Так велика моя любовь - Вудивисс Кэтлин. Страница 56

Наступило утро. Вздрогнув, Илис резко открыла глаза и поняла, что, напряженно ожидая громких воплей Максима, она сама не заметила, как заснула. Очевидно, он не спускался вниз и не стучался к ней. Но если это так, то что же ей сейчас делать, что можно ожидать от него? Может, безопаснее оставаться в своей комнате?

Завернувшись в одеяло, девушка подбежала к камину, помешала угли старым ржавым мечом, найденным в дальних уголках замка, и положила на них лучины. Потом встала на колени и принялась раздувать огонь. Вверх потянулась тоненькая струйка дыма, потом появились крохотные язычки пламени, которые с яростью набросились на сухое дерево. Положив сверху несколько поленьев, Илис наблюдала, как разгорается огонь. Постепенно она согрелась и стала расчесывать длинные волосы. Вскоре рыжевато-каштановая масса шелковистым покрывалом окутала ей плечи. Девушка представила холодный взгляд зеленых глаз, в которых читалось осуждение. Руки сами собой опустились на колени, и она уныло уставилась на огонь. Если бы только Максим не купил ей лошадь… если бы только он не спас ее и не прижал к себе… если бы только в его голосе не звучала такая нежность… возможно, сейчас она не испытывала бы угрызений совести.

Монотонный стук ставен отвлек Илис, она поднялась и подошла к окну. Прижавшись лбом к стеклу, она смотрела, как по унылому зимнему небу стремительно несутся серые облака, подгоняемые стонущим ветром, который подобно злобному духу мечется по двору, подбрасывая снег и кидаясь на ставни. Все говорило о том, что день будет ненастным, но приближающаяся буря не могла идти ни в какое сравнение с ураганом, ворвавшимся в их отношения.

Во дворе появился Фич. Внезапный порыв ветра сорвал с него шапку и, подтолкнув его в спину, погнал зигзагами через двор. Вздохнув, Илис вернулась к камину и погрузилась в излучаемое им тепло, которое еще не достигло отдаленных уголков комнаты. Надев шерстяное платье, она приготовилась встретить новый день и спустилась вниз.

Герр Дитрих весело посмотрел на нее и приветственно улыбнулся:

— Guten Morgen [31], фрау.

Илис неуверенно кивнула. Ее познания в германском языке были недостаточны, чтобы понять его.

— Доброе утро, герр Дитрих.

Повар склонил голову в знак признательности и продолжил колдовать над своими сковородками и котелками, от которых поднимался соблазнительный и дразнящий аромат, Внезапно Илис сообразила, что присутствие Дитриха в зале обеспечит ей полную безопасность, поскольку тот хранил верность фон Райану. Вряд ли Максим осмелится устроить скандал на глазах у этого человека.

Секунды растянулись в вечность, и нервы Илис были натянуты до предела. Она надеялась услышать какой-нибудь шум наверху — это предупредило бы о приближении Максима — и вздрагивала при каждом шорохе.

Наконец она опустилась на стул возле дальнего конца стола, чтобы Максиму было как можно труднее добраться до нее, и принялась мысленно перебирать ответы на обвинения, которые он предъявит ей. И отбрасывала их один за другим. Он отметет все ее попытки умилостивить его и засыплет гневными упреками.

Резкий стук ставни заставил Илис подскочить, так как ей показалось, что это хлопнула дверь. Но звук повторился, и она поняла, где его источник. Сложив на груди руки, она устроилась в высоком кресле и занялась тем, что пыталась как можно сильнее ожесточить себя в ожидании момента, которого так страшилась. Наконец наверху звякнула задвижка, потом мягко закрылась дверь, и послышались шаги. Закрыв глаза, Илис слушала, как он спускается.

Герр Дитрих не заметил, в каком она пребывает состоянии, и поставил перед ней кружку с горячим сидром, сдобренным розмарином и подслащенным сахаром. Илис обхватила кружку ледяными руками и натянуто улыбнулась повару, затрудняясь словами выразить ему свою благодарность. Однако ее взгляда было достаточно, чтобы он, вернувшись к очагу, принялся напевать какую-то песенку.

