– Пошли, – скомандовал он и махнул рукой в сторону домиков с широкой коричневой полосой на стенах.
– Эй! – донесся резкий женский голос.
Катюшка повернула голову и увидела высокую тощую девушку в джинсах и объемном сером свитере, лишь подчеркивающих ее худобу. Рядом стоял коренастый парень, одетый почти так же.
– Вика и Костик, – прокомментировал Сергей.
– Привет, – легко произнесла Вика, когда они подошли ближе. – А мы скучали. Тебя как зовут?
– Катя, – ответила Катюшка, стараясь выглядеть уверенной и независимой. Но обстановка и скользкая улыбочка Вики совсем к этому не располагали.
После короткого знакомства они все же добрались до своего домика, Катюшка вздохнула с облегчением, потому что к тому моменту она мечтала только о мягкой кровати и одиночестве.
Комната оказалась вполне приличной, хотя и маленькой. Люстра напоминала китайский фонарик, стол стоял около окна, на стене висела фотография большой неопознанной рыбины, а широкая деревянная кровать была накрыта бежевым покрывалом. Стопка постельного белья лежала рядом на стуле, но сил на простынку, наволочку и пододеяльник не нашлось.
– Нормально, – тихо произнесла Катюшка и потянула чемодан к столу. В животе требовательно заурчало, и она посмотрела на часы: покормят же их? Любопытно, чем здесь кормят? Уха или борщ, овощной салат или оливье, картошка, шашлык с аджикой или кетчупом, соленья – неважно, сейчас она будет рада любому блюду. И еще пусть будет компот!
Обернувшись, она увидела Сергея, он стоял в дверях и с интересом наблюдал за ней.
– Я пойду прогуляюсь, а ты разбери вещи и приготовь что-нибудь поесть.
– Поесть… – начала Катюшка, но тут же замолчала, потому что взгляд Сергея стал горячим и острым. В груди неожиданно екнуло.
Он подошел ближе, чуть наклонился, заглянул в ее глаза и каким-то особым голосом произнес:
– Ты же позаботишься обо мне, правда?
– Ага, – только и смогла выдохнуть Катюшка.
– Идиот, – процедил Павел и поддал камень ногой.
– И ничего не идиот! – взвился Степан и прижал к животу пакет с медицинской энциклопедией. – А что, по-твоему, нужно было делать?
Павел лишь поморщился в ответ.
Катю Шурыгину они уже «высиживали». Четких планов не было, но следовало наблюдать за девчонкой с утра и до вечера. Вот сегодня они с утра и «засели в засаде», то есть в раздолбанной «копейке», которой давно полагалось скончаться в судорогах, но колымага ездила, что было очень кстати. К дому подъехала уже знакомая «десятка», а вскоре появилась и девчонка с чемоданом. Куда-то парочка намыливалась.
Они тронулись с места и направились к перекрестку, и Павел рванул следом. На МКАД? Ладно. Из города? Пусть. Может, оно и к лучшему?
Степан ныл всю дорогу: куда мы едем, зачем, а как же обед? То ему в туалет нужно, то тошнит, то света мало, то клаустрофобия… Но Павел нытье вытерпел – им же выпал шанс! Девчонка с чемоданом – значит, отправилась отдыхать (это уж потом он понял, что ее потянуло на озера).
А Тяпа не давал ни минуты покоя: на дежурство у дома Шурыгина он взял и свою дурацкую энциклопедию, и батон хлеба, и бутылку минералки. Подготовился, зараза, не хуже агента 007! И сожрал все сам за считаные минуты!
Но у Павла и не было аппетита – он превратился в охотника, которому интересна лишь конкретная дичь. И шли они потом за девчонкой и ее парнем километра полтора, держась на расстоянии. Эта избалованная кукла поначалу громыхала чемоданом так, что потерять их было практически невозможно, да и дорога одна…
– А что это за стук да гром, почему земля дрожит?
– А это моя лягушонка в коробчонке едет!
Но когда показалась вода, Павел на миг растерялся. Нельзя светиться!
– Разворачивайся, Тяпа, уходим, – резко и расстроенно бросил он, проклиная часы, проведенные за рулем.
