Феникс - Ягупова Светлана Владимировна. Страница 5

Вскоре французы завели разговор, из которого я поняла, что они очень уважают в тебе специалиста по лечению последствий вируса «БД». Они были почтительны и неустанно хвалили применяемый тобою метод.

Знал бы ты, милый мой, как ударил по мне этот вирус. Нет, я вовсе не о той жуткой осени, когда чуть было не отправилась на тот свет. Я о другом. Только, пожалуйста, не перескакивай в нетерпении через страницы, я не желаю с размаху бить тебя дубинкой по голове. «Ты хочешь медленно зажимать мои пальцы в дверной щели?» — слышу твой сумрачный голос. Нет, милый. Просто мною овладели воспоминания, от которых так же трудно избавиться, как от надежды хоть к старости обрести душевный покой.

Я сидела, украдкой поглядывая на тебя, и пыталась угадать, что в этом профессоре осталось от того слегка легкомысленного молодого человека, не знающего, что такое разъедающая душу печаль и страх перед неизвестностью. Жизнь, несомненно, преподнесла тебе кое-какие уроки, размышляла я. И все же они, вероятно, не настолько серьёзны и глубоки, чтобы в корне изменить твою сущность, как это случилось со мною. Той Ирмы, которую ты знал, уже не существует. Как личинка превращается в куколку, куколка в гусеницу, а гусеница в бабочку, так и я к своим сорока прошла ряд удивительных перевоплощений.

Итак, я видела перед собой не моложавого профессора медицины, а студента-медика Дениса Букова, прекрасного теннисиста и гребца двухместной байдарки. Казалось, стоит снять зеркальные очки, подойти и ты снова потянешь меня в ближайшую дискотеку, где мы будем до упаду танцевать под грохот и цветные вспышки халтурного оркестрика.

Не раз приходилось видеть, как резко меняются лица людей, достигших чего-то значительного. Чем дольше я всматривалась в тебя, тем более убеждалась в том, что слава не испортила твоего лица. Но все-таки благополучие свой след на нем оставило. Вероятно, у тебя есть машина, просторная, многокомнатная квартира. По вечерам ты подрёмываешь у телевизора или играешь в шахматы с соседом. А может, с женой? Или она не интеллектуалка? Впрочем, тебе всегда нравились простушки-спортсменки. Я ведь тоже из их категории.

Все-таки благо, что будущее закрыто для человека. Не понимаю людей, хватающих за руки цыганок и прочих гадалок. Неужели им не страшно? Лично я предпочитаю путешествовать не в завтрашний, а во вчерашний день, как можно дальше стоящий от сегодняшнего. И цепь моего письменного обращения к тебе тоже в этом: вернуться в прошлое, чтобы яснее разглядеть тот шаг, который так круто изменил мою жизнь. Не думай, что плачусь, вовсе нет. Слезы давно иссякли. Я анализирую.

Возвращаюсь в лето, которое мы провели в Пицунде, у моих родственников. Впервые увидев тебя, дядя Гурам сказал: «Ну, Ирма, теперь интернационал нашего рода расширится». Если помнишь, мой отец — грузин, мать — коми. И вот теперь дядя Гурам имел в виду гипотетического ребёнка, в котором будет ещё и русско-украинская кровь.

Пицунда привела тебя в восторг. Ты восхищался цветением магнолий и ленкоранской акации, по полдня не выходил из моря и не мог налюбоваться знаменитыми пицундскими соснами. Дядя Гурам и тётушка Нино жарили в нашу честь шашлыки на дворовом мангале и угощали вином собственного изготовления. В саду, между стволами старых платанов, был подвешен гамак, и однажды вечером, качаясь в нем, ты сказал мне на ухо: «Ирма, я теперь знаю, что такое рай».

В тот вечер мы долго смотрели на звезды. Они, как птицы, сидели прямо на ветках ночных деревьев. Ты говорил, что со временем человечество найдёт себе новый дом, а старушке-Земле даст возможность отдохнуть и омолодиться. Ещё ты говорил, что по окончании института будешь работать в астрогородке, мол, есть такая возможность. Только бы не было войны. Я наивно спросила: «А как со мной?» Но тут же прикусила язык: ты ведь не делал мне предложения, а я уже мысленно связывала своё будущее с твоим. Но в тот вечер ты был щедр и весел. «Будешь учить звездолётчиков сражаться на рапирах с инопланетными чудовищами», — пошутил ты. И мы размечтались, что хорошо бы и впрямь работать в космосе. А между тем, столько дел ожидало нас на Земле!

Как зовут твою супругу? Неужели Зоя? Нет, это было бы слишком: Линейка — твоя жена. В Пицунде ты нет-нет, да вспоминал о ней. Правда, с усмешечкой. Линейка нравилась тебе, я всегда чувствовала это. Ты часто удивлялся, каким образом она, такая изящная, такая интеллигентная, залетела к нам в машбюро, а не преподаёт где-нибудь в школе или университете. Почему же тебя не волновало то, что я тоже порчу пальцы за машинкой?

В то пицундское лето я была хороша, как никогда. В такие пики женщина должна выходить замуж, но у тебя впереди была интернатура, и мы решили подождать.

В начале сентября мне удалось достать путёвку в Одессу, где тебе предлагали интернатуру. Теперь ты, конечно, догадываешься, к каким воспоминаниям я подвожу. Но прежде чем окунуться в них, выпей стакан сока или выкури сигарету, а я на минуту вернусь в кафе, где позавчера встретила тебя.

— Профессор Буков, — обратился к тебе француз, чем-то похожий на знаменитого киноактёра. — Здесь, в этой интимной обстановке, можно расслабиться и поговорить о том, что волнует. Скажите откровенно, поддерживаете ли вы мнение, будто вирус «БД» стимулирует дрейф генов?

Ты улыбнулся:

— Дорогой доктор Ружен, и в официальной, и в интимной обстановке я говорю всегда то, что думаю. Несомненно, последствия вируса будут сказываться ещё долгое время, возможно, не одно десятилетие. И не только в связи с горизонтальным переносом информации. Словом, работёнки нам хватит до конца жизни.

Ты произнёс это так весело, будто речь шла о хоккейном матче или театральном представлении, и меня это покоробило. Конечно, врачи привыкают ко всему, даже к смертям, но можно ли с улыбкой говорить о последствиях «БД»?

Ниже ты поймёшь истоки моего занудства.

Усаживайся поудобней, и я освежу твою память. Не знаю, что это было — модное поветрие или духовная потребность, но в Одессе ты окунулся в чтение философской литературы. Искал ли какую-то истину, опору в душе или, желая не отстать от веяний времени, потребительски поглощал информацию, ещё не ставшую расхожей для обывателей? Для меня это до сих пор загадка.