Проклятие Деш-Тира - Вурц Дженни. Страница 1

Дженни ВУРЦ

ПРОКЛЯТИЕ ДЕШ-ТИРА

Пролог

Войны Света и Теней сотрясали Этеру на протяжении Третьей эпохи — самого тяжелого, наполненного многочисленными страданиями и испытаниями периода за всю историю континента. Тогда Аритон, именуемый Повелителем Теней, целых пять столетий вел ожесточенные и кровопролитные сражения с Владыкой Света. Согласно церковным канонам, Владыка Света являлся воплощенным божеством, а Повелитель Теней — служителем зла, плетущим зловещую паутину сил тьмы. Храмовые архивы, считающиеся единственными эталонами истины, весьма красноречиво рассказывают об этом.

Но существуют и другие свидетельства, утверждающие прямо противоположное. Как оказалось, Повелителя Теней несправедливо и с определенным умыслом причислили к служителям зла. Если судить по уцелевшим обрывкам рукописей того времени, вся религия Света выглядит мошенничеством, зато об Аритоне в них говорится как о святом и искусном маге.

Поскольку достоверные сведения оказались безнадежно переплетены с легендами и домыслами, мудрецы Седьмой эпохи решили, прибегнув к силе ясновидения, проникнуть в те древние времена и попытаться увидеть события в их истинном свете. Вопреки их ожиданиям выяснилось, что конфликт зародился отнюдь не в Итарре и не в каком-то ином месте континента. Все началось в бескрайних океанских просторах отколовшегося мира Дасен Элюр.

Далее следует описание событий в соответствии с тем, как их увидели мудрецы Седьмой эпохи. Пусть каждый читающий сам решает, что называть добром, а что — злом.

Глава I

Заходящее солнце окрашивало волны за бортом баркаса в кроваво-красный цвет. Куда ни глянь — только океан и ни намека на берег. Баркас, посланный обследовать окрестные воды, удалился от своего корабля на одну лигу, что было предельно допустимым расстоянием. Судно взлетело на гребень волны, и сейчас же с кормы раздался хриплый голос боцмана:

— Греби ровней!

Уставшие и измученные недавним сражением матросы повиновались. Вверх взметнулись четыре пары весел, готовых разрезать покрытую масляными пятнами поверхность воды.

— Справа по борту — люди!

Боцман указал на две фигурки, цеплявшиеся за обугленные обломки рангоутов.

— Определить курс, и поживей.

Один из матросов потянулся за ручным компасом. Едва баркас нырнул в промежуток между волнами, матросы вновь налегли на весла. Лопасти весел вразнобой ударяли по воде, заставляя судно двигаться против ветра.

Боцман уже набрал в легкие воздуха, чтобы выругать матросов за скверную греблю, но удержался. Они устали не меньше его самого, хотя и были закаленными воинами, привыкшими к нескончаемым жестоким сражениям между пиратами Амрота и Картана. Однако недавняя битва сильно отличалась от обычных столкновений. Из семнадцати боевых кораблей семь судов с полной оснасткой стали жертвами единственной вражеской бригантины, на мачте которой дерзко реял флаг с леопардом. Боцман ругнулся себе под нос. Он отгонял непрестанно лезшие в голову мысли о потерях; надо радоваться тому, что амротской флотилии все же удалось одержать победу. Капитаном поверженной бригантины был не кто иной, как Аритон Фаленский, маг, называемый Повелителем Теней.

Баркас взлетел на гребень очередной волны, и жертв кораблекрушения заслонил поднявшийся нос корабля. Боясь потерять их из виду, боцман велел матросу с компасом переместиться на нос судна и постоянно следить за ними, сам же принялся подбадривать гребцов. Баркас лавировал в месиве из обгорелых кусков обшивки и обломков такелажа, превратившихся в коварные рифы. Матросы гребли в полном молчании. Даже когда баркас задел плавающий в воде труп и киль с характерным царапающим звуком проехался по мертвецу, гребцы не перестали работать веслами. Матросы все еще находились под впечатлением того кошмара, который устроил им Аритон с помощью своей магии. Огонь в кромешной рукотворной тьме — ужас тех минут не оставит их до конца жизни.

Баркас поравнялся с уцелевшими в кораблекрушении. Щурясь от нагоняемого ветром едкого дыма, боцман пригляделся к этим людям. Из двоих в сознании находился только один. Побелевшими пальцами он цеплялся за обломок рангоутного дерева. Тело второго матроса безжизненно билось на волнах. Веревки, привязывавшие его к дереву, были наполовину ослаблены, словно его товарищ, видя приближавшуюся помощь, неуклюже пытался их снять.

— Хватайся за весло! — сердито крикнул боцман вражескому матросу. — А твой дружок, поди, ранен?

Человек за бортом поднял бесцветные, остекленевшие глаза, но ничего не сказал. Видно, окоченел от холодной воды и ничего не соображал. Измотанный бессмысленным сражением, боцман раздраженно рявкнул:

— Поднимите его на борт. Второго тоже подберем, если он еще дышит.

Один из матросов зацепил обломок рангоута веслом, удерживая баркас на месте. Остальные перегнулись через баркасную банку, чтобы поднять на борт полузахлебнувшегося человека.

Словно в отместку, тот потянул своих спасителей в морскую пучину.

Ближайшему матросу соленая вода угодила в глаза; почти ничего не видя, он громко вскрикнул, рванулся и схватил спасенного за копну волос. Тот попытался вывернуться, оттолкнул поддерживавший его обломок, скрылся под водой и вновь всплыл на поверхность. В кулаке его блеснула сталь. Взвыв от боли, баркасный матрос разжал руку. Его ладонь была рассечена до кости.

— Эт милосердный, да это же картанец! — крикнул кто-то из моряков.

Матросов охватила ярость. Сгрудившись по левому борту и орудуя веслами, как дубинками, они стали колотить по голове того, кого только что намеревались спасти. Удары сыпались один за другим. У картанца из носа и рта хлынула кровь. После сильного удара в плечо пальцы его разжались, и кинжал исчез под водой. Из уст картанца не вырвалось ни единого слова, и он, вслед за своим оружием, навсегда ушел в морскую пучину.

— За весла! — громко закричал боцман, восстанавливая порядок на баркасе.

Матросы уселись на скамьи, бормоча себе под нос и наблюдая, как волны смывают алые разводы с весел левого борта. У боцмана уже не хватало сил на ругань. Он молча снял с себя шарф и бросил раненому матросу. Потом указал на второго картанца, по-прежнему качавшегося на волнах.

Дым успел несколько рассеяться, и теперь все видели, что этот вражеский пес еще дышит.

— Поднимите его на борт, — распорядился боцман. — Король явно пожелает допросить его, так что будьте поаккуратней.

Матросы, служившие пиратскому королю, редко попадали в плен живыми. После того как картанец ранил их товарища, команда баркаса не торопилась выполнять приказ, хотя и не могла ослушаться. Последнего уцелевшего матроса с картанской бригантины опасливо подняли на борт и уложили ничком на пол баркаса. Боцман с презрением оглядел пленного. Худой, хлипкий, матросская роба вся в заплатах. Сразу видно, мелкая рыбешка. Судя по всему, единственной его ценностью было серебряное кольцо на левой руке. Что ж, сгодится и оно. После долгих часов изнурительного труда матросы заслужили хоть какое-то вознаграждение.