И. о. поместного чародея - Заболотская Мария. Страница 58

— Она, а как же, — мрачно пробурчала я, осматривая еще не позабывшиеся мне с прошлого избы разной степени кривобокости, окруженные заросшими огородами и пустырями.

За то время, которое прошло с моего последнего сюда визита, успели сгореть две хаты на западной околице, а также кто-то украл ведро из колодца, у которого я некогда мыла ноги. Пропажа ведра меня и вовсе огорчила, так как теперь я не могла решить, обуваться мне или нет. По всему выходило, что бродить по кладбищам босиком — глупое и опасное занятие, но и пачкать свои единственные башмаки не хотелось.

— Эй, вам ведро надыть? — раздался звонкий детский голосок.

Я обернулась, смерила взглядом существо неопределенного пола, похожее на меня в детстве как две капли воды, и с некоторым подозрением согласилась с предположением юного воротищенца или воротищенки.

— Дык я принесу! — радостно заявил благодетель, которого я для удобства решила считать все-таки относящимся к мужскому роду, и действительно исчез в мгновенье ока.

Спустя минуту он вернулся с бадейкой, едва ли не с себя размером, но не торопился отдавать, держась на некотором расстоянии и прижимая ее к себе.

— А если вы ее возьмете да и не вернете? — прищурившись, выдал он, с особым подозрением задержав взгляд на Виро, видимо посчитав его наиболее вероятной кандидатурой на роль потенциального похитителя бадеек.

— На кой ляд нам твое ведро? — возмутился Виро. — На голову я его, что ли, надену?

Следующим испытующим и выразительным взглядом мальчишка дал понять, что не считает эту версию такой уж несостоятельной, приведя Виро в состояние ледяного бешенства.

— Ладно, — сдалась я первой. — Денег мы тебе не дадим, и ведро нам твое не нужно. Проваливай.

— Ой, ну что вы, тетенька, — заныл малолетний паразит. — Я ж не за деньгу… по доброте душевной единственно. Но ведро на хозяйстве одно, и мамка прибьет, ежели не верну… Знаете что? Дайте мне что-нибудь ваше, чтоб потом назад поменяться, а? Ну вот недоверчивый я такой, от природы…

— Да дайте ему лопату! — влез Констан. — Нам, парень, эта лопата шибко нужна, поэтому мы по-любому отдадим за нее твою бадейку.

Не знаю, чем я думала, но протянула выродку лопату, и в следующие несколько мгновений пустынная околица огласилась воплями и проклятиями. Малолетний мерзавец улепетывал со всех ног с нашей лопатой по пустырю, Констан мчался за ним прыжками, что твой камелеопард, а я прыгала в дорожной пыли и завывала от боли, ведь увесистое дубовое днище бадейки вывалилось аккурат мне на пальцы босых ног. Виро, бесстрастно наблюдавший за происходящим, проводил взглядом скрывшегося в лопухах Констана и задумчиво произнес:

— Я все же еще раз уточню: вы абсолютно уверены, что местных жителей нужно от чего-либо спасать?

— Непременно, — отозвалась я, придав лицу выражение жертвенности, как я его себе представляла, а про себя размышляя, как бы здорово было, если б для поимки волкодлака нам требовалась приманка в виде какого-нибудь шустрого мальчонки.

Понурый и запыхавшийся Констан, облепленный репьями от пяток до макушки, вскоре вернулся. В руках он держал нечто, имеющее право условно именоваться лопатой и при некотором избытке сноровки и фантазии способное применяться при копании.

— Резвый, стервец, что мышь амбарная, — извиняющимся тоном сказал он. — Не догнал я его… А это вот во дворе каком-то у забора стояло. Все ж не руками рыть…

Виро все так же многозначительно молчал, но даже если бы в руках он держал табличку с надписью «Более жалкого зрелища я отродясь не видал» со стрелочкой, указывающей в нашу с Констаном сторону, то раздражал бы не намного сильнее.

Я впихнула грязные ноги в башмаки, борясь с сильнейшим желанием плюнуть в колодец, и сказала:

— Ну, раз у нас все в полном порядке с экипировкой, то осталось только разузнать у местного населения, где здесь людское кладбище. Я-то была только на эльфийском. Так что, Констан, милейший, спрячь ты это чудесное копательное приспособление, ибо хозяин должен узнать его из тысячи, насколько я могу судить по его своеобразному внешнему виду, и мы двинемся дальше.