— Доброе утро, — еще на лестнице поздоровался Максим. Когда Илис подняла на него глаза, то увидела, что он радушно улыбается. Странно, но его взгляд был лишен того холодного гнева, который пронзал подобно острому лезвию.

— Доброе утро, милорд, — ответила она, как обычно, с некоторым нажимом произнося его титул, что делало это слово похожим скорее на презрительное прозвище, чем на любезное обращение.

Поглядывая поверх кружки, она с беспокойством наблюдала, как Максим обошел зал. Когда он остановился возле ее кресла, Илис осторожно поставила кружку на стол и чопорно сложила руки на коленях. Но не расслабилась, готовая в случае угрозы мгновенно ускользнуть.

— У вас отдохнувший вид, Илис. Вы хорошо спали? — осведомился Максим.

— Да, милорд. Спасибо, — пробормотала девушка.

Он дотронулся до ее волос и убрал выбившийся локон. Когда его рука коснулась ее плеча, ее сердце пропустило удар. Его прикосновение было легким и едва ощутимым, но у Илис возникло впечатление, словно ее пригвоздили к стулу. Она осторожно задала вопрос, который жег ей язык:

— А вы, милорд? Вы хорошо спали?

Приняв задумчивый вид, Максим сложил руки, поднял глаза к потолку, а потом снова взглянул на девушку.

— Не так уж плохо, если учесть…

Илис приготовилась. Не будет ничего удивительного в том, если он сейчас заорет над самым ухом.

— Мои мысли не давали мне покоя, — как ни в чем не бывало заявил Максим. — И я устроился в кресле возле камина. Увы, меня одолел сон, и всю ночь я провел в таком положении.

Едва ли Илис была способна испытать облегчение, когда он стоял так близко от нее.

— И в чем же причина вашего беспокойства, милорд?

Взяв в руку ее локон, Максим наклонился, чтобы вдохнуть аромат, исходивший от ее волос, и с улыбкой пробормотал:

— Я, как и обещал, думал о вас, прекрасная дама.

Илис резко подняла глаза и встретилась с его взглядом.

— Обо мне, сэр? — в полном изумлении переспросила она, не в силах понять, что за игру он затеял.

Рассмеявшись, Максим направился к противоположному концу стола и принял у повара кружку с сидром. Он расположился в кресле и поднес кружку к губам.

— Я размышлял над тем, что мне придется продать, чтобы оплатить счета за заказанную вами одежду, — наконец ответил он.

— О…

Хотя это коротенькое слово было произнесено чрезвычайно тихим голосом, в нем совершенно явственно слышалось разочарование. Только после того как Илис медленно выдохнула, она сообразила, что до сей минуты почти не дышала. И это изумило ее. Неужели она действительно надеялась, что он откроет ей свои чувства?

— Вам не надо об этом беспокоиться, милорд. — Ее тон, в котором все еще звучало некоторое сожаление, был холодным и высокомерным. — Я не нуждаюсь в ваших деньгах, чтобы заплатить за свои покупки.

Настала очередь Максима удивляться.

— Как же так?

— Все очень просто. — Илис небрежно взмахнула рукой, как бы показывая, что разговор окончен. — Мне хватит собственных денег.

Максим ошеломленно уставился на нее. Он никак не мог понять, что именно в его поведении так сильно повлияло на девушку. Ее настроение изменилось, и на лице появилось такое же презрительное выражение, что и в день его приезда из Англии. Для него очевидно одно — в этой беседе он сдал завоеванные позиции, а она выиграла.

Герр Дитрих поставил одну тарелку с завтраком перед его светлостью, а другую, но с меньшей порцией — перед Илис. Сложив руки под длинным фартуком, он отошел от стола, ожидая, когда же они опробуют его творение. Илис и Максим приступили к трапезе, состоявшей из изысканных колбас, свежего хлеба и рассыпчатых пирогов с фруктами. Они искренне восхитились талантами Дитриха.

— Изумительно! — с душевной улыбкой заверила его Илис. — Спасибо.

— Es gut, — согласился Максим. — Danke [32].

Улыбка Дитриха стала еще шире, и он энергично закивал. Внезапно он посерьезнел. Втянув в грудь побольше воздуха и расправив свои могучие плечи, он с трудом выдавил из себя сопротивляющиеся слова: