И. о. поместного чародея - Заболотская Мария. Страница 56

В эту секунду в мою голову пришла мысль, заставившая меня запнуться, и с энтузиазмом, достойным Констана, продолжить свою речь следующим образом:

— …и, разумеется, я тут же отправлюсь туда, чтоб пресечь цепь злодеяний!

Тут Теннонт поставил чашку на стол, что я расценила как признак удивления, крайне несвойственного этому господину.

— Прямо сейчас? — уточнил он.

— Да. Обычное дело, — небрежно сказала я. — Схожу в Воротищи и к вечеру вернусь. Не в первый раз!

Испытующий взгляд Теннонта был тяжел, как надгробный камень, но я выдержала его, продолжая демонстрировать похвальную готовность спасать поселян на дальних хуторах. Не знаю, всерьез ли он заподозрил меня в желании сбежать ночью, но при ярком дневном свете мое лицо, должно быть, выглядело достаточно придурковатым, чтобы в сказанное мной можно было поверить.

— Как человек, далекий от мира магии, всегда интересовался, — наконец сказал он, продолжая буравить меня взглядом, — как именно предписано бороться с волкодлаками?

— О-о-о! — продолжая излучать энтузиазм, воскликнула я, опять-таки в панике припоминая, что нам рассказывали по этому поводу на лекциях. — Способ известен с давних пор: на кладбище, где предположительно похоронен волкодлак, заводят лошадь. Ее водят между могилами, и если от какой-нибудь животное начнет пятиться, то, сталбыть, именно там волкодлак и затаился. Его откапывают и вбивают в грудь боярышниковый кол.

Все это я своими ушами слышала в балладе, которую пели ваганты, с которыми меня когда-то свела судьба во время моего путешествия в Эсворд. Не знаю, что по этому поводу думал настоящий маг, с которым я сейчас вела беседу, но он всего лишь поперхнулся и сдавленным голосом произнес:

— Должно быть, маги свято чтят традиции предков… далекихпредков.

— Проверенная веками мудрость, — с готовностью согласилась я. — Я пошла за лопатой!

Торопливо хлебая суп на кухне, я прикидывала, сколько взять с собой вещей, чтоб не вызвать подозрений, — больше подходящих случаев выбраться из дому могло и не представиться, и было крайне глупо упустить его из-за собственной жадности. Можно было обойтись и без шишечек с кроватной спинки.

— Вот лопата, госпожа Каррен! — перебил ход моих мыслей Констан, к моему ужасу снявший фартук и обувший башмаки, в которых по дому ходить было явно несподручно. — Когда мы идем?

— Мы идем? — поперхнулась я. — Иду я одна! Ты остаешься на хозяйстве, варишь каши и ублажаешь секретаря господина Теннонта всяческой сдобой.

Однако по лицу Констана было ясно, что любые доводы бессильны, если речь идет о борьбе с волкодлаком. Тем более если учитывать, что эта битва, в отличие от предыдущей, будет проходить при свете дня и самым трудным в этом деле будет раздобыть какую-нибудь клячу для опознания нужной могилы.

«Ладно, — подумала я, смирившись. — Зайдем в лес — и я его оглушу лопатой. Недалеко от города его съесть не должны, хотя времени у меня будет тогда в обрез… Может, все-таки подальше его завести?..»

Решая в уме эту сложнейшую проблему (которую многие бы назвали морально-этической, но, положа руку на сердце, для меня это был вопрос чистейшей целесообразности), я вышла за ворота в сопровождении ученика. Лопату у Констана я сразу же отобрала, даже не пытаясь придумать убедительную причину. Полупустая сумка печально болталась на моем плече. По здравом рассуждении, пришлось оставить почти все, но особого выбора у меня не было. Оставалось только возблагодарить богов за то, что Теннонт поверил мне и отпустил. Тут стоило бежать и в исподнем, а не то что с лопатой и идиотом-помощником. В конце концов, стояла теплая погода, разгар лета, и сыроежки уродились на славу.

Мы практически дошли до леса, когда до моих ушей донесся дробный цокот копыт. Я сжала в руках лопату, почему-то сразу догадавшись, кто сейчас нас догоняет. Моя надежда на спасение снова забилась в агонии. Заболело ухо.

