Полночное возвращение - Эдриан Лара. Страница 33

Брок походил на задорного весельчака, но было видно, что в бою этот воин из Детройта в жестокости и беспощадности не уступит самому Жнецу [16]. Брок убрал кинжал, и они с Кейдом, пересмеиваясь, покинули зал и направились каждый в свои апартаменты.

Последним подошел Чейз. Спереди на его черной футболке зияла дыра, словно кто-то пытался вырвать из него кусок. Судя по цвету его дермаглифов и равнодушному взгляду, который обычно впивался острым жалом, девочки в клубе сумели хорошо его расслабить.

Он коротко кивнул Рио и обратился к Николаю:

— Сообщи, если будут новости из Сиэтла. Не понимаю, почему о такого рода убийстве до сих пор ничего не известно агентству.

— Да мне и самому хотелось бы это знать, — ответил Николай.

Рио нахмурился:

— А кого убили в Сиэтле?

— Одного из жителей Темной Гавани, — ответил Николай. — Вообще-то, он — представитель первого поколения.

От этой новости неприятный холодок пробежал по спине Рио.

— А как он был убит?

Николай мрачно посмотрел на него:

— Ему вышибли мозги.

— Где?

— Вообще-то, насколько мне известно, мозги находятся в голове, — процедил Чейз, скрестив руки на груди.

Рио, прищурившись, сверкнул на него глазами:

— Спасибо за урок анатомии, Гарвард. Но я имел в виду, где был убит П1.

Нико встретил серьезный взгляд Рио.

— Застрелен на заднем сиденье своего лимузина, прямо у шофера за спиной. Мой информатор сообщил, что он возвращался то ли с оперы, то ли с балета, и в тот момент, когда машина остановилась на светофоре, кто-то выстрелил ему прямо в голову и тут же исчез, шофер даже не понял, что произошло. А почему тебя это так заинтересовало?

Рио пожал плечами:

— Возможно, здесь нет никакой связи, но, когда я был в Берлине, Андреас Райхен сказал мне, что гам убили представителя первого поколения... в кровавом клубе.

— Но эти клубы были запрещены несколько десятилетий назад, — заявил Чейз.

— Все верно, — с сарказмом произнес Рио, поскольку бывший агент, похоже, прикидывался полным идиотом. — Но только теперь они печатают приглашения невидимыми чернилами.

— П1 в Берлине тоже застрелили? — спросил Нико.

— Нет, не застрелили. Андреас сказал, что этому любителю кровавых игр отсекли голову.

Нико негромко присвистнул:

— Два из трех классических способов убить вампира первого поколения. Третий — ультрафиолетовые лучи, но это годится только в том случае, если у тебя есть свободные десять-пятнадцать минут.

— Эти два убийства могут быть и не связаны между собой, — сказал Рио, не особенно доверяя своей интуиции.

— Что-то здесь не так, — наконец включился Чейз. — И мне это не нравится. Двое П1 убиты в течение недели. И оба убийства похожи на казнь.

— Мы не знаем, кто были эти П1— благоразумно заметил Нико. — Сам подумай, если ты живешь почти тысячу лет, у тебя обязательно найдутся враги. Кто-то, кто захочет вышибить тебе мозги в твоем же лимузине или отсечь голову во время охоты в кровавом клубе.

— И похоже, что Темные Гавани не желают предавать эти убийства огласке, — добавил Рио.

— В Берлине тоже держат рот на замке? — сдвинув брови, спросил Чейз.

— Да, Райхен сказал, что там не хотят раздувать скандал. Кто выиграет, если станет известно, что один из столпов общества пал обезглавленным в клубе среди окровавленных мертвых людей?

— Разумеется, никто, — согласился Чейз. — Но гибель двоих П1 — серьезный удар по всему Роду. Их осталось не больше двадцати, включая Лукана и Тигана. И если этих двадцати не будет, то Род навсегда лишится первого поколения вампиров.

Николай кивнул:

— Это верно. Снова народиться они никак не могут.

Пугающая мысль промелькнула в голове Рио:

— Могут, если у нас есть Древний, Подруга по Крови и двадцать лет времени.

Воины с мрачными лицами уставились на него.

Нико провел рукой по волосам:

— Ты хочешь сказать... Вот черт...

