11/22/63 - Кинг Стивен. Страница 26

– Вы уж извините, что говорю об этом, мистер Амберсон, но это слишком большая сумма, чтобы носить ее с собой даже чеками. Вы не хотели бы открыть у нас сберегательный вклад? В настоящий момент мы предлагаем три процента годовых, с ежеквартальной капитализацией. – И он широко раскрыл глаза, дабы показать, что за удивительную сделку предлагает, выглядя при этом точь-в-точь как стародавний кубинский руководитель джаз-оркестра Хавьер Кугат.

– Благодарю, но мне предстоят немалые траты. – Я понизил голос. – Закрываю сделку по купле-продаже недвижимости. Во всяком случае, надеюсь на это.

– Удачи вам. – Управляющий тоже понизил голос, признавая конфиденциальность нашего разговора. – Лорейн выдаст вам чеки. Пятидесяти хватит?

– Более чем.

– Позже мы сможем напечатать другие. С вашим именем и адресом. – Он вопросительно приподнял брови.

– Я направляюсь в Дерри. Буду на связи.

– Отлично. Я доступен по «Дрексел восемь-четыре-семь-семь-семь».

Я понятия не имел, о чем речь, пока он не протянул мне визитную карточку. «Грегори Дьюсен, заместитель управляющего, – прочитал я. – DRexel 8-4777».

Лорейн выдала мне чеки и чековую книжку из искусственной кожи под аллигатора. Я поблагодарил ее и положил все в портфель. У двери оглянулся. Два кассира работали на арифмометрах, никакой другой техники я не заметил. Те же ручки и нарукавники. Наверное, Чарлз Диккенс чувствовал бы себя здесь как дома. Мне в голову пришла мысль, что жизнь в прошлом в какой-то степени смахивает на жизнь под водой, когда дышать приходится через трубочку.

По совету Эла я зашел в «Магазин мужской одежды Мейсона», и продавец заверил меня, что с радостью возьмет чек, если он выдан местным банком. Благодаря Лорейн я без труда выполнил это условие.

В «Веселом белом слоне» битник молчаливо наблюдал, как я перекладываю содержимое трех пакетов в новый чемодан. Когда я защелкнул замки, он высказал свое мнение:

– Странный способ отовариваться, чел.

– Скорее да, чем нет, – ответил я. – Но ведь и мир тоже странный.

Тут он улыбнулся.

– С этим не поспоришь. Дай пять, Джексон. – И он протянул руку ладонью вверх.

На мгновение возникла та же ситуация, что и с «Дрекселом». Но тут я вспомнил фильм «Девушка угонщика»: в пятидесятых этот жест заменял наше стуканье кулаками. Провел ладонью по его руке, почувствовал тепло и пот, подумал: Это реально. Это происходит. И ответил:

– Само собой, чел.

Я вернулся на «Тит Шеврон» с наполненным чемоданом в одной руке и портфелем в другой. В 2011 году время только-только перевалило за полдень, но я уже устал. Между заправочной станцией и площадкой для автомобилей стояла телефонная будка. Я вошел внутрь, закрыл дверь и увидел над старинным телефоном-автоматом листок с напечатанной на машинке надписью: «ПОМНИ, ТЕЛЕФОННЫЕ ЗВОНКИ ТЕПЕРЬ СТОЯТ ДАЙМ БЛАГОДАРЯ “МА БЕЛЛ”».

Я пролистал желтые страницы местного телефонного справочника и нашел «Лисбонское такси». На рекламном объявлении фары превратились в глаза, а решетка радиатора – в улыбающийся рот. Обещалось «БЫСТРОЕ И ВЕЖЛИВОЕ ОБСЛУЖИВАНИЕ». Мне понравилось. Я сунул руку в карман, чтобы достать мелочь, однако первым делом нащупал то, чего брать с собой определенно не стоило: «Нокиа», мой мобильник. Древнюю модель по стандартам мира будущего – я собирался поменять его на айфон, – но здесь-то о мобильниках слыхом не слыхивали. И если бы кто-то его увидел, мне бы задали сотню вопросов, на которые я не сумел бы ответить. Я сунул мобильник в портфель, понимая, что от него необходимо избавиться: держать такую вещь при себе – все равно что ходить с тикающей бомбой.

Я отыскал дайм, бросил в щель, и он тут же вывалился в окошечко возврата монет. Я вытащил его – и сразу понял, в чем проблема. Как и «Нокиа», он прибыл со мной из будущего – медный сандвич размером не больше цента. Я вытащил всю мелочь, порылся, нашел дайм пятьдесят третьего года, полученный, вероятно, в «Кеннебек фрут» – сдача с доллара, уплаченного за рутбир. Начал опускать монету в щель – и тут меня прошиб холодный пот. А если бы мой дайм две тысячи второго года застрял в телефоне-автомате, вместо того чтобы вывалиться в окошечко возврата? И как бы, найдя его, поступил техник «Эй-ти энд ти» обслуживавший телефоны-автоматы в Лисбон-Фоллс?

