Прикоснись ко мне - Аккардо Джус. Страница 41

Когда папашка появился в «Черничном пироге», этом прибежище местных любителей кофе, я привычно взглянула на его запястье. Часов не было. Вот тебе раз!

— Что так долго? — тем не менее спросила я.

— Дезни, мне не до шуток, — отозвался папашка. Он сидел передо мной за самым дальним от входа столиком, потягивая двойной эспрессо. Солнцезащитные очки и темно-коричневый тренч — явно не по погоде — делали его похожим на секретного агента из шпионского кино. В другое время я не упустила бы случая посмеяться над ним. Он легко покупался, когда речь шла о его гардеробе. Никогда не понимала, почему.

— Я не собиралась шутить, пап, — улыбнулась я и откинулась на спинку стула, сделав усилие и придав себе почти беспечный вид. Усилие пришлось сделать немалое, если учесть, что за денек я провела.

— Знаешь, я тут кое-что предприняла, — сказала я.

— Вот как?

Он пересел на стул рядом.

Я подняла руку и пальцем поманила Алекса, который все это время находился в кафе. Меня немного удивило, что он все-таки не отказался помочь мне после прошлой ночи и сегодняшнего утра. Тот, прежний Алекс был законченным эгоистом. Если что-то было не так, как он хотел, он просто собирал свои игрушки и отправлялся домой.

Алекс вышел из кафе и подошел к нашему столику. Не говоря ни слова, он вытянул из-под скатерти стул и, усевшись на него верхом, произнес:

— А это снова я. Здравствуйте, мистер Кросс.

Если папашка и был удивлен, то он сумел это скрыть. Без всякого выражения он сказал:

— Мистер Моджорн? Какой неприятный сюрприз!

Алекс усмехнулся и, облокотившись на спинку стула, отозвался:

— Абсолютно солидарен с вами!

Пока мы встречались, папашка и Алекс были не то чтобы очень близки. Папашка время от времени грозился оборвать Алексу некоторые жизненно важные органы и прибить их к стене в нашей гостиной.

— Так или иначе, — вмешалась я, обращаясь к папашке, — Алекс — Шестой, и ему нужна работа.

На этот раз папашка уже не смог скрыть удивления:

— Вот как? Шестой?

Алекс ткнул указательным пальцем в солонку, стоявшую на противоположном конце стола. Она качнулась, двинулась и, на мгновение замерев на краешке стола, обрушилась на пол.

Не могу сказать, что это произвело на папашку сильное впечатление. Может, Кейл прав. Способности Алекса ничего особенного собой не представляли.

— Телекинез? В высшей степени полезный навык! — произнес папашка, не скрывая сарказма.

— Еще какой полезный, черт побери! — Голос Алекса стал неожиданно высоким. — Я энергичен и изобретателен и, что главное, как говаривал капитан Джек Воробей, мой компас ориентирован на то, что мне нужно.

— Вот как?

Папаша был вроде заинтригован, хотя, как мне показалось, по лицу его скользнула усмешка.

— Да, именно так, — подтвердил Алекс.

— А как насчет моей дочери? — спросил папашка, переведя взгляд с Алекса на меня.

Тот пожал плечами:

— А при чем здесь ваша дочь?

— Каковы ваши намерения в ее отношении?

— Послушайте, — отозвался Алекс, — если вы думаете, будто я собираюсь вновь встречаться с вашей дочерью, то уверяю вас — нет. Слишком хлопотно.

В «Деназен» я ехала в машине отца; Алекс ехал за нами на своей.

— Насчет Алекса ты наврала? — спросил папашка.

Не было смысла упираться. Он вел себя довольно спокойно, с тех пор как мы покинули кафе, и, как всегда, по выражению его лица ничего нельзя было понять.

— По правде говоря, Дезни, — начал он, — я тобой горжусь. Похоже, ты подходишь к своей работе с чувством ответственности и тем уровнем зрелости, которые я в тебе и не ожидал обнаружить.

Ни фига себе!

— Я бы порекомендовал тебе как можно скорее начать разработку своего участка. Через несколько дней. Ты должна собрать информацию по всем этим подпольным Шестым как можно скорее. Что-то мне говорит, что получить ее через тебя, а может, и через Алекса, — лучший и самый быстрый способ.