— Дай бог, чтобы я ошибался, — произнес Рио. — Но, думаю, нам лучше разбудить Лукана.

Глава двадцатая

Когда Рио ушел, Дилан охватило смятение. Противоречивые эмоции раздирали ее на части. Дилан мучили мысли о матери. Она должна была позвонить ей и сообщить, что с ней все в порядке.

Дилан зажгла свет, направилась в спальню и достала свой мобильный телефон. По прибытии в первый же удобный момент она вытащила его из кармана брюк и сунула под матрас.

Включив телефон, Дилан с облегчением обнаружила, что он не успел окончательно разрядиться.

«Голосовое сообщение» — высветилось на экране.

Связь вернулась.

«Слава богу!»

Сообщение было отправлено с рабочего телефона Коулмана Хогга и нисколько не удивило Дилан. Ее босс бесновался из-за того, что она так грубо проигнорировала нанятого им в Праге фотографа. Недослушав вопли Коулмана Хогга, Дилан перешла к следующему сообщению, полученному два дня назад. Оно было от матери, она звонила сказать, что любит ее и надеется, что Дилан хорошо проводит время. Голос ее казался усталым, и у Дилан сжалось сердце.

Было еще одно сообщение от босса, еще более злобное. Он заявлял, что раз она, судя по электронному письму, решила еще на несколько дней задержаться в Европе, то может больше не являться на работу, а гонорар фотографу он вычтет из причитающегося ей жалованья.

— Великолепно, — пробормотала Дилан и перешла к следующему сообщению.

Она не особенно расстраивалась по поводу потери самой работы, но отсутствие доходов скажется очень скоро, если только она не найдет что-нибудь сенсационное. Что-нибудь грандиозное — с настоящими зубами... или клыками.

— Нет, — резко оборвала себя Дилан.

Теперь она не сможет опубликовать этот материал. Не сейчас, когда у нее вопросов больше, чем ответов, когда она сама стала участницей этой истории.

И потом... есть Рио.

Мысль о нем заставляла ее хранить в тайне все, что он рассказал ей о гибридной расе, существующей параллельно с людьми. Она не хотела предавать его или ставить под угрозу его вид, особенно сейчас, когда она узнала Рио ближе. Сейчас, когда в ней зарождалось чувство к нему, несмотря на опасность, которую это предвещало.

То, что произошло между ними несколько минут назад, разрушило ее мечты о блестящей карьере. Поцелуй был восхитителен. Тело Рио, горячее и страстное, в такой завораживающей близости с ее телом. Ощущение его клыков на губах и шее пугало и вместе с тем возбуждало. Неужели он укусил бы ее? И если бы укусил, что с ней стало бы после этого?

Судя по тому, как быстро он покинул апартаменты, вряд ли она получила бы ответы на мучившие ее вопросы. И вообще, она не должна чувствовать себя опустошенной и покинутой.

Ей нужно взять себя в руки и подумать, как выбраться отсюда и вернуться в Нью-Йорк. Она должна быть рядом с матерью, которая, вероятно, сходит с ума, потому что не получает от нее никаких вестей уже три дня.

Вчера ночью трижды звонили из Центра, где работала ее мать. Сообщений не оставляли, но короткие интервалы между звонками свидетельствовали о том, что с ней настойчиво пытались связаться.

Дилан набрала домашний номер матери, подождала, но ей никто не ответил. Не ответил и мамин мобильный. С лихорадочно бьющимся сердцем Дилан набрала ее номер телефона в Центре. Трубку сняла Дженет:

— Доброе утро, офис Шерон Александер.

— Дженет, привет, это Дилан.

— О... привет, дорогая. Ну как ты? — Вопрос был задан с какой-то подозрительной осторожностью, словно Дженет знала, что у Дилан проблемы. — Ты в больнице?

— Что? Нет. — У Дилан сердце оборвалось. — Что случилось? Что с мамой?

— О господи. — Дженет тихо вздохнула. — Так ты ничего не знаешь? Я думала, Нэнси тебе звонила... Ты где, Дилан? Еще не вернулась домой?

— Нет. — Дилан похолодела. — ... я... сейчас не дома. А где мама, Дженет? Что с ней случилось?

— После речного круиза она почувствовала некоторое ухудшение, а вчера днем потеряла сознание прямо в Центре. Дилан, дорогая, она сейчас в больнице.