Риск - Вулф Джоан. Страница 88

— И каким же негодяем надо быть, чтобы воспользоваться бедственным положением беспомощной девушки? — с отвращением произнесла я. — Не понимаю таких мужчин.

Он ничего не ответил.

— И этот район, куда я попала! — продолжала я, поежившись. — Филип, это несправедливо, что одни живут в роскоши, а другие ютятся в трущобах среди грязи и бедности.

— Так устроен мир, Джорджи. Жизнь сурова, и если кто надеется найти в ней справедливость, то он просто глупец.

Он произнес эти слова с такой горечью, что я невольно вздрогнула. Выражение его лица было сурово и непроницаемо.

— Но… но ты подыщешь коттедж для Марии? — робко спросила я.

— Да.

Он повернулся, чтобы уйти. Он даже не попытался обнять меня.

— Филип? — негромко окликнула я.

Он остановился. Я вскочила с кресла, подбежала к нему и обвила его руками за шею.

— Прости, прости меня, — промолвила я, уткнувшись ему в плечо. — Я не хотела подвергать себя опасности, это вышло случайно.

Он обнял меня и на мгновение с такой силой прижал к себе, что я думала, ребра мои хрустнут.

Но он тут же отпустил меня.

— Я знаю, дорогая, — сказал он. — Будем надеяться, что Клэвену удастся раздобыть сведения, которые помогут нам покончить с этим делом.

С этими словами он вышел из комнаты.

Филип уехал сразу же после нашего разговора и вернулся на Гросвенор-сквер в два часа ночи. Когда он вошел в спальню, я тут же поняла, что он пьян.

Я резко села в постели и гневно уставилась на него. Он нес свечу, и я могла разглядеть его лицо.

— Клэвену удалось что-нибудь разузнать? — спросила я.

— Ты еще не спишь, Джорджи? — спросил он, тщательно выговаривая слова заплетающимся языком.

Я страшно рассердилась. Точнее сказать, была вне себя.

— Неужели вы с Клэвеном не можете поговорить, не напиваясь? — огрызнулась я.

Он осторожно поставил свечу на прикроватный столик и лег в постель.

— Клэвен отыскал твоих похитителей, но им известно только то, что им заплатил человек, который нанимает про-фес… профессиональных убийц.

— Это, должно быть, Лэмни, — сказала я.

Он взглянул на меня. Глаза его потемнели.

— Откуда ты знаешь, как его зовут?

— Я слышала, как Клэвен упоминал о нем. А разве Клэвен не может выяснить, кто нанял самого Лэмни?

— Лэмни работает независимо от Клэвена — у них негласный уговор не перебегать друг другу дорожку.

— Замечательно! Значит, Клэвен не может быть нам полезен?

Он хмыкнул.

— Похоже, что так.

— Да, Филип, ты тоже помощник хоть куда, — ядовито продолжала я. — Уезжаешь, чтобы осмотреть какой-то дурацкий канал, оставляешь меня одну, а теперь, после того как меня чуть не изнасиловали и не убили, даже не можешь толком разузнать, кто это сделал! Все, на что ты способен, — это напиться со своими дружками!

Он задул свечу, и комната погрузилась во мрак.

— Я не пьян, — сказал он.

— Нет, пьян! — прошипела я. — И я не верю, что Клэвен и на этот раз вызвал тебя на состязание.

— Мы пропустили несколько стаканчиков, пока обсуждали наши дела, — сказал он.

— Ты выпил больше, чем несколько стаканчиков, — резко возразила я.

— Нет.

— Да!

Он натянул на себя одеяло.

— Я поговорю с тобой завтра, когда ты немного остынешь.

— Ты просто омерзителен, — отрезала я.

Тишина. Несколько минут спустя до меня донесся негромкий храп.

Слезы жгли мне глаза. Я так желала его близости, а вместо этого он явился домой пьяным. Наш брак, который так чудесно начинался в Уинтердейл-Парке, покатился по наклонной плоскости, стоило нам переехать в Лондон.

Не знаю, что меня больше огорчало — то, что я стала мишенью для лондонских преступников, или же моя неудавшаяся семейная жизнь.

Пока я лежала и размышляла в темноте, мне пришла в голову мысль, что второе вытекает из первого. Если удастся разыскать того, кто пытается меня убить, то Филипу не надо будет больше встречаться с Клэвеном (который, безусловно, оказывал на моего мужа дурное влияние) и он вернется ко мне. До сих пор я была лишь пассивной наблюдательницей, предоставив вести это дело Филипу.

Теперь я все возьму на себя.

Надо подстроить так, чтобы убийца попытался напасть на меня. Это единственный способ узнать, кто из этих четверых, которым я по глупости разослала неосторожные письма, виновен в покушениях на мою жизнь.

Я припомнила недавнюю встречу с Алфом и Джемом, и сердце мое дрогнуло. Но я тут же мысленно процитировала стихотворные строчки, ставшие моим девизом:

Он так боялся проиграть Сражение с судьбой, Что отказался рисковать И предпочел покой.

Да, маркизу Монтрозу

было не понаслышке знакомо то, о чем он писал.

Я толкнула Филипа, чтобы он перевернулся на бок и перестал храпеть, и стала разрабатывать план действий.