор, покамест отец Карп и отец Поликарп, [а. до тех пор покамест; б. до самого погребения; в. до тех пор, покамест отец к неописанной радости наследников] два священника той деревни, [два деревенские священника] не погребут его самого, [не погребут самого хозяина] к неописанной радости зятя[его зятя] и дочери, а может быть, отчасти и [того] капитана, который приписывался к нему в родственники. Спрятавши деньги, Плюшкин сел в кресло и уже, казалось, больше не мог найти[больше не находил] материи, о чем говорить.

“А что, вы собираетесь ехать?” сказал он, заметив небольшое движение, которое сделал Чичиков для <того>только, чтобы достать из кармана платок и высморкаться.

Этот вопрос напомнил Чичикову, что, в самом деле, ему незачем было долее оставаться. “Да, мне [уже] пора”, произнес он, взявшись за шляпу.