Держи меня крепче (СИ) - "Душка Sucre". Страница 34

А Егор меня тоже удивил. Разминочная походка наскоро сменилась вращательными махами вокруг своей оси с попеременной опорой то на правую, то на левую, то на обе руки вместе, или плечо. Нескончаемая вертушка, настолько быстрая, что я даже не успевала следить за сменой рук, и вот он замер, стоя на одной руке, с согнутыми после выполнения последнего движения ногами. Снова шквал аплодисментов, крики, свисты.

Теперь со стороны противников вышло три би-боя. Один по центру, двое по боку от него на шаг позади. Тот, что спереди вполне мог оказаться Артемом, вроде и по росту подходит, и по телосложению. Хотя не факт. Тот парень, что еще не танцевал, седьмой участник, ждущий своей очереди, тоже может им оказаться. Так что из всей толпы я отметила из двоих. Первый парень, не буду называть его Артемом, пока не удостоверюсь, начал с выполнения несложных движений, волнообразных четко фиксированных вращений шеей головы, плечами, руками, туловищем, бедрами, ногами, которых и придерживался все свое выступление. А те парни, что по бокам, один с рваной прической черных как смоль волос, другой блондин с хвостиком, выполняли идентичные кручения на согнутых руках, с подобранными конечностями, затем с раскинутыми, снова подобранными, у меня аж в глазах зарябило от их быстроты.

Снова наша очередь, интересно, кто из парней следующий. Увы, узнать мне это суждено не было, потому что впередистоящий, который возможно Артем, подскочил к ничего не подозревающей ко мне и, галантно опустившись на колени, пригласил прошествовать на середину сцены. Я кинула умоляющий взгляд на брата, который смотрел на меня не менее умоляющим взглядом, мол, давай, систер, не подведи, плиз. Как я могу ему отказать? Собрав всю волю в кулак, я последовала за пригласившим меня парнем, зал ободряюще хлопал мне и отдельные личности выкрикивали мне лестные комплименты. Но дойти до середины без приключений, конечно же, не удалось. Сделав пару шагов, весь зал померк во тьме, отключилась вся подсветка и музыка, в ДК вырубилось электричество.

Одновременно с этим на моем телефоне, находившемся во все еще висящем на плече клатче, затрезвонил телефон, разливаясь в неожиданно замолкшем помещении трелью лиричной песни «Never Say Never», и запястье руки, которую держал в своей ладони «Артем», засияло фосфоресцирующим составом, которым подведена моя татуировка. Вот значит зачем и чем Леся так тщательно мою руку обрабатывала. Так великолепно смотрится, что глаз не отвести. И эта мелодия, полная романтики, и теплая мужская ладонь… Честное слово, если бы он не развернулся, привлекая меня к танцу, я бы сама это сделала. Так приятно ощущать себя ведомой в ритме неожиданного танца, который сплетает не только тела, но и чувства. Мне бесконечно нравится ощущать его руку на своей талии, теплое дыхание, от согнутой к моему уху головы, заставляющее волосы на затылке встать дыбом. Не возражаю, если бы танец длился вечно, но мелодия смолкла, а разлившееся вокруг нас поле все еще отдавало электрическими импульсами. Но и они закончились, вытесненные криками возмущенной толпы. Я отодвинулась от партнера, сделав шаг назад, споткнулась об кого-то, прокувыркнулась пару раз и приземлилась на кое-кого мягкого и большого, сразу же сообщив, что этот подарок, снесший его с ног, есть я, Лена.

– Ленин, можно встать уже, – отозвался Леон, имеющий манеру называть меня, как ему заблагорассудится.

– Угу, спасибо, прости.

Со всех сторон люди повытаскивали мобильники, подсвечивая себе путь, у кого-то была функция фонарика, на них и возложили миссию по выводу людей на волю. Меня схватили за руку и поставили на ноги, а затем, поинтересовавшись, как это я упустила своего кавалера, чьи качества отбирала с особым рвением. В голове в момент щелкнуло, все сопоставилось, и я радостно известила:

– Это ты должен за мной бегать!