— О, господин Виро! — радостно воскликнул Констан, обернувшись на звук.

Я справилась с желанием упасть в дорожную пыль и грызть черенок лопаты, изрыгая проклятия, пока подо мной не разверзнется бездна Lohhar'ag и не поглотит меня, ибо даже в Lohhar'ag мне бы было спокойнее, нежели в Эсворде. Но зубы у меня отчетливо скрежетнули.

— Хорошо-то как, и лошадку не придется искать, — между тем радовался Констан, вызывая у меня желание таки оглушить его лопатой, пусть даже в сложившихся обстоятельствах это и не принесло бы мне никакой пользы.

Между тем изрядно вспотевший Виро поравнялся с нами. Его лошадь злобно фыркала и косилась на меня, явно чуя, что я далеко не дружественно отношусь к ее хозяину.

— Господин Теннонт решил, что нельзя отпускать вас на столь опасное дело одну… то есть вдвоем, — сообщил он нам, при этом даже не пытаясь притвориться, что согласен с господином Теннонтом в этом вопросе.

— О да, — выдавила я. — Ваше присутствие определенно внушает уверенность в исходе предприятия.

И мы двинулись дальше, думая каждый о своем.

Виро достал из сумки очередной пирожок, явно не желая терять впустую ни секунды своего существования. Констан мечтательно таращился в небо. Его руки время от времени дергались — мой ученик явно грезил, как будет душить волкодлака на глазах у толпы потрясенных зрителей. Я размышляла над тем, что мы будем делать, когда доберемся до Косых Воротищ, и все больше впадала в уныние. Вариант с вождением коня меж могил был хорош всем, кроме того обстоятельства, что я не рассчитывала на его воплощение в жизнь.

Должно быть, мы были идеальной командой для уничтожения чудовищ.

ГЛАВА 19,

в которой рассказывается, как скрашивает путь веселая компания и дружеский разговор.

Редкий случай для Эпфельредда — солнечная погода стояла вот уж который день подряд. Теплые лучи солнца грели спину, так что даже ушибы и ссадины на ней болели меньше, а хвоя и мелкие веточки под ногами сухо потрескивали. Уже знакомая мне дорога к Косым Воротищам была иссечена золотыми полосами, над которыми дрожало зыбкое марево, пахнущее сосновой смолой.

Виро, немилосердно потеющий в своем щегольском наряде, злобно косился на нас с Констаном, босоногих и обряженных в полотняные рубахи и штаны, зияющие как раз таким количеством прорех, которое обеспечивает прекрасную вентиляцию в погожий летний денек. Я, в свою очередь, с ненавистью слушала методичное чавканье, доносящееся с его стороны, потому что пирожков этот прислужник зла захватил с собой несоразмерное количество. Даже если бы мне предоставили возможность готовиться к бегству на протяжении трех дней, дали бы лошадь и пару вместительных торб, я бы постеснялась захватить с собой столько съестного. Но у злодеев и заговорщиков была, по всей видимости, какая-то иная логика, заставляющая их надевать в жаркий летний день черные бархатные камзолы, шитые серебром, и непрерывно пожирать скудные продовольственные запасы ни в чем не повинных людей.

Однако строить планы своего спасения, основываясь на том, что вражина подавится очередным кренделем и избавит меня от своего присутствия, было нельзя. Цепь несчастных случайностей, имеющих цель загнать меня в могилу прежде положенного времени, научила меня со смирением относиться к провалу моего очередного гениального плана. Надо было всего лишь придумать что-то новое, чем я и занималась, разглядывая свою тень под ногами, очертаниями напоминающую поганку — проклятые волосы снова отросли и топорщились над тощим телом, как воронье гнездо.

Если бы дело происходило в моих родных краях, где мне была знакома каждая кочка, я бы завела прожорливого секретаря в какую-нибудь топь и бросила бы, предварительно проследив, чтоб его затянуло в трясину как минимум по шею. Но здешнюю местность я толком не изучила, поэтому оставался только один вариант действий: надо было попробовать подружиться с Виро.

Это представлялось не столь уж невыполнимым делом, ради которого я была готова пожертвовать всеми своими запасами варенья и прочими милыми его желудку продуктами.