Загадка миллиардера Брынцалова - Беляева Лилия Ивановна. Страница 36

— Вы говорите о фразе, что Брынцалов платит художнику в час 150 долларов?

— Да такой художник, как Шилов, должен получать тысячи баксов в час! На Западе адвокат в час получает 500 долларов, а такой талант, как Шилов, должен получать намного больше.

Кстати, все эти разговоры о деньгах — примитивное совковое суждение. Художник слова и кисти, мастер кино должны получать большие деньги, и так происходит в любом нормальном обществе, потому что это цвет нации, этот мастер. Он не должен ездит в троллейбусе и стоять в очереди, его не должны отвлекать мирские заботы, как что достать и поесть, он должен столько получать, чтобы не думать об этом. К примеру, журналисты ведь тоже в таком же обидном положении находятся, а ведь это — элита общества… Вот до чего довели народ великие экспериментаторы. Мы еще долго не наладим нормальную жизнь. Но весь парадокс состоит в том, что наших предпринимателей душат налогами — мы не можем не только родному искусству помощь оказывать, но и производств развивать — так велики эти налоги!

— Но вот некоторым удается…

— Удается не всем. Я считаю, что должны быть правила и такие законы, которые бы тому способствовали. Чтобы предприниматель мог это делать свободно, а не жить под налоговым прессом. Что касается кино, то самое главное — благотворительность будет, по-моему, тогда, когда человек придет в кинотеатр и купит даже дорогой билет, и это будет ему по карману. Вот о каких условиях я говорю. У людей должны быть деньги. И программа должна быть, чтобы «Мосфильм» возродить и другие киностудии вернуть к жизни, чтобы смогли снимать столько картин, сколько их надо нашему обществу. Не могут же энтузиасты за полтора-два миллиарда рублей снимать фильмы, это им не под силу. Здесь должна быть поддержка государства в первую очередь, а не отдельных меценатов. И такое положение должно быть, чтобы все получили за свой труд: и режиссер, и оператор, и актеры, и все, кто создавал фильм. А как же иначе?..»

Александр Толмачев:

— Повторяю, приходит к нам сюда, то есть к миллиардеру Брынцалову, за всякими подачками — пустое дело. Он сам пробивался наверх трудно и считает, что человек с чувством собственного достоинства должен изо всех сил работать, вкалывать, чтобы не зависеть от разных обстоятельств, чужой воли. У него свое, особое отношение к благотворительности. Он говорит: «Я откупаюсь от церкви». Это звучит шокирующе? Однако он убежден, что помогать церкви — долг православного. «А попов, — говорит, — не люблю. вначале церковь надо реформировать, чтобы она участвовала в жизни государства. А государство обязано финансировать основную конфессию, православную конфессию. А у нас, говорит, отделили, дураки». Например, в Подмосковье в прошлом году он выделил деньги на то, чтобы отливать колокола для храмов. По его избирательному округу, Орехово-Зуевскому. Он финансировал детский дом, Дворец пионеров… Иногда я вижу, что нет проблем, он из кошелька вынимает достаточно крупную сумму и каким-то бабкам раздает на улицах. Он сам оценивает, кто нуждается, кто не нуждается. И говорит: «Если в тебе есть хоть какие-то силы, ты обязан зарабатывать. Ты лучше сделай со мной дело, ты возьми мое лекарство и продай, а не ходи с протянутой рукой». Понимаешь, вот его подход. Говорит: «Благотворительность такая развращает людей. Она заставляет их забывать о том, что они способны вообще работать».

— Значит, юнец из мордовского села никогда не получит в подарок «ВАЗ» какой-то там модели от миллиардера Брынцалова?

— Никогда. Пусть работает и зарабатывает.

Грустно. Хотя понимаю — справедливо. В.А. Брынцалову в его семнадцать тоже не дарили машин…

… Достаю с полки «Историю моей жизни», написанную выдающимся американским бизнесменом Эндрю Карнеги, читаю… И чем дальше читаю, тем просветленнее становятся мои мозги, хотя они и весьма дилетантски устроены ко всему, что есть «товар — деньги — товар»… Но тут — улавливаю, понимаю именно это — как …

Очень мило! Начало предпринимательской деятельности Эндрю напоминает чем-то это время и у Володи Брынцалова. Сами сравните:

«В детстве для меня величайшим удовольствием было разведение кроликов и голубей. Для моих пернатых и четвероногих любимцев отец выстроил хорошенький домик, и я до сих пор с благодарностью вспоминаю об этом.