От подобной наглости я и сама опешила, но что сказано, то сказано, а вот он, кажется, привык к девушкам, умеющим набивать себе цену, потому что тут же парировал огорченным тоном:

– Я бегал, искал, по всем уголкам проверил, а обнаружил, – тут тон сменился. – Только на сцене! Думаю, нас устроит ничья с вашей командой…

– Да мы бы вас под орех разделали, – я возмутилась чисто из сестринских чувств к Егору, в чьей победе сомневаться нельзя.

– У нас тоже свои фичи13 есть, – похвастался мой кавалер.

– Что? – Не поняла я новое для себя слово.

– Фишки. Мы тоже не промах, – говорил он, крепко держа меня за руку, чтобы не потерять в толпе, второго случая найти друг друга, боюсь, не представится.

– Не сомневаюсь! – мы подобрались к барной стойке и «Артем» опустошил бар на две бутылочки пива, а затем, держа их левой рукой, а меня правой, продолжил наше шествие в неизвестность.

Неизвестностью оказалась площадка крыши ДК, где кроме нас никого больше не было. Здесь он расстелил прихваченный пиджак, ух, какой он хозяйственный, и предложил мне сесть, а сам пристроился скромненько рядом. Вот уж точно чудесный вечер, точнее ночь – звездное небо, пустая голова, правда, было бы еще лучше, если бы все люди смолкли. Он всунул мне в руки пиво, предварительно откупорив, другое открыл для себя, а я думала, он трезвенник, но он объяснил, что никогда не позволяет себе даже глотка алкоголя перед танцем.

– Знаешь, я так рад, что мы с тобою познакомились, – перевел он тему.

– Я тоже, – обрадовала его я своим снисходительным ответом.

– Я Шерхан, – представился он, потянувшись к лицу, чтобы снять маску.

– Дурачок, мы же только вчера виделись в парке, – хотелось сказать мне, но, слава богу, заплетающийся язык не успел рассекретить эту информацию перед снявшим маску молодым человеком, лицо которого осветил свет от мобильного телефона, а я поняла, что никакой он не Артем, которого знаю я, а Шерхан, которого я вижу впервые.

В мозг мгновенно поступил сигнал, мигающий красным, что ведь и голос у него совершенно другой, да разве в оглушающем пространстве расслышишь? Я как-то на автомате осушила полбутылки, и последнее, что помню – это:

– А я Лена.

Все. Дальше – тьма.

– Ты бы еще час около телефона круги понаворачивал! – возмутилась в прекратившую мучить ее длительными гудками трубку Соня на резонное «алло».

– Еще час? Тогда звони через час, – отозвался шепотом приятный мужской баритон с ноткой недовольства по ту сторону «провода», однако не спешивший сбрасывать.

Девушка набрала в грудь воздуха до отказа, выдохнула, сосчитав до пяти, вместо положенных десяти (а то ведь этот и скинет, зараза), и продолжила уже более спокойным тоном, пропитанным сладким ядом, сочившимся сквозь каждый звук.

– Дорогой, – медленно проговорила она. – Где ты? Я тебя со вчерашнего вечера не видела.

Уже десять утра. Надо бы и меру знать в гулянках. А не пропадать в неизвестном направлении в неизвестной компании…

– Я дома, – быстро отозвался парень.

– Ты что, спать ушел сразу, как отключили энергию? – тут же недоверчиво произнесла Соня, забыв, что она спокойна как удав.

– Не… А какая разница? Даже если и так? Я не должен был? Может отметиться нужно было, с… – в штыки воспринял ее выпад баритон, в конце своей речи все же прервав обращение срывающимся шепотом, так и оставив девушку в неведении то ли он хотел назвать ее солнцем, то ли стервой.

Любой из этих «комплиментов», как положительный, так и отрицательный, мог прозвучать с вероятностью пятьдесят на пятьдесят, так что она не сразу ответила, обдумывая, как и почему он не договорил. Если первое, то это путь доказать, что конкретно сейчас, со всеми своими детскими сценами «почему не сразу взял трубку, ты меня не любишь?» ей лучше бы пойти куда подальше и как можно быстрее; хотя истерик с подобным контекстом она ему еще ни разу не закатывала, ревнивая жена не ее типаж, но отругать за что-нибудь – всегда «пожалуйста». Если второй вариант, то, учитывая вспыльчивость ее молодого человека, а также их постоянную грызню не из-за чего, просто в меру мега-термоядерных характеров обоих, это было в порядке вещей.