Заговор во Флоренции - Вульф Франциска. Страница 41

Джулиано с улыбкой протянул ей руку, помогая подняться по лестнице, ведущей к узкой двери дома. Не постучавшись, он открыл дверь в темный вестибюль, из которого вела крутая лестница вверх.

– Где мы? – спросила Анна. «Самое подходящее место для борделя или притона наркоторговца, – подумала она. – Какое отношение Медичи имеет к этой дыре?»

– Это сюрприз. Уверен, что тебе понравится.

Он нежно обнял ее за плечи. Анне инстинктивно хотелось повернуть обратно, но, взяв себя в руки, она вслед за Джулиано медленно начала подниматься по узкой скрипучей лестнице, казавшейся ей нескончаемой. Наконец они добрались до ярко освещенной солнечным светом площадки. Джулиано постучал в единственную здесь дверь и, не дожидаясь ответа, толкнул ее. Взяв Анну за руку, он вошел внутрь. То, что предстало ее взору, не поддавалось описанию. У Анны захватило дух.

В первый момент ей показалось, что она находится в церкви. Это было огромное помещение, равное по размеру двум домам. Высота сводов также составляла около двух этажей обычного дома. Через сводчатые витражные окна и проемы в крыше струился ослепительный солнечный свет. После темного коридора Анна от неожиданности прикрыла глаза. Привыкнув к свету, она увидела нечто невообразимое. Повсюду были расставлены завешенные белыми полотнищами предметы необычной формы. В зале стоял непривычный запах с металлическим привкусом. «Краска», – подумала Анна, принюхиваясь к запаху. Пахло неразбавленной живописной краской.

Часто бывая в гамбургских художественных галереях, она общалась с художниками, которые смешивали краски по рецептам старых мастеров – на основе чистых пигментов, яичного желтка, воды и других забытых ныне компонентов. Здесь был похожий запах, и Анна догадалась, что находится в мастерской художника, а показавшиеся ей странными предметы, завешенные простынями, были неоконченными живописными полотнами.

– Привет мастеру, – крикнул Джулиано, сделав несколько шагов вглубь мастерской, в которой он хорошо ориентировался. – Ты здесь?

– Конечно, здесь. Где мне еще быть? Добро пожаловать, мой дорогой друг, – послышался радостный голос из глубины, и в ту же минуту быстрой походкой к ним подошел темноволосый молодой человек. Видимо, только что отложив кисть, он на ходу вытирал тряпкой руки. – Извини, что не оказываю тебе должного приема. Разве колокола на Сан-Лоренцо уже пробили? Я заработался и, вероятно, не услышал.

– Не беспокойся, Сандро. Это моя вина – мы пришли раньше, чем договаривались.

Анна с любопытством наблюдала за другом Джулиано. Он производил впечатление отчаянно бесстрашного человека. «Этот бы не ждал две недели, как Джулиано», – подумала она. Одет он был небрежно, словно только что проснулся и просто набросил на себя что подвернулось под руку. Но это было отнюдь не дешевое тряпье, а блуза, сшитая по последней моде, изысканного качества, из дорогой ткани. Молодые люди обнялись.

– Все готово, Сандро? Я имею в виду картину, которую Лоренцо заказал для нашего загородного дома.

– Конечно. Осталось сделать пару штрихов, но… Я как раз над ней работаю. Идем, покажу.

Только сейчас он обратил внимание на Анну. Он радостно протянул к ней руки. Каким бы фантастичным ни было знакомство с Медичи, встреча с великим флорентийским живописцем – это вообще что-то невообразимое. Перед ней стоял сам Сандро Боттичелли. Анна не верила своим глазам. С чем можно сравнить такое счастье? Разве что со знакомством с Пабло Пикассо или Леонардо да Винчи?

– Сандро, это моя подруга, достопочтенная синьорина Анна, – представил ее Джулиано. – Но… Что это с тобой? Почему ты так побледнел?

Действительно, Боттичелли побледнел, как полотно. Он, как завороженный, смотрел на Анну широко раскрытыми глазами. Вдруг он застонал, запричитал, стал рвать на себе волосы, бить себя в лоб и кружиться волчком.

– Боже мой! Боже мой! Но почему только сейчас?.. Почему?

– Сандро! – вскричал Джулиано и, схватив его за плечо, начал трясти. – Сандро! Что с тобой? Ты в своем уме? Да говори же, что случилось?

Сандро с трудом перевел дыхание.

– Нет, не могу. Скажи своему брату, что придется подождать с картиной. Я должен ее переписать. – Он снова застонал, ударяя себя по лбу. – За что меня наказал Господь? За что? Почему Он раньше не послал мне этого ангела? – в отчаянии закричал Сандро и убежал прочь.

Анна и Джулиано переглянулись. Ничего не поняв, они кинулись вслед за ним. Где-то в углу мастерской слышались его стоны и причитания, и вдруг они увидели, как он с трудом тащит большое полотно к окну, пытаясь открыть его настежь. Анна краешком глаза взглянула на картину, заметив лишь большую раковину и несколько женских ног.

«Рождение Венеры», – догадалась она, благоговейно застыв перед полотном. Постепенно ей становилось ясно, что происходит с Сандро. Художник собирался выбросить картину из окна. Выглядело это довольно комично: он изо всех сил пытался пропихнуть полотно через узкий проем окна.

– Нет! – в ужасе вскричал Джулиано, тоже смекнув, в чем дело. – Сандро! Ты не сделаешь этого!

– Еще как сделаю! – завопил художник, словно обезумев. – Кто здесь художник? Ты или я? Эта картина далека от совершенства. Она плоха, я никогда не подпишусь под ней. Эта мазня не стоит даже тех денег, которые я истратил на холст и краски…

Затем, видимо, осознав тщетность своих стенаний, Боттичелли отставил полотно в сторону и, бросив еще один взгляд на картину, схватил со стола нож.

Боже милостивый, неужели он это сделает? Анна пришла в ужас и всплеснула руками. Она буквально оцепенела.

– Сандро, умоляю тебя, – взмолился Джулиано, упав на колени перед обезумевшим художником. – Успокойся и объясни, почему ты решил уничтожить картину? Что на тебя нашло, скажи мне, ради Бога!

– Не спрашивай ни о чем! – кричал Боттичелли. – Лучше спроси Господа, Святого Духа или кого там еще, почему муза явилась только сейчас, когда я почти завершил работу? Взгляни на нее, Джулиано! Посмотри на эту Венеру! Разве это богиня красоты? Да, красивое лицо, прекрасные волосы! Но тело? Ты видишь? Разве это образ богини?