Но Степан оказался не готов к такому сокрушительному разочарованию. Как уходим? Опять пешком? А затем в тесную машину и умирать до Москвы? Здравствуйте, милые клаустрофобия и язва желудка? Жрать-то уже нечего! Нет, ни за что! Степан замотал головой и, понимая, что на стороне друга – сила и авторитет, а на его стороне – жалость к собственному организму и момент неожиданности, рванул к катеру. Пусть подбросят хотя бы до какой-нибудь деревни, где можно поесть и передохнуть, а обратно уж как-нибудь: опять по воде, а затем на машине или лучше на поезде. Как-нибудь!
«Подождите! Пожалуйста, подождите!»
– Идиот, – все же повторил Павел для профилактики. Злость ушла.
– Тетка пилила, а теперь и ты еще, – надулся в ответ Степан. – Я как лучше хотел.
– Она нас видела.
– Ну и что? Если ты в такси с кем-нибудь проедешься, ты на следующий день лицо этого человека вспомнишь?
– Да ты так орал, что забыть тебя невозможно!
– Неправда, я был вежлив и почти незаметен.
Павел фыркнул и ткнул пальцем в полуразрушенный дом, появившийся из-за деревьев:
– Вон твои Ситники, развалюха какая-то, думал, здесь тебя накормят? Ха! И не мечтай!
Губы Степана болезненно скривились: в мечтах он уже отламывал ломоть черного хлеба, намазывал его толстым слоем топленого масла и опускал столовую ложку в густые наваристые щи. Как у тетки.
Но деревня не производила впечатления сытного места: домов было мало и в основном – либо недостроенные, либо полуразвалившиеся. Лишь правее кучно стояли явно жилые дома, производившие благоприятное впечатление.
– У меня почки, – пожаловался Степан.
– У меня тоже, – усмехнулся Павел.
– Я в том смысле, что мне нельзя спать на земле.
– Не боись, нормально устроимся.
Настроение у Павла немного улучшилось. Неожиданно он даже порадовался тому, что ситуация сложилась именно таким образом. Сцапать девчонку в лесу – пара пустяков, а то, что она их видела… Тяпа прав, она их не вспомнит, да и не собирался он потом ходить в маске, как Мистер Х. Мало ли на свете худых блондинов да рыжих любителей поныть – пойди да найди!
* * *
– Так, так, посмотрим, – нараспев протянула Катюшка и расстегнула молнию рюкзака. – Я умею готовить. Да, я умею готовить, это пара пустяков…
В голове еще промелькнуло: «Главное – не победа, а участие», но эта мысль вызвала только нервный смешок.
Пачка макарон, пачка гречки, пара банок говяжьей тушенки, чай в пакетиках, сахар, масло, соль, хлеб, джем, сырокопченая колбаса, картошка, печенье, небольшое пластиковое ведерко маринованного мяса и еще ерунда всякая. Скатерть-самобранка не прилагается.
– Макароны с тушенкой, – решила Катюшка, деловито скрестив руки на груди. – И еще бутерброды с колбасой.
С трудом воздержавшись от немедленного поедания колбасы, она налила в кастрюлю воды, добавила соли и включила двухконфорочную плиту. Распечатала пакет с макаронами, поставила кастрюлю на конфорку, плюхнулась на табуретку, прислонилась к столу и подперла пухлую щечку кулаком. Вари, горшочек, вари!
Но как же хочется колбасы…
Как хочется колбасы!!!
А чего ждать?
И зачем ждать?
Катюшка подскочила, схватила нож и отрезала щедрый кусок салями, который сразу после чистки исчез за щекой. М-м-м… вкуснота! Жуется только плохо, зараза.
Чем же еще заниматься в этой крохотной кухне (комнатенку метр на метр трудно называть кухней)? Меню продуманно, вода закипает, макароны ждут своего часа, корова с банки тушенки смотрит внимательно и одобрительно. Катюшка отрезала еще кусок колбасы и слопала его с не меньшим наслаждением.
А вот не нужно было оставлять ее одну. «По Вике он, что ли, соскучился?» – равнодушно подумала она и снова взялась за нож.
Вода закипела неожиданно – забулькала так, что горячие брызги полетели во все стороны. Отправив все макароны из пакета в кастрюлю, Катюшка уже напевала вслух, предвкушая вкуснейшую еду и благодарность Сергея. Пусть знает, что она не папина дочка, пусть знает, что она – о-го-го! Не только сногсшибательная девушка, но и мастер на все руки!
Но макароны быстро и подло разбухли и демонстративно отказались помещаться в кастрюле. Пришлось часть вынимать половником и перекладывать в миску. Затем приключилась новая напасть: ни дуршлаг, ни открывалка для консервов обнаружены не были.