— Так я знаю, где у них кладбище, — со свойственной ему беспричинной радостью заявил мой ученик. — Я когда вас, госпожа Каррен, искал в тот раз, то выспросил все подробно, так что не надобно ни у кого ничего более узнавать. Сейчас я вас проведу точнехонько к кладбищу.

И мы легкомысленно последовали за Констаном вдоль заброшенных огородов, хотя я-то могла и сообразить, что любое его предложение следовало отклонять сразу же и категорически.

Кладбище располагалось на западной окраине Косых Воротищ, отделенное от крайних изб полоской изрытого дикими свиньями поля и ветхой деревянной оградой, за которой пышно произрастали старые, искривленные деревья. Оно было еще более заросшим, чем эльфийское, а покосившиеся надгробия навевали размышления о мимолетности бытия и плохой памяти потомков. Приглядевшись и поразмышляв, можно было понять, что воротищенцы попросту хоронили своих покойников на опушке леса, явно считая, что ограничивать площадь кладбища оградой со всех сторон не стоит, так как люди умирали, умирают и будут умирать во все времена, а следовательно, территорией для их упокоения следует запастись впрок. Вдали между деревьями виднелся просвет — наверняка там было еще одно заброшенное поле, а может, и озерцо.

Тропинка вилась меж холмиков, поросших травой и кустами. Было тихо, только со стороны деревни слышался ленивый лай собак и кудахтанье кур. Щебетали лесные птицы, перепархивая с ветки на ветку над нашими головами, мирно гудели пчелы и шмели.

— Что ж, я, пожалуй, подожду вас здесь, — небрежно сказал Виро и спешился у старой яблони-кислицы, явно оценив тенистость ее кроны и приятную мягкость травы подле ее ствола, которая так и манила уставшего путника лечь и проспать на ней до вечера, пока два остолопа будут в поте лица своего разрывать могилы.

Я, в который раз осознав, что мне все-таки придется воплощать в жизнь свой план, не нашлась, что сказать, кроме как жалко пискнуть:

— А кто же будет водить коня от могилки к могилке?

— Вы же собирались просить какую-нибудь клячу у местных крестьян для этой цели. — Виро встревоженно попытался загородить скакуна от нас своим упитанным телом. Лошадь в свою очередь нервно всхрапнула и резко попятилась, упершись тыльной частью в яблоню. От толчка сверху градом посыпались зеленые мелкие яблоки, одно из которых звонко угодило аккурат в макушку секретаря.

— Если мы попросим клячу у местных крестьян, — мрачно произнесла я, — то в результате уйдем отсюда в одних подштанниках. Вы сами могли убедиться в их деловой хватке, взращенной на плодородной почве тотальной нищеты и лени, когда мы попросили у юного аборигена бадейку. Более того, я не уверена, что в этой деревне есть кони. Выжить они здесь могли только в том случае, если научились зимой добывать мох из-под снега, как северные олени.

— А что, если попробовать то заклятие, которое в прошлый раз сработало? — предложил Констан с самым простодушным видом. — Ну то, с ухом?

—  Нет! — возопила я, на мгновение утратив контроль над собой и машинально схватившись за ухо. — Мы решили, что будем искать конем, вот так и поступим. То заклятие я больше не применяю. Ни при каких обстоятельствах!

— Ладно, — неохотно согласился Виро после некоторого раздумья. — Коня своего я вам дам. Но водить его меж могилок — это увольте! Если об этом узнает хоть кто-то из моих знакомых… нет, даже если я один буду знать, что согласился на подобное… Я решительно не представляю, как мне потом смотреть на себя в зеркало без стыда. Кроме всего прочего, здесь наверняка водятся ужи — в эдаких-то зарослях. А я их опасаюсь.

Я в свою очередь всю жизнь опасалась лошадей, но выхода не было.

— Как его зовут? — спросила я, неохотно приближаясь к здоровенной своенравной животине с громадными копытами, способными отправить меня в долгий полет в любую секунду.

— Гонорий, — ответствовал Виро, передавая мне поводья. — И помните, он брыкается, когда чует неуверенность.