Невезуха на все сто - Яковлева Елена Викторовна. Страница 15

— Хорошо, — сказала я ледяным голосом и демонстративно отшвырнула в сторону гранки. — Будем разбираться, а читатель подождет. Ну не выйдет газета завтра, велика беда! Послезавтра выйдет.

Замредактора постоял в дверях с глупым видом и ретировался, а я придвинула к себе ненавистные газетные полосы и продолжила неравную борьбу с орфографическими ошибками — я одна, а их видимо-невидимо.

Спрашивается, и на кой черт их исправлять, если читатели еще безграмотнее писателей? И куда, скажите мне, смотрят несметные полчища борцов за права человека? И почему их не беспокоит, что высокомерно обособленный мною деепричастный оборот унижает достоинство простого обывателя, привыкшего без этих оборотов прекрасно обходиться? Отсюда вывод: далеко еще нашей демократии до американской. Но не все потеряно, господа. Чую я, какая-то светлая голова, одержимая манией усовершенствования, уже корпит в библиотечной тиши, заменяя морально устаревшие правила правописания на прогрессивное «как слышится, так и пишется». То-то будет радости моему Петьке!

Не удивляйтесь, это так, беззлобное брюзжание, и только. Оно хоть немного скрашивает рутину трудовых будней. И время, кажется, быстрее летит. Даже сегодня. Вот уже полдня прошло, а я и не заметила. Я закончила работу, отнесла гранки ответственному секретарю и позвонила Инге. И она мне ответила:

«У аппарата» — спокойным и невозмутимым тоном не обремененной бытовыми проблемами фемины.

Я сразу спустила на нее собак:

— Ты почему вчера не отвечала? Я тебе раз сто звонила!

— А что случилось?

Нет, как вам нравится такая постановка вопроса!

— Не телефонный разговор. Срочно приезжай. Я сейчас на работе, но на часок слиняю. Инга начала канючить:

— Что? Так срочно?

— А у тебя неотложные государственные дела? — бикфордовым шнуром зашипела я в трубку — Или семеро по лавкам титьки просят?

— Ой, — выдохнула Инга, — ладно, сейчас. Что мне, в редакцию за тобой зайти?

— Ну нет, — возразила я, вспомнив про выскочкины происки, — давай уж лучше на нейтральной полосе. Тут у нас напротив забегаловка есть…

— Ну нет, никаких забегаловок. Пошли лучше в пиццерию, — запротестовала Инга.

Мне оставалось выдвинуть встречное предложение:

— Только за твой счет!

В пиццерии пахло кислым тестом, а официанты расхаживали в красных фартуках и красных же колпаках, живо напомнивших мне мою духовную родину Виллабаджо, страну немытых сковородок. Прежде чем сделать заказ, я долго изучала меню. Не потому что я такая гурманка, просто названия блюд мне ровным счетом ничего не говорили. Инга сориентировалась быстрее, заказала бокал красного вина.

— Ты же за рулем, — покосилась я на нее. Инга только отмахнулась и припала к бокалу с подозрительной жадностью.

В конце концов я заказала пиццу с грибами, оказавшуюся на редкость жесткой и безвкусной. Хорошо еще, что платила за нее Инга.

— По-прежнему нет никаких признаков того, что его нашли, — доложила я, орудуя тупым ножом.

— Кого — его? — От выпитого вина Ингин взгляд затуманился.

— Ты что, придуриваешься? — Я вышла из себя, но тут же вернулась на место. Разговор нам с Ингой предстоял долгий и муторный, и трепать нервы по пустякам было бы с моей стороны неразумно. И непродуктивно.

— Ну извини, я задумалась.

Она задумалась! О чем, интересно? Вот у меня почему-то все думы о ее мертвом полюбовнике, так перед глазами и стоит.

— У меня куча неприятностей, — заговорила я быстро и без всякого выражения, как это делают связные в фильмах про разведчиков. — Во-первых, махровая простыня, в которую мы его завернули. Она почему-то у Кипарисовны, уборщицы, что живет на первом этаже. Во-вторых, моя соседка Раиса видела, как Юрис входил ко мне в квартиру, и хорошо его запомнила. Если придется, запросто опознает.

— Но ты же говоришь, что его не нашли. — Инга рассеянно блуждала взглядом по сторонам.

— Я сказала: нет никаких признаков, что его нашли, — процедила я сквозь зубы. — Но это не значит, что его не нашли. Не мог же он сквозь землю провалиться.

