Самая безмятежная - Вуд Сара. Страница 12

Софи замерла, и глаза ее наполнились тоской. Возможно еще одно объяснение… Во время речной прогулки Розано говорил ей, что многие богатые люди томятся от скуки и ищут — это он произнес, внимательно наблюдая за ней, — что-то или кого-то, способного занять их досуг. По спине у нее пробежали мурашки. Она решила тогда, что он пытается предостеречь ее, но, может быть, он таким образом дал ей понять, что она ничего для него не значит, что она просто развлечение, очередной забавный эпизод в жизни.

Розано остановился за ее спиной, и Софи от страха перестала дышать. Горечь разочарования разлилась по ее телу. Чудесный день будет испорчен, дружеские отношения разрушатся. К ее горлу подступили рыдания, но она сделала вид, что закашлялась.

Он осторожно отвел в сторону ее волосы, и Софи почувствовала его губы сзади на своей шее…

— Я солгал, когда сказал, что прогулка по Темзе доставила мне самое большое удовольствие, — прошептал он. Напуганная своими ощущениями, Софи судорожно вздохнула, решив, что подобная фамильярность заслуживает возражений.

— Розано!

— Самое лучшее, самое замечательное, — пробормотал он, медленно разворачивая ее к себе, — это просто находиться рядом с вами, прикасаться к вам, обнимать вас. — Его глаза на миг ослепительно вспыхнули и снова стали непроницаемо черными. — Если я не буду осторожен, Софи, мне грозит опасность полюбить вас.

Его губы завладели ее губами, которые она приоткрыла от изумления. И Софи, к своему ужасу, поняла, что ее влечет к нему могучая, властная сила, что она хочет его любви больше всего на свете. И в то же время она понимала, что почти наверняка раскается в безрассудстве, которое готова совершить…

— Спокойной ночи, Софи, — прошептал он.

И прежде чем она успела стряхнуть с себя оцепенение, он вышел из комнаты.

В течение следующих нескольких дней он побеждал ее сомнения всякий раз, когда прикасался к ней. Софи сознавала, что поступает глупо, но не могла оставаться безучастной.

Они проводили вместе все время с утра до вечера и вели себя как двое влюбленных, смеялись, болтали или погружались в долгое счастливое молчание, наслаждаясь обществом друг друга. Но вечерами после долгих и пылких объятий они расходились по своим спальням, и тогда Софи чувствовала себя опустошенной, подавленной и обманутой.

В тот день они возвращались после очередной экскурсии. Софи почти всю дорогу молчала, сознавая, что с каждым днем привязывается к Розано все сильнее. Но в глубине души она знала, что он не воспринимает их отношений всерьез. Для него это только забавное приключение, о котором потом можно будет с удовольствием рассказать друзьям. Ее же ожидает лишь горькое разочарование.

Они завернули за угол и лицом к лицу столкнулись с толпой журналистов и фоторепортеров.

— Нас выследили! — воскликнула Софи. Обхватив ее одной рукой, Розано решительно ринулся напролом. Вокруг защелкали фотоаппараты, журналисты протягивали к ним микрофоны.

— Эй! Уделите нам хоть пару минут.

— Софи! Постойте, Софи!

— Вы живете вместе?

Софи словно оказалась в липкой паутине. Их теснили со всех сторон. Софи испуганно озиралась и видела жадные глаза, открытые вопящие рты. Незнакомые люди выкрикивали ее имя. К ней тянулись руки. Кто-то угодил ей локтем в ребро, она болезненно охнула. Розано с гневным криком рванулся вперед. В следующий момент они уже стояли на крыльце, а еще через несколько мгновений входная дверь захлопнулась за их спинами.

Стоило Софи оказаться в безопасности, как силы ее покинули. Она расплакалась от сознания собственного бессилия, позволила Розано отнести ее на кровать и послушно глотнула бренди. Он придвинул стул и сел рядом. Она обратила на него взгляд, полный немого отчаяния.

— Они набросились на нас, как свора гончих, — произнесла она в ужасе. — И все ради пустых сплетен!

Журналисты не расходились и продолжали неистово галдеть. Софи пугливо обернулась на занавешенные окна.

— Так дольше продолжаться не может, Софи, — сказал Розано решительно. — Пора покончить с этим.

