Держи меня крепче (СИ) - "Душка Sucre". Страница 127

– Спасибо, не пойду.

Блин, я в обиде. Не тронь меня, мужчина, то есть злобный тролль.

– Пошли, говорю, – нетерпеливо произнес он и потянул меня за руки. Я вырвала их и прижала к себе.

– Нет.

– Как хочешь, – легко согласился он и подхватил мою тушку на руки, будто я была пушинкой.

Я тут же растеклась в его руках теплой вазелиновой лужицей и даже забыла, что пребывала в обиде. Черт, это же так приятно, когда тебя таскают на руках, как принцессу из сказки. Правда, гораздо приятнее, когда дорога составляет не восемь шагов, а в случае Шера так вообще пять, а, скажем, метров сто хотя бы…

Но меня и это радовало. Как в детстве радовали «Чупа-чупсы» и круглые цветные жевательные резинки.

Доставив по пункту назначения и включив мимоходом свет, Артем открыл холодную воду и стал промывать мое лицо. Не знаю, почему я не сопротивлялась. Может, потому что он делал это очень аккуратно, обращаясь моей битой харей как с вековой хрустальной люстрой, которая может разбиться от одного прикосновения, а может, потому что мне было приятно, что это он, сам Артем Охренчик, снизошел до моей скромной персоны и сейчас прыгает вокруг меня чуть ли не Моськой. Но я стоически терпела и исподлобья смотрела в его хмурое сосредоточенное лицо. Наконец, он закончил, протер мой фэйс полотенцем и спросил, нет ли в холодильнике льда.

С детской непосредственностью я поинтересовалась:

– Зачем?

На что получила развернутый матерный ответ, что даже мои уши покраснели.

– Так есть или нет? – не обращая на мою реакцию внимания, переспросил он. Я кивнула и повела наглеца на кухню к холодильнику.

Получив требуемое, он завернул лед в захваченное из ванной полотенце и приложил к моему затылку. Снова неожиданный поступок.

Он меня пугает.

Или вдохновляет?..

Фу, как же я запуталась.

Ну, почему, почему нельзя быть всегда одинаковым? Или всегда злым, или всегда хорошим. Тогда мне не пришлось бы менять гамму своих к нему постоянно меняющихся отношений. Можно было бы выбрать что-то одно и холить это чувство, и лелеять.

Пока я наслаждалась холодным компрессом и пыталась разобраться в своих эмоциях, этот проглот успел вскипятить чайник, опустошить полхолодильника, сожрать стоящие на столе фрукты и теперь косился на любимые дядины «Шоколадные звездочки», которые тот предпочитал употреблять залитыми молоком в качестве завтрака. Заметив его голодный взгляд, я поспешила припрятать «звездочки» подальше от него и была награждена званием:

– Жадина!

– Да и так все сожрал, что только можно было.

– Говорю же, жадина.

– Ладно, я пропущу это оскорбление мимо ушей.

– Какое оскорбление? – «искренне» удивился голодный троглодит.

– Никакое. Если хочешь есть, закажи пиццу, – процедила я, уверенная, что Артем откажется от этого и свалит домой. Сказать же ему в лицо, мол, вали давай и не оглядывайся, мне не позволяло, простите за жаргон, гребанное чувство такта.

– Отличная идея, малыш! – озарился он и ту же достал из кармана мобильник.

Он сделал заказ, включающий самую большую пиццу с огромным количеством топпингов и апельсиновый сок. Потом посмотрел на меня, задумался и перезвонил, заказав еще одну такую же пиццу. Робин Бобин Барабек39, блин. Он что, думает, что я много ем, и ему не хватит одной «кулебяки», как называет пиццу моя бабуля?

– Слушай, – сделав заказ, он вновь переключился на меня, – сваргань нам чего-нибудь пожрать, пока ждем, – капризно попросил он.

– Я?

– Ну, да. Из нас двоих ты девушка. Кулинария должна быть у тебя в крови.

– Уверен? – ехидно поинтересовалась я.

– А то! Все особи женского созданы для того, чтобы маячить у плиты и готовить своим драгоценным мужьям еду, – с чувством собственного достоинства отозвался Шер, методично перерывая ящики, проверяя их на наличие ингредиентов для приготовления пищи. Зря, впрочем. Еще утром Максим упаковал все крупы и прочие продукты в сумку, чтобы мы не померли от голода на даче. Ну, мало ли… Вдруг у нас тачка сломается и мы не сможем попасть домой… Так что провиант был жизненно необходим, вот только, кажется, дядя путал эту поездку с вылазкой в тайгу.

