С молитвой о тебе - Алюшина Татьяна Александровна. Страница 10

А ничего нет проще — больницу, куда доставили Николая, сто раз на дню показывали в новостях, и интервью у его лечащих врачей брали. Ну, ладно, куда ехать понятно, а стоит ли? И решила подождать.

Кира каждый день просматривала в Интернете новости о состоянии Николая и по телевизору не пропускала, но день ото дня их становилось все меньше, а через неделю горячая новость о травме великого спортсмена и вовсе стала пропадать из информационного поля. Через две недели она смогла выловить лишь короткое упоминание о том, что состояние Николая Крайнова остается неизменным, но его уже перевели из палаты интенсивной терапии.

Вот тогда она и поехала, по дороге купив в магазине большой букет садовых васильков и маленькую открыточку, долго стояла и думала, что написать. Слова ободрения? Наверняка его уже тошнит от них. И тогда она написала: «Ты победишь и это! Ты обязательно справишься!» — и, не желая обозначать себя подписью, лишнее это, и никому не нужно, подписала: «С молитвой о тебе».

Прочитала и расстроилась, настолько ей показалось это высокопарно и вычурно, но переписывать не стала, оставила как есть. А в приемном покое миловидная медсестра средних лет раздраженным тоном попрекнула Киру:

— Что?то вы подзадержались, девушка, остальные барышни уже и ходить перестали. — И махнула куда?то в угол рукой.

Кира проследила за жестом и увидела сваленные в кучу на столе, стоявшем у стены, мягкие игрушки, упакованные коробки подарков, цветы в горшках, конверты с открытками, и сразу сообразила, что так раздражило медсестру.

— Вы не поняли, — улыбнулась мило Кира и придумала на ходу, — я не из отряда буйствующих фанаток. Я от одноклассников Николая, мы хотели поддержать его, сказать, что мы с ним и поможем, если надо.

— А?а! — кивнула сразу подобревшая женщина. — То?то я смотрю, вы постарше этих шпингалеток будете. — И, подозвав поближе Киру жестом руки, склонилась к ней и заговорщицки предложила: — Вы тогда в пакет отдельный сложите, что принесли, и надпишите на нем: «От одноклассников», я сама через полчаса отнесу.

— Спасибо вам большое! — от души поблагодарила Кира.

Где?то через полгода она прочитала заметочку на сайте спортивных новостей, что Николай Крайнов, отказавшийся от традиционного лечения, наперекор всем врачебным диагнозам достиг серьезных подвижек в исцелении. И все!

Каких подвижек?

Но в жизни Киры происходили такие события, что выискивать крупицы информации о самочувствии Николая она уже не могла. Но он присутствовал незримо в ее жизни, освещая чистым светом воспоминаний все страшное и мутное, что творилось тогда с ней.

А где?то года три назад, на одном из телевизионных каналов, она увидела интервью с его бывшим тренером, который упомянул про Колю в том ключе, что настоящий спортсмен — он во всем боец, вон Крайнов: смог встать и вернуться к полноценной жизни, невзирая на прогнозы врачей.

Она расплакалась от радости.

Николай всегда присутствовал где?то на периферии ее сознания, но никогда Кира не думала о нем как о мужчине, с которым она мечтала бы соединить судьбу, заниматься любовью, жить. Некий светлый образ, и все!

И вот на тебе! «Светлый образ» спит на ее диване и вызывает в ней самые жгучие, странные и весьма однозначные желания! Это что такое?

После того как, вернувшись из ванной комнаты, Кира легла, повертелась немного, устраиваясь поудобней на ночь, из альковного угла больше не донеслось ни звука, Николай даже ее дыхания не слышал.

Он ее хотел. Сильно.

Когда они разговаривали и сидели достаточно близко на диване, Коля не один раз подумывал поцеловать ее, а дальше — как получится, но каждый раз останавливал себя, хотя соблазн был велик: эти ее губки припухлые, наклон головы, дыхание, грудь — э?эх!

Но в воспоминаниях, которыми они делились, было нечто светлое, чистое, вызывающее тонкую грусть, и приземлять это прямолинейным мужским напором совсем не хотелось.

