Воля и сила варвара. Статьи - Белов (Селидор) Александр Константинович. Страница 2

Он распространяется как на отдельные личности, так и на тип общественной культуры, на общественную мораль и нравы, и совершенно не зависит от этапа исторического развития общества. Варвар живет и сегодня. Вместо чемодана этот бродяга пользуется дорожной сумкой или вещмешком, в содержимое которых входит только самое необходимое, Он предпочитает простую и здоровую пищу, он свободно себя чувствует на дикой природе, легко переносит дискомфорт и лишения своей бродяжьей жизни. Он их просто не замечает. Вот в чем его важнейшая особенность! Он инстинктивен, естествен, прост, и поэтому не переносит светские манеры или этикет аристократов. Его квартиру не украшает дорогая мебель, поскольку толк в вещах варвар видит в их простоте, надежности, постоянстве и долговечности. Он сам такой.

Варвары существуют либо поодиночке, либо небольшими общинами своих родов, семей. Род для варвара понятие священное. Организован род по принципу звериной стаи: младшие безоговорочно подчиняются старшим, а каждая ступень социального развития требует особой инициации, посвящения, превращенного в некое культовое действие. Причем, совершенно неважно, в какой варварской среде это происходит: у неутомимых романтиков-туристов или в боевом подразделении «краповых беретов». Авторитет старших здесь одинаково непререкаем. Это природная норма выживания. Уравнивание в правах старших и младших для варваров безнравственно, опасно и символизирует один из этапов разложения общества.

Однако история знает и другой тип общественной организации — демократический. Он создавался античными народами в условиях разрушения семейных общин и ликвидации зависимого от них общественного статуса человека. Демократия была нужна для того, чтобы преодолеть родовые противоречия между этнически разнящимися племенами, либо между сословиями. Она ниспровергла родовой паритет общества, создав такую организацию, которая не была предусмотрена Природой. При этом возобладал неизменный принцип демократии: «Каждый имеет право быть таким, какой он есть!» Этот принцип до сих пор отражает демократическое условие свободы. Однако, как и следовало ожидать, в его культе обнаружилось противоречивое лукавство. Каждый, да не каждый! Например, если педерастом при либеральной демократии быть фактически почетно, то фашистом быть никак нельзя. Не везде можно быть и коммунистом.

Российские радикальные демократы открыто призывают передавить всех коммунистов. Так что демократия — вещь весьма однобокая, а главное лживая.

Итак, перед нами два совершенно разных типа общества, соответственно два совершенно разных типа Армий, соответственно два совершенно разных типа Воина. Сравним их на примере галлов и римлян. Римская армия — это объединение чужих друг другу людей, не связанных никакими узами, кроме профессионального партнерства. Они различны с точки зрения происхождения, воспитания, развития, наследственности и еще много чего. Для того чтобы эта масса была функциональна, в военном деле нужна система их уравнивания, единообразия и строгой стандартизации. Так появился на свет легионер. Все его человеческое существо подломлено, переработано и подведено под систему стандарта. Он нормативен, усреднен и не самостоятелен. Он сам по себе ничто.

Легионер — составной элемент такой Системы, такой Армии, где людей объединяет лишь более или менее отработанная общая идея вроде «нового мирового порядка», да абсолютное строевое равенство. Индивидуальных особенностей здесь не существует в принципе. Они всячески подавляются Системой, ибо здесь хорошо только то, что соответствует норме. Легионер не должен быть лучше этой нормы, иначе пострадает взаимодействие элементов Системы. По этой мысли воюет не человек, а Система. Здесь понятие старшего не является священным, поскольку оно достигается каждым равным вам по правам путем выслуги или особых привилегий. Старшинство здесь можно потерять за провинность или по уходу с военной службы. Однако, для того, чтобы данное понятие было безусловным, создается жесточайшая система подчинения, которая, в свою очередь, порождает культ воинских званий. Культ символа. Он закрывает глаза на достоинства человеческой личности, считая единственным достоинством исключительно само звание.

Обратите внимание на современную американскую армию. Она в точности соответствует данной характеристике. Со времен римских легионов ничего не изменилось.