Покончить! Она вздрогнула, словно от острой боли. Ей хотелось прижать его к себе, умолять не покидать ее… но она сумела сдержаться.

— Да, — механически произнесла она.

— Хорошо. Я позабочусь о том, чтобы мы завтра же могли вылететь в Венецию, — сказал он мягко.

Она растерянно потупилась.

— Поезжайте один. Я решила… — начала она, но слова застряли в горле. Она часто задышала, лицо ее побледнело, как мел, но она заставила себя сказать то, что была должна: — Думаю, нам пора расстаться.

— Что? — изумленно воскликнул он.

Софи быстро продолжала:

— Мне теперь нет смысла оставаться в Лондоне, раз пресса нас обнаружила.

Розано растерянно смотрел на нее.

— Нет! — тихо сказал он.

— Это самое разумное решение. Я возвращаюсь домой. А в Венецию приеду как-нибудь потом…

Он резко поднялся, опрокинув стул. Она удивленно взглянула на него. Похоже, ее слова потрясли его не на шутку.

— Вы не можете так уехать! — глухо пробормотал он и тряхнул головой, словно пытаясь прояснить мысли: видимо, сказанное ею не вполне дошло до его сознания.

— О чем вы говорите? — пролепетала она.

— Все очень просто. Я не хочу расставаться с вами.

Его голос дрожал от волнения. И Софи впервые позволила себе поверить, что небезразлична ему, она почувствовала, как робкая надежда наполняет ее тревожной радостью.

Он сел на край кровати и привлек ее к себе.

— Я хочу быть с тобой! — страстно произнес он. — Только не говори ничего. Нам не нужны слова.

Он наклонился, чтобы поцеловать ее. Но Софи, изо всех сил подавляя неожиданную радость, уперлась руками ему в грудь.

— Мы познакомились совсем недавно. У вас не может это быть настолько… сильно.

— Я знаю, что не может. Это безумие. И все-таки это так! — воскликнул он. Его губы заглушили ее протесты. Она почувствовала, как ее опрокидывают назад, ощутила спиной мягкие подушки, а сверху — тяжесть его тела. Его жаркий шепот разрушил последние попытки сопротивления. У нее не было сил остановить его, ее воля уступила жадному желанию, горящему в его глазах, его телу, его настойчивым рукам.

Он бормотал, что никогда не причинит ей зла, потому что она дорога ему. Он уважает ее взгляды, восхищается ее принципами. Он находит ее красивой, веселой, прелестной, мудрой, умной, интеллигентной… Слова вливались ей в уши огненной лавой, сметая на пути все барьеры. Ведь то же самое она думала о нем. Что могла она противопоставить этой чувственной атаке?

Софи больше не думала ни о чем, упивалась своим счастьем и не стала сопротивляться, когда он медленно, очень медленно, стал раздевать ее.

Когда Розано прикоснулся к ней и его пальцы отправились вниз на разведку по изгибам ее тела, сладостное томление, которое он испытал при этом, передалось и ей. Его губы обжигали нагое тело Софи, глубина его страсти опьяняла, и она бессознательно поощряла его, откинув прочь стыдливость.

Вот он позволил пальцам остановиться на ее бедрах и нагнул голову. Софи издала сдавленный крик, ее тело содрогнулось от пронзительного наслаждения.

С отчаянным возгласом она оттолкнула его.

— Нет! Подожди! — воскликнула она, пытаясь сесть.

— Пожалуйста, Софи, — пробормотал он. — Ты не можешь…

— Могу! — крикнула она в исступлении, борясь с ним, толкая его в грудь. — Послушай, Розано! Я…

Из ее глаз хлынули слезы. Как объяснить, что последнюю, сокровенную близость она может позволить себе только с мужем?

— Санта Мария! — пробормотал Розано, не выпуская ее. — Неужели ты не понимаешь? Я хочу…

— И я тоже хочу! Но для меня этого недостаточно! — прорыдала она. — Пусти меня. Я виновата, что не остановила тебя сразу, но…

— Ты не даешь мне закончить, — пробормотал он глухо, слегка разжал руки и немного отодвинулся.

— Ты не должен ничего заканчивать, — пролепетала несчастная Софи.

— Я имел в виду, — сказал он сухо, — что ты не позволяешь мне договорить то, что я хочу сказать…