Возвращение изгнанника - Якоби Кейт. Страница 6

Дьякон Годфри был одним из немногих священников, которых Осберт уважал. Благодаря своей незаурядности и редкому трудолюбию к тридцати годам Годфри добился завидных успехов в духовной карьере. Его острый трезвый ум, как и его проницательность, были широко известны. Он служил церкви с преданностью, какую теперь не часто удавалось встретить; его высокую стройную фигуру нередко можно было видеть рядом с престарелым епископом Даунхоллом. Однако при всем своем восхищении священником Осберту никак не удавалось узнать Годфри поближе. Как и многие церковники в последние годы, дьякон старался держаться подальше от Гильдии.

Осберт вздохнул, кинул последний взгляд на витраж, посвященный святому Варфоломею, и повернулся к алтарю.

— Каждый раз заново поражаюсь, как изумительно выглядит эта картина в лучах солнца. Жаль, нельзя заставить светило сиять все время.

Годфри мельком взглянул на стекло, затем перевел глаза на Осберта.

— Боюсь, если бы вам это удалось, советник, вы быстро привыкли бы к ее красоте и перестали ее замечать.

Осберт дружелюбно рассмеялся, закутываясь в желтую мантию.

— Да, вы, конечно, правы. И все же как было бы чудесно — хотя бы на некоторое время.

— Что ж, некоторое время мы и наслаждаемся солнечным светом, — отозвался дьякон, складывая вещи и собираясь уходить. — Такая пора называется лето.

Осберт с улыбкой кивнул, затем поднял руку.

— Я слышал, епископу Даунхоллу нездоровится. Пожалуйста, передайте ему мое пожелание скорейшего выздоровления.

Брови дьякона высоко взлетели над темными глазами. Гримаса недоверия исказила его вытянутое сумрачное лицо. Впрочем, ответил он вежливо:

— Конечно, советник. Прошу простить меня — мне нужно идти. Осберт проследил за удаляющейся фигурой священника; когда дверь за ним закрылась, он повернулся влево.

— Итак, Геллатли, с чем ты пришел?

Из тени выскользнули двое в серых повседневных одеждах гильдийцев. Один из них, телосложением напоминавший кузнеца, поклонился Осберту. Второй мужчина, обладатель блестящих черных волос, был выше и моложе своего спутника. Он остался позади; молча скрестив руки на груди, он предоставил Геллатли возможность рассказывать.

— К сожалению, господин, нам удалось узнать очень немного. Если что-то и происходит, то в глубочайшей тайне. — Геллатли пожал могучими плечами. — Нэш придерживается иной точки зрения, но я сомневаюсь, что мы сможем собрать что-то определенное до весны.

— До весны! — нахмурился Осберт. Жестом приказав подчиненным следовать за собой, советник пересек часовню и оказался у двери в противоположном конце зала. — Ты представляешь, что скажет проктор, если я передам ему это? Во имя богов, Геллатли, да Вогн убьет тебя на месте, если ты ничего не найдешь. Я не приму никаких отговорок, слышишь?

— Да, господин, — проворчал Геллатли; Осберт повернулся и посмотрел ему в лицо.

— И я не желаю больше слышать о твоем неудовольствии по поводу короля. Меня не волнует, Геллатли, что ты его ненавидишь. Не забывай: мы по-прежнему служим Селару.

Гильдиец выпятил челюсть.

— Меня всегда учили, что священное назначение Гильдии — служить богам.

— Слушай, ты, прекрати эти семантические разглагольствования, или я сам тебя высеку! — оборвал его Осберт; его хорошее настроение мгновенно улетучилось. — Мне не нужны люди, которые не выполняют моих приказов. Любишь ты короля или нет, дело касается будущего Люсары; хорошо бы, чтобы ты об этом помнил.

Нэш положил руку на плечо Геллатли, предупреждая дальнейшие возражения. С достоинством поклонившись, он произнес:

— Мы не забываем этого, господин советник. Мой друг просто беспокоится о безопасности Люсары, потому и говорит так. Он не хотел быть непочтительным.

Глаза Осберта сузились; он перевел взгляд на второго гильдийца. Нэшу можно доверять, а вот Геллатли становится проблемой. Возможно, пора его заменить. Осберт кивнул.

— Позаботься о том, чтобы так оно и было. Я хочу от вас еще кое-чего. Ожье из Майенны. Он собирается на зиму остаться при дворе. Селар формально разрешил это. Но вы должны знать — король предпочел бы, чтобы Ожье оказался где-нибудь в другом месте, но — по собственному желанию. Король не может отослать его прочь.

Геллатли кивнул.

— И что вы хотите, чтобы мы сделали?

— Проявите фантазию, если она у вас есть! — рявкнул Осберт. — Понаблюдайте за ним, узнайте как можно больше о его истинных намерениях. Доложите мне обо всем через два дня. Я должен знать, как можно избавиться от посланника. Но будьте осторожны, предупреждаю вас. Я был прежде знаком с Ожье — он не дурак. Если он обнаружит, что за ним следят, он не преминет этим воспользоваться.

Гилъдийцы покорно поклонились; Осберт повернулся к двери. Ему была назначена встреча с Вогном, и он не хотел опаздывать.

Годфри вернулся в базилику; несколько минут он раскладывал утварь, принесенную из часовни Гильдии. Он не торопился — еще оставалось время до того момента, когда появятся остальные; отец Джон наверняка прикажет подать обед в кабинет Хильдерика. Годфри успеет переодеться и явиться к Хильдерику раньше, чем начнут собираться первые гости.

Дьякон поставил блюдо и потир в шкаф в ризнице и запер дверцы ключом, висящим у него на поясе.

Годфри зажег от принесенной с собой маленькой свечки две свечи, чтобы разогнать надвигающиеся сумерки, и поставил их на стол для облачений. Он уже собирался снять с себя расшитую епитрахиль, когда в дверь тихонько постучали.

— Войдите. — Годфри в ожидании повернулся к двери, но ничего не произошло. — Кто там?

Дверь открылась, и в комнату вошла женщина, закутанная в темный плащ, скрывавший ее лицо. Она сделала шаг вперед, чтобы можно было закрыть за собой дверь, и застыла, в молчании сложив руки под накидкой.

Терпение Годфри было на исходе, он глубоко вздохнул и произнес:

— Чем я могу помочь вам, дочь моя? Капюшон приглушал голос женщины.

— Я хотела бы исповедаться, святой отец. — Посетительница выпростала руку и откинула капюшон. Когда она подняла голову, Годфри упал на колени.

— Ваше величество! Я не мог и подумать! Но почему вы…