Но не только демократии свойственна подобная социальная организация. В полной мере ее можно перенести на клятые демократами фашизм и коммунизм. Практически отпечатать трафаретом. Каждое слово в этом определении подходит под описание социальной типичности этих режимов. Фашизм и коммунизм представляют особый вид политического социума, созданный вовсе не варваром, а легионером. Варвару нет места в этих Системах.

Теперь рассмотрим военную организацию галлов. Основным боевым звеном здесь является родовая община. Она не столь многочисленна и потому особое значение придается индивидуальности каждого воина. Варвар-галл универсален и вместе с тем особо ценим именно как мастер своего собственного дела. Эти проявления его воинской индивидуальности могут быть не только не типичны для его противника, но и необъяснимы с точки зрения нормативной логики. Так появились берсерки. Люди в зверином обличье, охотящиеся за целым войском. У галлов существовали племена берсерков. Например, секваны, вызвавшие в 385 году до н.э. у римлян панический ужас. Подобное явление нельзя нормировать, нельзя поставить на поток, подчинить стандарту. Неслучайно, что в сознании галла военное дело являлось некой системой магических культов особой, боевой магии. В этой магии парило, с одной стороны, культовое подчинение иерархии коллектива, с другой — инстинкт самообязательного подвига. Этот подвиг повсеместно проявился в воинском духотворчестве варваров. Так, только герой попадал в Рай. У германцев — в Валхаллу, у русов — в Ирий, а у их исторических сородичей ариев — в Сваргу.

Трудно предположить, что демократическая организация вообще рассматривала индивидуальный подвиг в качестве элемента духовного совершенства. Во времена наполеоновских войн, например, легионерство столь преуспело в «демократизации» военного дела, что такие явления человеческой натуры, как героизм или трусость проявлялись в строгом соответствии с уставом (по уставу атаковать противника или отступать следовало только строем и только шагом).

Варварам не нужны были чины и звания. Родовые отношения и так все отрегулировали.

Итак, галлы использовали немногочисленные мобильные, прекрасно слаженные коллективы, где взаимодействие не было результатом палочной дисциплины, жесточайшего подавления своенравия и непокорности. Дисциплина для варвара есть норма существования и способ социального поведения, символ того места, которое варвар занимает в общественной иерархии.

Свободен ли варвар? Безусловно! Он свободен потому, что никем и ничем не принуждаем. Он выполняет ту социальную роль, для которой и был рожден. На эту роль не назначают, не нанимают, с нее не увольняют за провинности. Никто лучше него самого не справится с этой ролью. Вот почему варвару не нужна специальная система принуждения или подчинения, изменяющая его социальный облик. Вот почему варвар свободен. Его свобода социальна, тогда как свобода демократа антисоциальна.

Свободен ли легионер? Никоим образом! Легионерство есть форма социального принуждения, и эта форма тем более жестока, чем «демократичнее» общество.

Легионарную структуру можно вне всякой политической позы считать западной. Легиопарность и западничество — суть одно. Пресловутый немецкий порядок есть следствие того обращения варвара в легионера Священной Римской Империи, которое началось еще при Карле Великом. Чего достиг немец-легионер? Ровным счетом ничего. В отличие от него немец-варвар завоевал и подчинил себе Великий Рим. То есть обломал целую цивилизацию.

Гитлеровское легионерство расшибло себе лоб о русское варварство. Фашизм — одна из наиболее ярких форм легаонарности. Он не выдержал столкновения с варваром. Чем ему проигрывал социал-большевизм? Попыткой загримировать миллионы варваров под образ коммунистических легионеров. Все те же стройные ряды, общеподобные фигуры, абсолютное равенство. Обратите внимание на солдата Вермахта (уж об эсэсовце и речь не идет!) и на красноармейца. Их внешняя разница сопоставима с различием римского легионера и варвара-галла. Чем выиграл социал-большевизм у легионарного фашизма? Варварством! Выполнением того, что с точки зрения легионера сделать невозможно. Той человеческой живучестью, стойкостью и выносливостью, которые не сочетаются с легионарными нормами поведения.