Мой любимый враг - Милберн Мелани. Страница 18

Она вошла в комнату, и Деметриус оторвал взгляд от воды, которую он нес к камину. Он скинул свою побуревшую футболку, но джинсы еще не высохли, и когда он повернулся спиной к огню, девушка увидела, как от них поднимается пар.

Он внимательно осмотрел ее и нахмурился.

— Ты все еще дрожишь.

— Н… нет, я н… не дро… жу, — предательски клацали зубы.

Деметриус в одно мгновение преодолел расстояние между ними. Он взял ее холодные руки, горячие пальцы сомкнулись над дрожащей плотью и оставались так, пока она не почувствовала, что жизнь постепенно возвращается к ней.

— Я уйду, и ты спокойно можешь принять ванну, — предложил он.

— Я уже приняла душ, — ответила она. — Я просто посижу возле огня и оттаю.

— У тебя губы синие.

Она провела языком по губам, словно это позволяло ей увидеть их со стороны, но внезапно пожалела о своем безрассудном жесте. Его темные глаза следили за каждым движением, и от его напряженного взгляда ее бросило в жар.

Деметриус обнял девушку. Томящийся жар его тела передался ей, так знойное солнце в одно мгновение нагревает холодные камни.

Его джинсы не успели просохнуть, и сейчас она бедрами ощущала влагу материала. Его губы медленно приближались к ее дрожащему, но не от холода, а от ожидания рту. Как только он прикоснулся к ней губами, она поняла, что сопротивление сломлено: невозможно отказаться от счастья и заставить сердце не биться.

Теперь она знала, что произошло в первую их встречу: его темный призывный взгляд стал тем горячим лучом, который помог зерну любви в ее душе прорасти, пробиться к солнцу чувства. И процесс уже не остановить.

От желания мутился рассудок. Деметриус хрипло застонал, и ответная дрожь на прикосновение желанной женщины сотрясла его тело. Одежда, служившая барьером, лишь усиливала стремление к единению.

Она расстегнула верхнюю пуговицу, взвизгнула молния, стыдливость и неопытность исчезли, уступая место древнему женскому инстинкту.

— О, боже! — задохнулся он от ее робких ласк.

Возглас придал ей смелости, движения стали уверенными, слегка резковатыми. Он перехватил ее руку и завел за голову.

Мэдисон понимала, что настало время остановить безумие, но сердце и тело противились. Почему нет? — кричала она сама себе. Я желаю его, он — меня, тогда почему нет?

«Потому что он тебя не любит, ты лишь прикрытие для его романа с Еленой Цоулис», — напомнил ей внутренний голос.

— Мэдисон, ты знаешь, что произойдет, если ты не попросишь меня остановиться? — Его слова звучали около ее губ, она чувствовала его дыхание.

Она молча кивнула. В его темных глазах вспыхнули искры, страсть разгоралась.

— Этого нет в соглашении, — напомнил он, лаская ладонью обнаженную грудь девушки.

— Мне все равно, — прошептала та.

— Предполагалось, что этот брак будет существовать лишь на бумаге. — Он говорил прямо в ее припухшие от поцелуев губы, нижняя часть тела уже не поддавалась контролю. — Мне не следовало этого делать.

— Делать что? — Она задержала дыхание, когда его рука нащупала эластичный поясок трусиков и начала стягивать их.

— Это… — Он прижался открытым ртом к пупку, затем двинулся вниз.

Мэдисон едва помнила себя от наслаждения. Деметриус вошел в нее одним ударом. Она вздрогнула, и он замер на мгновение.

— Что-то не так? — Он нахмурился при виде ее закушенной губы.

— Нет… я в порядке… ты просто такой… — Ее лицо пылало, а слова были еле слышны.

Он подождал немного, прежде чем начать движение, но от первого же толчка она снова закусила губу, и, к своему ужасу, он увидел в голубых глазах слезы.

Он замер, внезапно наступило прозрение.

— О, мой бог! — прорычал он и как можно осторожнее отпустил ее.

Мэдисон закрыла глаза, стараясь остановить слезы, но они продолжали течь по щекам, и она дрожащей рукой смахивала их.

