Конец игры - Малиновская Елена Михайловна. Страница 25

Далион и Ронни переглянулись. Чужак неопределенно пожал плечами, словно говоря: это твой ученик, тебе и объясняться с ним.

– Нор может и не согласиться на обряд, – совсем тихо произнес Далион, не рискуя пока ответить на вопрос юноши.

– Тогда он останется здесь, – жестко обрубил имперец. – Потому как превратится в обычную обузу.

– О чем вы? – жалобно взмолился Нор. – От чего я могу отказаться? Лучше спросите меня, чем впустую гадать.

Ронни молчал, предоставив Далиону сомнительную честь отвечать на вопросы младшей гончей. А хозяин дома в свою очередь мешкал, просто не представляя, как начать этот во всех смыслах непростой разговор.

Чем дольше длилась тишина в комнате, тем сильнее бледнел Нор. Далион не хотел даже думать, какие ужасы юноша сейчас представляет себе в уме. Все эти многочисленные намеки о сути таинственного ритуала вряд ли оставили его равнодушным. Поневоле заволнуешься, если речь идет о твоей жизни и дальнейшей судьбе.

– Ронни, выйди, пожалуйста, – наконец, приняв непростое решение, попросил Далион.

– Ты стесняешься меня? – Имперец показал в широкой улыбке белоснежные зубы. – Да ладно тебе, гончая. Неужели язык отсохнет сказать наивному мальчику, что он слишком задержался в девственниках?

Далион поморщился от развязного тона чужака, но позволил себе чуть заметный вздох облегчения. Все, самое трудное сказано. Нор не дурак, теперь прекрасно поймет, что это означает.

– Инициация заключается в процессе лишения девственности? – Нор морщил лоб, слегка ошеломленный грубыми словами имперца. – Но почему?

– Чтобы получить всю силу, которую предназначили тебе боги, необходимо раскрыться перед ними, – сухо произнес Далион то путанное объяснение, которое некогда дали ему в Академии. – Лучше и полнее всего это происходит именно при… гм… сексе. Неважно, получит ли при этом ученик наслаждение или испытает лишь унижение и боль, но дело будет сделано. Он откроет свою душу для богов.

– А Эвелина? – Нор неожиданно зарумянился от какой-то мысли. – Неужели она тоже проходила через это?

Далион не сумел ответить на этот вопрос. Ему самому было неприятно представлять девушку в объятиях другого. Да, пусть это произошло до встречи с ним, и самой Эвелине не предоставили выбора, но все равно. Далиона начинало трясти от негодования и возмущения, едва он вспоминал, что его бывшая тень уже познала мужскую ласку. И не старшей гончей довелось в этом стать ее первым учителем.

Ронни скривил уголки губ, тщетно пытаясь скрыть неприятную ухмылку, более напоминающую гримасу боли. Провел пальцами по столешнице, стирая невидимую пыль, и отвернулся.

– Да, она тоже проходила через это, – чужим безжизненным голосом произнес Далион, пытаясь не показать своих истинных эмоций. – Нор, в Академии у учеников обычно не спрашивают, хотят ли они заплатить за силу такой ценой. У тебя, в отличие от них, есть выбор. Или ты соглашаешься и едешь с нами в Рокнар. Или отказываешься и остаешься здесь присматривать за Иррой и Ранолом.

Нор опустил голову, задумавшись. Его лоб прорезала глубокая вертикальная морщина, а губы презрительно сжались. Далиону на какой-то миг показалось, что младшая гончая сейчас с негодованием отвергнет недостойное предложение, и он заранее с облегчением расправил плечи. Почему-то хозяин дома не желал, чтобы его ученик отправился с ними в империю. Но вслух, понятное дело, он бы никогда не осмелился это произнести, опасаясь быть обвиненным в беспочвенной ревности.

– Эм-м-м… – протянул Нор, видимо, приняв решение. Откашлялся и продолжил более уверенно: – Не могли бы вы сказать, с кем я должен буду это… гм… сделать? Она… Она симпатичная?

С губ Далиона едва не сорвалась жестокая шутка. Мол, пусть будет благодарен, что речь не идет о каком-нибудь извращенце, которыми так славился род Младшего Бога. Но, словно почувствовав дурное настроение старшей гончей, в разговор поспешил вмешаться Ронни.