Он подумал бы, что это шутка. Чей-то изощренный розыгрыш.

Но я в этом сомневался – слишком высококачественный был дайм. Его стали бы показывать друг другу, со временем о нем могла бы написать местная газета. На этот раз мне повезло, однако повезет ли в следующий? Я понял, что надо быть куда бдительнее. С нарастающей тревогой подумал о мобильнике. Потом бросил дайм пятьдесят третьего в щель и услышал длинный гудок. Медленно и осторожно набрал номер, пытаясь вспомнить, пользовался ли я когда-нибудь телефоном с дисковым набором. Похоже, что нет. Всякий раз, когда я отпускал диск, он крутился в обратную сторону, издавая странные щелчки.

– «Лисбонское такси», – услышал я женский голос. – Ни мили без улыбки. Чем мы можем вам помочь?

Дожидаясь такси, я прошелся по площадке с автомобилями, которые продавал Тит. Особенно мне приглянулся красный «Форд»-кабриолет пятьдесят четвертого года выпуска – «Санлайнер», если судить по надписи под хромированной фарой со стороны водителя. С белыми боковинами покрышек и парусиновым верхом. Крутые парни из «Девушки угонщика» называли такие машины брезентухами.

– Неплохая штучка, мистер, – раздался у меня за спиной голос Билла Тита. – Мчится, как огонь в степи, сам проверял.

Я повернулся. Он вытирал руки ничем не уступавшей им по промасленности красной тряпкой.

– Ржавчина на порожках.

– Да, конечно, такой здесь климат. – Он пожал плечами, как бы говоря: «Ну что тут поделаешь». – Самое главное, что двигатель в отличном состоянии и покрышки почти новые.

– Восемь цилиндров?

– «Уай-блок», – ответил он, и я кивнул, будто понимал, о чем речь. – Купил у Арлен Хэдли из Дарэма, после того как умер ее муж. Если Билл Хэдли что и умел, так это заботиться об автомобиле... Но вы их не знаете, потому что не местный, так?

– Да. Я из Висконсина. Джордж Амберсон. – Я протянул руку.

Он покачал головой, улыбнулся.

– Рад познакомиться, мистер Амберсон, но я не хочу, чтобы вы запачкались маслом. Считайте, что мы пожали друг другу руки. Вы покупатель или только смотрите?

– Еще не знаю. – Но я солгал. Я уже думал, что никогда в жизни не видел такого классного автомобиля, как «Санлайнер». Открыл рот, чтобы спросить, какой у него расход бензина, однако вовремя осознал, что это бессмысленный вопрос в мире, где можно заполнить бак за два доллара. Вместо этого поинтересовался, механическая ли коробка передач.

– Да. И когда включаешь вторую, надо следить, нет ли копов. Очень быстро набирает скорость. Хотите прокатиться?

– Не могу, – ответил я. – Вызвал такси.

– Это не лучший способ путешествовать. Если купите этого красавца, сможете с шиком вернуться в Висконсин, безо всяких поездов.

– И сколько вы за него просите? На ветровом стекле нет ценника.

– Потому что я выставил его на продажу только позавчера. Не успел написать. – Он достал сигареты. – Триста пятьдесят, но вот что я вам скажу: люблю поторговаться.

Я успел сжать зубы, иначе мое лицо вытянулось бы от удивления, и сказал, что подумаю и, если мысли потекут в правильном направлении, вернусь завтра.

– Лучше возвращайтесь пораньше, мистер Амберсон. Этот автомобиль долго здесь не простоит.

Меня это успокоило. В моем кармане лежали монеты, которыми я не мог оплатить звонок по телефону-автомату, рассчитывались здесь главным образом наличными, диски телефонов-автоматов странно щелкали при наборе номера, но хоть что-то не изменилось.

За рулем такси сидел толстяк в мятой шляпе, бейдж на которой гласил: «ЛИЦЕНЗИРОВАННЫЙ ПЕРЕВОЗЧИК». Он непрерывно курил «Лаки страйк» и отдавал предпочтение радиостанции Дабл-ю-джей-эй-би. Мы прослушали «Сладкое время» сестер Макгуайр, «Охотничью собаку» братьев Эверли и «Пожирателя фиолетовых людей» – последнюю спело некое существо по имени Шеб Вули. Без нее я вполне мог бы прожить. После каждой песни три девицы не самыми мелодичными голосами выводили: «Четыр-надцать со-рок, Дабл-ю-джей-эй-би-и-и... Биг-джэб!» Я узнал, что магазин «Романов» проводит ежегодную тотальную распродажу, а в универмаг «Вулвортс» поступили хула-хупы по смехотворной цене – доллар тридцать девять за штуку.