– И что же ты хочешь? – ласково пропела я.

– Еду, – развернулся он ко мне, поняв всю бесполезность попыток найти хоть что-то в шкафчиках. – А у вас она вообще есть?

– Была, пока ты не съел.

– Тогда давай «звездочки»!

– Нет!

– Я умираю. Я хочу есть.

– Я, может, тоже хочу…

– Тогда приготовь.

– Из чего? Тебе кашу из топора сварить?

– А ты умеешь?

– О да, я мастер на все руки.

– Не ехидничай, тебе не идет, – отрезал Тёма.

Я надулась и вдруг вспомнила, что в прихожке около зеркала лежал пакетик с картошкой, которую отбил у папы для себя Сеня. Для каких целей он собирался ее использовать, мелкий не сознался, но то, что перед отъездом Максимом ему было выделено целых три картошки, я помнила точно. А так как мы дико торопились, ему пришлось оставить свой трофей прямо там, да и кто бы спер? Ну, он же не предполагал, что к нам в гости нагрянет голодающее Поволжье в лице неформального молодого человека.

– А ты любишь картошку?

– О, да! Я люблю картофан! – довольно облизнулся Шер, а я побежала за едой, которую собиралась… приготовить. Ну, муженек, ты сам напросился. Ща будет тебе первоклассная отрава. Сразу окочуришься…

Под скорбный взгляд Артема, мол, чё так мало, я принялась чистить овощ. Разумеется, дело шло с трудом и под мое активное пыхтение, а в результате я чудом не отрезала себе ни одного пальца, зато картошку искромсала по самое не хочу. В общем, вместе кожурой в мусорное ведро отправилось еще около семидесяти процентов продукта. Увидев это, Шер вырвал из моих рук и картошку, и нож, сказав в мой адрес: «Растратчица!«, принялся сам срезать кожуру тонкой спиралью. Такую кожурку даже выкидывать было жалко.

Почистив клубни, он с чувством выполненного долга уселся на диван и позволил продолжить мне мое темное дело.

– Как тебе больше нравится: жареная или вареная?

– Я люблю пюре, – отозвался Артем. А я тоже больше люблю в виде пюре. Вот только вряд ли мне что-то из этого перепадет. Да я и не рискну есть свой кулинарный шедевр.

– Хорошо.

Я наполнила пятилитровую кастрюлю до краев водой, закинула в нее три картошечки и поставила на огонь. Шер следил за мной с непередаваемым выражением на лице. С одной стороны недоуменное удивление, с другой тихий ужас, а с третьей дикий хохот.

– Не пойму, то ли ты прикалываешься, то ли реально впервые пробуешь себя в качестве повара.

– Не впервые… – возмутилась я. А что? Я и раньше делала попытки… Правда, неудачные, но это не исключает их наличия. – С чего ты взял?

– Так, делаю выводы, – он покосился на кастрюлю, а я смекнула, что что-то забыла. Что-то очень важное, раз даже Артемка заметил.

– А что такого? – набычилась я, пытаясь вспомнить ингредиенты.

– Да нет, ничего, – стал он отнекиваться и поскуливать.

– А! Точно! Я же соль забыла сыпануть, – пришло ко мне озарение.

Шер был в ауте. Он сидел как древнеегипетская мумия, замурованная в саркофаг. Даже забыл, что только что собирался от души похохотать надо мной.

Затем он как-то быстро отмер, посмотрел на меня, как на самую яркую представительницу сообщества идиоток, и в один прыжок оказался у плиты. Шер изъял из моих рук поварешку, при помощи которой я собралась пускать в воду соль и мешать, видимо, решив, что готовлю суп, и спрятал ее в один из выдвижных ящичков подальше от меня.

Сняв кастрюлю с огня, он слил воду (а я уже представила картину, как он эту кастрюлю мне на голову надевает, причем с водой, да уж… дикая фантазия) и ополоснул ее, выложив картошку на стол. Ух, какой хозяйственный! Но такие мужчины не были откровением для меня (мужской пол у плиты – весьма посредственная картина, когда в твоем доме женщины не готовят), гораздо больше впечатлял факт, что все это делает Шер собственной персоной!