– Она красивая, – мягко произнес чужак. – Очень. И ты ее знаешь.

Далион изумленно изогнул бровь и посмотрел на имперского мага, требуя разъяснений. Но тот лишь язвительно усмехнулся. Мол, все узнаешь в свое время.

– И когда мне предстоит это сделать? – совсем тихо поинтересовался Нор.

– Красавица с нетерпением ожидает встречи с тобой на моем корабле, – проговорил Ронни. – Я полагаю, медлить нам не стоит. Сейчас время играет против нас. Поэтому предлагаю завтра же двинуться в путь. Чтобы найти тебя, Далион, я потратил слишком много сил на поисковую магию. А потом остатки пустил на построение телепорта. Можно сказать, выпил до дна амулет императора, который он забыл у меня забрать. Придется добираться до побережья на своих двоих.

– По этому поводу не переживай, – отозвался Далион. – Вряд ли путешествие займет у нас много времени. К сожалению, я истратил все магические сферы, наводя порядок в здешних краях. Некоторые горячие головы из младших гончих решили, что гибель глашатой дарует им возможность вырваться и из-под моего контроля. Мол, одной старшей гончей не совладать с целой сворой мелких шавок. Вот и пришлось преподать им жестокий урок. Но не волнуйся. Мне не составит особой проблемы раздобыть трех лошадей. Мы можем отправиться в путь уже завтра и вряд ли потратим на путешествие много времени.

Чем ближе становился час отъезда, тем больше нервничал Далион. Его страшила сцена расставания с Иррой. Она, несомненно, догадывалась, что ее возлюбленный готовится к отъезду. Слишком бурную деятельность развел Ронни сразу после решающего разговора со старшей гончей. Имперский маг лично проверил лошадей, которых Далион привел из ближайшей деревушки, заставил Нора уложить в походные тюки вещи, едва не довел кухарку до истерики своими придирками к качеству вяленого мяса и сухарей. Под конец заставил Далиона навестить Ранола и вылечить младшую гончую от затянувшейся простуды, грозящей перерасти в воспаление легких.

Ирра наблюдала за суетливыми сборами отстраненно, никому не мешая и не помогая. Она вообще не сделала ни одной попытки переговорить с Далионом после сцены, разыгранной между имперцем и Нором в ее присутствии. Будто молчаливое одобрение, которое продемонстрировал тогда ее возлюбленный по отношению к действиям чужака, сильно разочаровало женщину.

Далиона практически не расстраивало подобное положение дел. Напротив, он был даже рад. Мужчину не прельщали возможные скандалы и выяснения отношений. Хозяин дома надеялся, что Ирра найдет в себе силы достойно попрощаться и не станет биться в нервном припадке утром, когда он пожелает ей счастливо оставаться.

Вечер перед отъездом Далиона Ирра провела, сидя в нижней гостиной. То и дело мимо нее проносились по своим делам Ронни или Нор. Бестолково суетилась Дайра, напуганная имперцем чуть не до заикания, когда он обнаружил, что служанка по недосмотру, а скорее, по злому умыслу едва не засунула к нему в вещи вместо теплого плаща обычную рвань. Ирра не вмешивалась. Она притаилась в самом темном углу комнаты. И кажется, была готова просидеть так вечность.

– Ты не хочешь поговорить с ней? – словно между делом поинтересовался Ронни, когда в очередной раз случайно столкнулся с Далионом на кухне.

– С кем? – спросил тот, сделав вид, будто не понял, о ком речь.

– Как знаешь, – понятливо протянул имперец. – Только некрасиво это как-то. Трусостью отдает. Все-таки Ирра была рядом с тобой столько времени, а ты даже достойно попрощаться не желаешь.

Этот мимолетный обмен репликами вывел Далиона из еле сохраняемого душевного равновесия. Ему было больно признавать, но имперец угадал. Хозяин дома отчаянно трусил заговорить с Иррой. Вдруг она зальется слезами? Вдруг кинется к нему в ноги, умоляя остаться? Вдруг пригрозит убить себя, если возлюбленный все же покинет ее?

Сомнения мучили Далиона до самой ночи. Лишь когда Дайра растопила вечерний камин и зажгла множество свечей по всему дому, решив не экономить в день отъезда хозяина, он рискнул начать непростой разговор с Иррой.