— Действительно, странная история, — меланхолично изрекла Инга. Так, словно ее эта странная, по ее же выражению, история касалась постольку по-скольку.

— Ты как хочешь, а я так больше не могу! — Я уронила тупые приборы на стол. — Вот так жить, ничего не понимая. Все улики против меня, просто их никто не предъявляет. И долго так будет продолжаться?

Я изливала Инге душу, а она продолжала шнырять глазами по залу. Как оказалось, в поисках официанта. И знаете зачем? Чтобы заказать еще один бокал вина.

Беспримерное Ингино равнодушие меня потрясло:

— Ты что, меня не слушаешь?

— Да слушаю я, слушаю, только не больше твоего понимаю. А может, — Инга уставилась в свой бокал, как будто увидела на дне что-то особенное, муху, например, — пусть все идет, как идет, а? Может, ничего страшного не случится?

Интересно, все записные красавицы такие инфантильные или через одну?

— Нет, так не пойдет! — Я даже по столу стукнула, не кулаком, конечно, а ладонью.

— Ну а что ты предлагаешь? — На хорошенькой Ингиной мордашке отразилось искреннее недоумение. И чего, мол, пристала.

— Есть только один путь — самим найти убийцу.

— Что-о? — Инга залпом допила вино и поставила бокал на стол. — Как это?

— Пока не знаю, — процедила я сквозь зубы, — надо подумать. Но другого выхода у нас нет.

Мы помолчали. Потом в моем затуманенном сознании возникло небольшое просветление:

— Нужно начать с самого Юриса. Кто он, чем занимался, кому насолил… Ну, что молчишь?

— Это ты у меня спрашиваешь? — как будто удивилась Инга.

— А у кого же еще? — Я удивилась еще больше.

— Но я же уже говорила, что ничего про него не знаю. Знаю имя — Юрис, — и все. Игра у нас такая была…

— Ну да, ты — Джульетта, он — Ромео, тьфу ты, ты — Ева, он — Адам… Но еще хоть что-нибудь вспомни. Ну сосредоточься!

Инга живо напустила на себя глубокую задумчивость, даже лоб ладонью потерла для убедительности.

— Нет, больше ничего. Юрис — и все.

— Ну он хотя бы москвич или «мы люди не местные, у вас проездом»? — Я начинала постепенно закипать, хотя и дала себе слово сохранять хладнокровие. Только попробуй тут сохрани его…

— Понятия не имею. Мы об этом не говорили, — таков был Ингин ответ.

Хотела бы я знать, о чем они говорили! Ах да, они же все больше пыхтели. Обходились, так сказать, языком мимики и жестов. Ну разве что: «Тебе хорошо, дорогой?» — «Угу, любимая». И по новой.

— Но где ты его подцепила, хотя бы помнишь? — Я уже практически ни на что не надеялась.

— Кажется… — Наша мисс Невозмутимость сдула со лба прядку волос, — кажется, в «Пеликане». Точно, там.

— Что еще за «Пеликан»? — насторожилась я.

— Да так, заведение средней руки. Ночной клуб, все как у всех… Я там была раза три, наверное. Точно, там мы с ним и познакомились.

Ну вот, еще один штрих к неприглядному портрету моей драгоценной подружки. Она еще и по злачным местам таскается. Вот до чего докатилась.

— Да что ты на меня уставилась? — Мой укоризненный взгляд Инге не понравился. — Тоже мне, прокурор! По-твоему, я живу не правильно? А мне, может, твоя жизнь не нравится. У тебя из развлечений один телевизор, но я же не делаю из этого далеко идущих выводов! У нас демократическая страна, каждый живет, как ему нравится.

— Вот ты и ложилась, — ехидно заметила я, — сама вляпалась в историю и меня втянула. Это ж надо до такого докатиться — спать неизвестно с кем! Вот теперь отправляйся в этот клуб и наводи там справки про своего усопшего любовничка!

— Никуда я не пойду!

— Что-о? — Я чуть не задохнулась от возмущения.

— Я туда не пойду, — повторила Инга тихо, но твердо, а через полминуты добавила уже не столь категорично:

— Просто мне нельзя туда идти. Может получиться скандал… Я ведь там… Ну, не только с Юрисом познакомилась…

Я почуяла неладное и потребовала, чтобы Инга рассказала о ночном заведении поподробнее.