Магия госпожи Метелицы - Донцова Дарья. Страница 9

Произнеся вступление и думая, что заинтриговала детей, я села, полезла под стол, покопалась в торбе, вытащила оттуда двух кукол-лягушек, надела их на руки и забасила:

– Дети, сейчас вы увидите страшных жаб!

– Мы их уже видим, – закричал нестройный хор ребячьих голосов.

Я удивилась, подняла руки, вынырнула из-под стола, хотела начать представление и замерла. Весь класс, сидя ко мне спиной, смотрел на проверяющих.

– Виола Канделябровна, – зашептала Алена Сиротина, оборачиваясь ко мне, – они очень-очень жуткие и злые. Настоящие жабищи! Сейчас сожрут!

Дети завизжали и залезли под парты. Я на секунду потеряла дар речи, потом быстро заговорила:

– Ребятки, вы не поняли, я хочу вам показать сказку, у меня в руках милые куколки-лягушечки, вылезайте скорей.

– У нас есть гарантии, что сказанное вами является истиной? – деловито спросил из-под парты Олег Никитин, сын известного юриста. – Какие доказательства достоверности вышесказанного вы готовы предоставить?

Я нажала на одну игрушку, раздалось громкое кваканье. Любопытство победило остальные эмоции, первоклассники заняли свои места за партами. Далее урок потек без сучка и задоринки. Когда прозвенел звонок, проверяющие с каменными лицами вскочили и ринулись к двери. Я поняла, что произвела на них самое отвратительное впечатление, и, решив хоть немного исправить положение, громко сказала:

– Ребята, давайте попрощаемся с гостями. Что надо сказать?

– До свидания, тети жабы, – хором грянул класс.

Войдя в учительскую, я столкнулась с Ниной Максимовной, та незамедлительно схватила меня за руку.

– Слышала? Карелию назначили директором.

– Временно, – уточнила я.

– Это просто формальность, – со слезами в голосе воскликнула Федотова, – ее навсегда начальницей сделают.

– Вас это пугает? – улыбнулась я. – Думаете, Линькова окажется плохим руководителем?

– Почему она? – голосом, полным отчаянья, продолжала биологичка. – В кресле директора должна сидеть я. Это будет справедливо!

– Карелия завуч, логично, что Пенкин пока выбрал ее, – попыталась я утешить Федотову. – Сейчас ему не до административных перестановок, у него скончалась жена. Григорий Алексеевич занимается похоронами, через некоторое время он придет в себя и…

– Навечно оставит Карелию у руля, – всхлипнула Нина. – Виола Лукьяновна, вы у нас работаете недавно, а я со дня основания знаю Линькову, от кожуры очищенную. Она только внешне розовая собачка, душа у нее как лужа нефти. Могу рассказать, как она заведующей учебной частью стала! Да только вам это неинтересно, и урок скоро начнется.

Я открыла сумку и вынула пакет с пирожками, которые купила рано утром в круглосуточном супермаркете.

– У меня окно, я отработала первый урок, а потом только на шестой пойду. Старшеклассники уехали на стадион, сегодня наша футбольная команда участвует в чемпионате. Полина Владимировна разрешила детям поболеть за своих.

– Действительно, – пробормотала Нина, – совсем забыла. Значит, и мне нечего делать, то-то в учительской никого нет, все, у кого уроков нет, по своим делам разбежались. Странно, что Карелия не отменила распоряжение покойной и не стала сразу свою власть демонстрировать. Вы ее приказ видели?

– Какой? – удивилась я.

Нина Максимовна показала на доску, висевшую под портретом Макаренко.

– Ознакомьтесь.

Я подошла к ней и начала читать текст, набранный крупным шрифтом. «Приказ по гимназии. 1. Учителям, которые пользуются туалетом, не бросать туда бумагу. Вот забьются унитазы, где тогда умываться детям? 2. За вызов слесаря, устраняющего забив толчка, будет платить лицо, которое в него бумаги напихало. 3. Учителям следует за неделю предупреждать учеников, если они хотят дать детям неожиданно и внезапно контрольную. 4. 28 декабря мы ждем в гости делегацию педагогов из Минска. Учащихся надо предупредить о явлении на занятия в парадной форме. Девочки и мальчики обязаны быть в белых рубашках и темных юбках. ВРИО директора гимназии Линькова К. А.»