Но хотелось ему Киру сильно. Пожалуй, он и не помнит, когда испытывал такое сильное влечение к женщине.

Николай даже развеселился и хмыкнул про себя: история повторяется — он ее хочет, у него навязчивая эрекция, а нельзя! Ну, не совсем чтобы нельзя, он прекрасно понимал, что если сейчас встанет и пойдет к ней, то, скорее всего, у них все прекрасно получится. Он же видел, чувствовал, что нравится ей и ее влечет к нему, и хоть Кира смущается немного, что нормально для такой изысканной девушки, но вряд ли бы оттолкнула его, если б он решил идти в атаку.

Нет. Это было бы неправильно. Это испортило бы красоту и значимость того, что происходило с ними в юности, почему?то он так чувствовал.

Ничего, он потерпит! Он обязательно ее заполучит, но не так прямолинейно и сразу. Она нравилась ему необычайно и столь же сильно интриговала своей загадочностью. Что у нее произошло в жизни? Почему живет здесь? Ведь если Кира такой одаренный педагог, то ей самое место в столичных учебных заведениях или в европейских. Вы вообще многих благополучных москвичек знаете, делающих карьеру, переселившись в российскую глубинку? А выдающихся пианисток? Ну пусть не пианисток, а преподавателей консерваторских?

Нет, у них здесь тоже не пространственная дыра на теле страны, а крупнейший областной центр, с большими возможностями, но не Москва же!

Что, неудачно вышла замуж? Уехала? А ее квартира вызывала еще больше вопросов. Ну, предположим, почти все время ты проводишь на работе, но есть же и выходные и вечера, когда требуется отдохнуть, в том числе и душой. И ни любимых памятных вещей, ни фотографий, ни женских журналов, ни украшений каких?то?

Ладно. Он со всем разберется и найдет ответы на все многочисленные вопросы. Отпускать от себя Киру Николай Крайнов не собирался. Он собирался накрепко привязать к себе эту девушку. И вполне серьезно!

Но один вопрос особенно не давал Коле покоя и навязчиво буравил в мозгу.

Когда он попал в больницу с травмой, огромное количество людей приходили и приносили какие?то передачи, игрушки, цветы, открытки, особенно старались околоспортивные девочки?фанатки, эти и плакаты под окнами растягивали, и кричали, пели, скандировали его имя. Медперсонал складывал все, что они приносили, на большой стол, который специально поставили в приемном отделении, а Аглая и мама вечерами сортировали передачи, расставляли цветы, читали послания, но почти все — игрушки, фрукты, соки, комнатные растения относили в детское отделение.

Николай тогда практически постоянно находился под капельницей на обезболивающем и снотворном и не вникал в то, что происходило вокруг. Через две недели его перевели в отдельную палату и сняли с интенсивного обезболивания. К тому моменту поток посетителей сильно поубавился, но это отдельная тема.

Как?то вечером в палату пришла медсестра из приемного отделения, о чем?то пошепталась с Глашкой, дежурившей возле него.

— Стрелка, что там? — спросил Коля.

— Тут что?то странное, — подошла к нему Аглая и протянула большой целлофановый пакет, на котором было написано фломастером: «от одноклассников».

Все его одноклассники были выпускниками спортивного интерната, большинство из них составляли члены его команды и передачи приносили самолично, без помощи медперсонала.

Аглая извлекла из пакета букет ярко?синих васильков и симпатичную веселую плюшевую обезьянку и протянула Николаю.

— Ты что?нибудь понимаешь? — поинтересовалась подруга, заглянула в пакет еще разок. — А, вот и записка.

Она усадила возле Коли на кровать обезьянку и протянула ему маленькую открыточку. Он подержал какое?то время кусочек картонки в руке и, собравшись с силами — каждое движение давалось болью, — развернул открытку. Четким и красивым почерком там было написано:

«Ты победишь и это! Ты обязательно справишься!» — и ниже, вместо подписи: «С молитвой о тебе».

— Ну, — нетерпеливо спросила Глашка, — от кого это?

— Не знаю, — бессильно уронив руку на кровать, признался он.