С разведением кроликов связан и мой первый деловой опыт. Я заручился на все лето услугами моих товарищей, как настоящий работодатель, и за это назначил единственным вознаграждением то, что новорожденные кролики назывались их именами. Каждую субботу мои товарищи отправлялись собирать корм для кроликов. Еще и теперь меня мучают укоры совести за то, что я так скудно вознаграждал моих товарищей по играм за их труды. Многие из них все лето собирали со мной траву для моих кроликов, довольствуясь такой единовременной уплатой, самой ничтожной, какая когда-либо уплачивалась за труды. Но что же я мог предложить им? Ведь у меня у самого не было ни одного пенни!»

Подкупает простота ситуаций, в которые попадает герой, и его способность быстро оценивать любой «подарок судьбы» и принимать единственно здравое и выгодное решение:

«Самое важное по своим последствиям событие за время нашего двухлетнего пребывания с мистером Скоттом в Эльтуне произошло во время одной моей поездки в Огайо. Я сидел в заднем вагоне и смотрел в окно, когда ко мне подошел человек, похожий с виду на фермера, с зеленым мешком в руке. Он сказал, что только что узнал от кондуктора, что я имею отношение к Пенсильванской железной дороге, и хотел бы показать мне модель изобретенного им вагона для ночных поездок по железным дорогам. С этими словами он достал из своего мешка небольшую модель, изображавшую в разрезе спальный вагон.

Это был ставший впоследствии знаменитым Вуудруф, изобретатель спальных вагонов. Для меня сейчас же стало ясным все значение этого изобретения. Я обещал ему немедленно по своем возвращении изложить это дело мистеру Скотту и спросил Вуудруфа, может ли он в случае надобности ехать в Эльтуну. Мысль о спальных вагонах не давала мне покоя, и я спешил скорее вернуться в Эльтуну, чтобы изложить ее мистеру Скотту. Он нее отнесся отрицательно к этой идее и велел мне телеграммой вызвать изобретателя. Тот не замедлил явиться, и в результате переговоров был условлено, что он построит два спальных вагона и мы пустим их в обращение на нашей линии. Вслед за этим мистер Вуудруф, к моему величайшему изумлению, спросил меня, не хочу ли я сделаться участником его предприятия, и предложил мне восьмую часть прибыли.

Не долго думая, я принял его предложение. Как-нибудь, думалось мне, я уж раздобуду деньги, необходимые для уплаты моей доли в предприятии. Стоимость постройки вагонов должна была погашаться ежемесячными отчислениями. Когда настало время сделать мой первый взнос, оказалось, что на мою долю приходится 217, 5 доллара. Тогда я решился на смелый шаг и отправился к местному банкиру, мистеру Ллойду, чтобы попросит его сделать мне заем. Я изложил ему все дело, и, как сейчас помню, он, обхватив меня рукой за плечи, сказал: «Конечно, я вам сделаю заем. Вы ведь всегда хорошо ведет свои дела, Энди!» Итак, я первый раз в жизни написал вексель и нашел банкира, который принял его. Спальные вагоны имели большой успех, ежемесячная выручка вполне покрывала наши платежи. Первая значительная сумма, которую я получил в своей жизни, была именно из этого источника…»

Между прочим, эпиграфом к своей книге Эндрю Карнеги взял такие слова:

Но как, как стать миллионером-миллиардером в наше время, в наших метеорологических условиях? Как соорудить некое «учебное пособие» от В.А. Брынцалова, чтоб оно сослужило добрую службу соотечественникам?

ПОКУШЕНИЕ, СПРЯТАННОЕ В СЕЙФ

Давайте не поленимся и вспомним, сколько же было поначалу желающих усесться в президентское кресло… Почти сотня! Потом отшелушились самые уж никакие и осталось в обойме для первого тура одиннадцать «крепких» орешков.