– Мощный документ, – еле сдерживая смех, пробормотала я, – в особенности меня порадовали мальчики в юбочках и водные процедуры в унитазе.

– Поняли, да? Она теперь с нами при помощи письменных указаний общаться будет, – заныла Федотова. – Уже царицей себя считает. Сегодня запретила туалетной бумагой пользоваться, а что ей завтра в голову придет? Велит нам не дышать?

Я открыла пакет с выпечкой.

– Угощайтесь, Нина Максимовна.

– Спасибо, Виола Бурундуковна, – поблагодарила коллега.

Я не выдержала и рассмеялась.

– Лучше обращайтесь ко мне просто по имени, отчество у меня сложное, запомнить его никому не удается.

– Отлично, – обрадовалась Федотова, хватая румяную кулебяку, – значит, мы с вами дружим. А раз так, то сейчас расскажу вам про всех. Виолочка, вы попали в гадюшник.

– Вроде народ тут милый, – подначила я учительницу биологии.

Нина направилась к подоконнику, на котором стоял чайник.

– Змеюки ангелами прикидываются. Возьмем Ангелину Максимовну, учительницу труда и рисования. Страшна, как атомная война, выглядит на шестьдесят с гаком, а ей едва сорок исполнилось! Ноги как бутылки, талии нет, задница размером с танк, руки-окорока, на голове воронье гнездо. Она неудачливая художница, все пыталась свои картины продать, по выходным на вернисаже в каком-то парке стояла, но охотников на ее мазню не находилось. Теперь она малевать уродство бросила, нанимается в свободное время людям еду на праздниках готовить. Педагогического образования у Жориной нет. Угадайте, почему она к нам на работу попала?

Я изобразила удивление.

– Даже предположений нет.

Нина взяла чашку.

– Ангелина стучала Полине, обо всех разговорах в учительской докладывала, Хатунова ее для этого на работу взяла, хотела знать, какие в коллективе настроения. У меня давно подозрения насчет Жориной зародились. Не успеем мы о своем в учительской побалакать, а директриса уже в курсе дела. Ежу понятно, кто-то ей в уши нашептывает, ну я и решила вычислить ябеду.

– И как вы это сделали? – поинтересовалась я.

Федотова облизнула жирные пальцы.

– С каждой из училок с глазу на глаз пошепталась и всем наврала, что получила предложение выйти замуж, совета прошу. Жених иностранец, стоит ли с ним семью строить? А дальше каждой назвала разную национальность суженого. Карелии сообщила, что он американец, Ангелине про араба из Марокко насвистела, Марии Геннадьевне про китайца придумала, ну и так далее. После уроков меня Полина Владимировна в кабинет позвала, усадила, кофейком угостила и завела: «Нина, не глупи! У арабов практикуется многоженство, превратишься в обитательницу гарема, работать он тебе не разрешит, запрет в доме. В Марокко жара…» Ну и так далее. Вот так Ангелина и спалилась, про мусульманина я только ей натрепала. Очень непорядочная женщина Жорина. А еще у нее муж молодой! Безобразие просто! Самой сорок с хвостом, а супругу и тридцати не исполнилось. Растлительница малолетних! Как вам такое?

– Мда-а! – протянула я, роясь в шкафчике с посудой.

– Что ищете? – проявила любопытство биологичка.

– Свою кружку, – ответила я, – куда-то она испарилась.

– Ваша чашечка как выглядела? – спросила Федотова. – С рисунком?

– Нет, просто белая, – ответила я. – Купила ее специально, чтобы в школе чай пить, на дне с внешней стороны нарисована чем-то темным цифра сто. Думала, она отмоется, но нет, как ни терла губкой цифру, та не исчезла.

Нина Максимовна открыла банку с растворимым кофе.

– Такую никто не сопрет, вот если б на ней были собачки-кошки-птички, Вера Борисовна утянула бы.

– Библиотекарь? – уточнила я. – Она нечиста на руку?

Собеседница поджала губы.

– Деньги никогда не тронет, но, если увидит нечто с принтом в виде животных, вмиг утянет. Правда, если сказать: «Вера, верни мою собственность», – она беспрекословно отдаст.

– Полина Владимировна тоже любила посуду с изображением животных, – заметила я.