— Алекса? Ты считаешь, мы с ним должны работать в команде?

— А что, будут проблемы?

Ура! Что может быть лучше? Я проглотила улыбку и деланно нахмурилась:

— Если честно, Алекс — далеко не лучшая компания. Не самый желанный для меня тип.

— Вы, как мне кажется, вполне ладите.

— Тебе, конечно, показалось. Я просто пыталась произвести на тебя впечатление — вот какого парня я завербовала. А вообще, если бы не «Деназен», я бы с удовольствием вломила ему так, чтобы содержимое штанов у него вышло через глотку.

Папашка засмеялся. Прямо зашелся от смеха. Никогда раньше не слышала, чтобы он так ржал. И хоть мне было противно, но я попыталась посмеяться с ним за компанию.

Папашка врубил поворотники, и мы въехали на парковку «Деназена».

— Думаю, если это получится, всем будет хорошо.

22

Весь остаток дня они так и не позволили мне увидеться с Алексом. Не виделась я с ним и весь следующий день. Папашка уверял меня, что Алекс в полном порядке и дела с добрыми людьми из «Деназена» у него идут прекрасно.

Я стояла у зеркала и пыталась определиться — зачесать волосы назад или пусть лежат свободно. Брандту нравилось последнее. Он говорил, что это добавляет мне крутизны и вообще классно идет. В конце концов я оставила так, как нравилось Брандту. Ведь это был его день.

Я пригладила юбку, бросила на себя последний взгляд, потом взяла маленький, упакованный в камуфляжного цвета бумагу пакетик, который хранила уже несколько месяцев и, сунув в карман, спустилась на первый этаж. Папашка ждал меня у дверей, посматривая на часы. На нем был один из костюмов, которые он обычно носил на работу. Мы немного опаздывали.

Путь к церкви оказался и коротким, и долгим одновременно. В машине было холодно и неуютно, поэтому я постаралась поскорее из нее выбраться. Но и слишком торопиться, чтобы прибыть в пункт назначения, мне не хотелось — хоронили-то моего брата и лучшего друга. В церковном приделе, отведенном для прощания, было множество плачущих людей, большинство из которых либо ничего не знали о Брандте, либо знали его очень мало. И вот теперь все они собрались в одном месте. Депрессивное местечко. Не лучшие времена!

Я поинтересовалась у папашки, как дела у Алекса, но единственное, что он мне мог сказать, — что моему приятелю порекомендовали не покидать «Деназен» на время подготовки и что назавтра я смогу с ним встретиться. Я спросила, будет ли Алекс на похоронах, на что папашка ответил отрицательно.

Поэтому я осталась совсем одна, зажатая в первом ряду скамеек рядом с тетей Кэйрн. Та выглядела ужасно — постаревшая сразу лет на десять. Сжав губы в узенькую полоску, она застывшим сухим взглядом уткнулась в гроб красного дерева, который установили прямо перед алтарем. Губы отца Кэпшоу шевелились — я расслышала несколько слов, которые он произнес; говорил он о постигшем нас всех горе, но, по правде говоря, я не очень обращала внимание на то, что он нес.

Моим вниманием завладел папашка, который сидел в первом ряду рядом с дядей Марком. В отличие от своей жены, Марк плакал, не скрывая слез; в поисках поддержки он постоянно хватался за руку брата и что-то бормотал, прося прощения у своего мертвого сына. Смотреть на это было невыносимо, и дважды я едва удержалась, чтобы не вскочить и не заорать: это его вина, а не твоя!

В церкви было полно народу. Друзья и соседи подходили, чтобы выразить свое уважение и соболезнования, а еще больше — чтобы поглазеть на убитых горем родителей. Там были люди, которых, как я знала, Брандт годами не видел — все они, явившись из ниоткуда, прошли перед нами горестной процессией. Парни, с которыми он якобы учился в старших классах, девчонки, которые, как им казалось, были когда-то безумно в него влюблены, люди, которых он едва знал, — все они претендовали на звание его лучших друзей. Все они стояли в углу, громким, отчетливо слышимым шепотом передавая друг другу самые верные сведения о последних минутах Брандта.