— Мне очень жаль, — сказал он, поднялся на ноги и потянулся к джинсам.

Она услышала, как взвизгнула молния, и крепче сжала веки.

— Мэдисон.

Голос требовал поднять глаза, но она была слишком сконфужена. Девушка пыталась нацепить одежду, но руки не слушались.

Деметриус, нахмурившись, молча наблюдал за ней.

— Тебе следовало сказать мне, — произнес он после тяжелого молчания. — Я и понятия не имел, что ты… — Он замолчал, все еще не способный подобрать подходящие слова. Провел рукой по взъерошенным волосам, стараясь прийти в себя.

Такого с ним еще не случалось. Он имел дело с огромным количеством женщин, и ни одна из них не действовала на него так, как Мэдисон. И дело было не только в ее невинности, о которой он не знал. Об этом надо было побеспокоиться раньше. Просто ее личность, яростная преданность брату и смелый вызов перед лицом непреодолимых трудностей вызывали в нем искреннее уважение.

Мэдисон намеренно прятала от него глаза. И его вдруг обуяло чувство вины. В первый раз в жизни он столкнулся с тем, чего старательно избегал, — это называлось любовь.

— Я не знаю, как мне извиняться перед тобой, — неуверенно заговорил он. — Должно быть, я причинил тебе боль.

Она на секунду подняла к нему залитое слезами лицо.

— Слегка… сейчас я в порядке.

— Если бы я знал…

— Пожалуйста, не казнись.

— Почему ты не сказала мне?

— А почему ты не спросил? — Она обрела прежнюю уверенность.

— Ты, конечно, права, — после минутного молчания признался он. — Мне следовало присмотреться к тебе внимательнее. Ты не похожа на других женщин, по крайней мере, на тех, с которыми я привык иметь дело. Девственница, приносящая себя в жертву. Мэдисон… Он замолчал, увидев яростный блеск в ее глазах. Решение пришло мгновенно, и он твердо продолжил: — Пакуй вещи, мы немедленно возвращаемся в город.

Деметриус молча прошел мимо нее и покинул комнату.

Она постояла мгновение, глядя на затухающий огонь. Огонь его желаний угас так же, как огонь в камине, в то время как угольки ее любви мерцали в сердце, распространяя жар вожделения в каждой клеточке тела.

Она любила его.

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

Возвращение в город проходило в полном молчании.

Мэдисон безучастно смотрела на мелькавший за окном пейзаж, тревожные мысли о будущем наводили тоску и уныние. Время от времени она бросала на Деметриуса взгляд, но его глаза оставались прикованными к дороге, на лице — маска. Иногда пальцы на руле начинали барабанить, словно он аккомпанировал каким-то своим мыслям.

О чем он думает?

Она представляла, как он планирует возобновить свой роман с Еленой Прекрасной под прикрытием скучного официального супружества.

Жгучие языки ревности уже коснулись ее сердца, но она только крепче сжала зубы. У нее нет права ревновать. С самого начала Деметриус расставил приоритеты.

Но это не помогло.

Она всего лишь сутки его жена, а уже успела прикипеть к нему. Как любовь закралась в душу? Мэдисон была так занята культивированием собственной ненависти, что не заметила безумного огня любви, постепенно уничтожающего все причины для мести.

Машина двигалась вперед, и когда Деметриус резко повернул, чтобы влиться в поток медленно двигающихся по магистрали машин, Мэдисон резко откинулась назад.

Маневр напомнил ей о силе, сосредоточенной в его руках. Деметриус Пакис привык командовать, и на его власть и независимый характер узду не накинешь, он может растоптать будущее Кайла, а заодно и ее. И тут ей пришли на ум слова его кузины: возможно, есть в нем то, что следует принять. Он, конечно же, безжалостен по отношению к Кайлу, но его извинения во время неудачной попытки близости звучали искренне и трогательно.

Но вот может ли он научиться верить, любить и не смотреть на мир циничным, пресыщенным взглядом? И что важнее — та ли она женщина, кто может научить его этому?

Мэдисон стояла рядом с Деметриусом в лифте для гостей. Слава богу, в кабине никого не оказалось, можно не притворяться и не изображать любовь с чувством предательства на губах.