Владычица ночи - Якубова Алия Мирфаисовна. Страница 41

Все с умилением глядели на младенца. Его рождение вызвало вздох облегчения у всех в этой комнате. Менестрес передала ребенка матери со словами:

— У тебя прекрасный, здоровый мальчик.

— Он человек? — спросила Анна, дрожащими руками прижимая ребенка к груди.

— Трудно сказать. Скорее, он рожденный вампир. Но не обращенный, это точно. Он будет жить и расти как обычный ребенок. Лишь когда ему минет восемнадцать лет, начнут проявляться его способности как вампира. Он может отказаться от них и прожить жизнь человеком, или принять их и стать вампиром, пройдя обряд обращения.

— Спасибо, госпожа Менестрес, — от всего сердца сказал Ксавье. — Спасибо за помощь.

— Госпожа? — удивилась Анна.

— Да, моя дорогая, — сказал Ксавье. — Тебе помогла сама королева.

— Королева? — в ее голосе слышалось неподдельное восхищенье и благоговенье. — Чем я заслужила подобное?

— Тем, что за тебя попросил мой очень хороший друг, — улыбнулась Менестрес.

Анна перевела благодарный взгляд на Ксавье. И лишь спросила:

— Почему? Ведь ты так разозлился на меня.

— Да, потому что не ожидал, что ты беременна. Но у меня никогда и в мыслях не было наказывать тебя или убивать твоего ребенка. Я желал подарить вечную жизнь одной, а обрел двоих.

— Значит, ты больше не сердишься на меня?

— Нет, конечно. И я с радостью буду помогать тебе и твоему ребенку. Он должен знать, кто мы. В будущем это поможет принять ему верное решение.

— Поверь, — вступила в разговор Менестрес. — Лучшего друга, чем Ксавье, тебе не найти. Он будет заботиться о вас не хуже мужа и отца.

Здесь уже все было кончено, и Менестрес с Танис собрались уходить. Они уже были у двери, когда к ним подошел Ксавье. Он сказал:

— Спасибо, госпожа Менестерс. Спасибо за все. Я этого никогда не забуду. Позвольте, я прикажу подать машину. Вас отвезут домой. Если вам еще что-либо понадобиться, то я к вашим услугам.

— Спасибо, но этого будет достаточно, — ответила Менестрес, и, уходя, добавила, — береги их.

Когда королева садилась в машину, то увидела, что на город уже начали опускаться вечерние сумерки. Только тут она вспомнила, что они договорились встретиться с Джеймсом. За всеми событиями сегодняшнего дня она совершенно забыла об этом. Но, тут же подумала она, возможно, это было даже к лучшему.

Был уже глубокий вечер, практически ночь. На улице лило как из ведра. Город за окном превратился в сплошную стену дождя. Казалось нереальным, что всего каких-то пару часов назад светило солнце, и ничто не предвещало этот вселенский потоп.

Такая погода как нельзя лучше подходила под настроение Джеймса. Он не знал, что ему лучше сделать: погрузиться в депрессию или просто напиться. Менестрес весь день не выходила у него из головы. Еще ни одной женщине не удавалось настолько завладеть его сердцем. Иногда он сам себе удивлялся. Да, у него раньше были девушки, но такую он встретил впервые. Казалось, она ничего не скрывала, но вместе с тем оставалась для него загадкой. И вот теперь он потерял ее. С каждым часом он был все увереннее в этом.

Погруженный в эти мрачные мысли, он даже не сразу заметил, что в дверь его квартиры звонят. Нехотя, он поднялся и пошел открывать, проклиная про себя того, кому пришло в голову прийти в столь поздний час.

Джеймс открыл дверь и не поверил своим глазам. На пороге стояла Менестрес. Она вся промокла под этим дождем, мокрые волосы липли к лицу, на ней сухой нитки не было, но все это, казалось, нисколько не беспокоило ее. И Джеймс вынужден был признать, что даже в таком виде она прекрасна. Она улыбнулась и сказала:

— Прости, я не смогла прийти сегодня на встречу. У меня было очень важное дело, которое я не могла отложить. А так как у меня нет твоего телефона, то я не смогла тебя предупредить. Поэтому я и пришла.

— Боже! Ты с ума сошла! Ты же совсем промокла, — воскликнул Джеймс, провода ее в квартиру и закрывая за ней дверь. — Выходить в такой дождь — это безумие. Ты же заболеешь!

— Вряд ли. Это все мелочи.

— Ничего себе мелочи. Тебе нужно немедленно снять эту мокрую одежду и принять горячий душ, иначе я гарантирую тебе воспаление легких, — возразил Джеймс, показывая ей путь в ванную.

— Спасибо за заботу.

— Пустяки. Полотенца вот здесь. Я принесу тебе халат и достану коньяк. Тебе нужно согреться.

С этими словами Джеймс оставил ее одну.

Менестрес скинула мокрую одежду, включила воду и встала под горячие тугие струи. Она нисколько не замерзла, она была практически не чувствительна к холоду, но городские дожди отнюдь не отличались чистотой.

Выйдя из душа, она лишь промокнула волосы полотенцем, и они уже были сухими — простой фокус, но весьма удобный.

Она как раз вытиралась, когда в дверь постучали:

— Входи, — разрешила она.

Вошел Джеймс. Он принес халат. Увидев Менестрес, совершенно обнаженную, он тут же поспешно отвернулся, смущенно пробормотав:

— Прости, я только принес тебе одежду, — все так же, не оборачиваясь, он протянул ей халат. Поблагодарив, она взяла его.

Это появление Джеймса нисколько не смутило Менестрес. Она родилась задолго до того, как Христианство стало проповедовать свою мораль.

Через минуту она, одетая в пушистый махровый халат, уже сидела на диване в гостиной Джеймса, держа в руках бокал с коньяком. А он восхищенно смотрел на нее. Она была прекрасна, и ненароком увиденное в ванной подтверждало это.

— Что ты так смотришь на меня? — не выдержала Менестрес.

— Ты прекрасна.

— Ну уж.

— Сегодня я испугался, что потерял тебя навсегда.

— Ну нет, так легко ты от меня не отделаешься, — рассмеялась королева, обнимая его. — Если, конечно, я не надоела тебе.

— Нет, что ты, — ответил Джеймс, целуя ее.

Он осыпал ее поцелуями и чувствовал, что не может остановиться, да она и не пыталась остановить его. Он даже не помнил, как они оказались возле кровати. Повинуясь легкому движению ее руки, халат мягкой пушистой волной стек к ее ногам. Ее тело было совершенно, и от ее кожи исходил тонкий аромат, который опьянял Джеймса, и без того уже готового потерять голову. Она села на кровать, увлекая за собой Джеймса.

Они принадлежали друг другу, полностью отдаваясь пьянящему их чувству. Это было похоже на столкновение двух стихий, которые то противостояли друг другу, а то сливались воедино. Джеймс проваливался, тонул в зелени ее глаз. Они затягивали его. Это было как чувство бесконечного падения, и в этом падении она поддерживала его, и... это было чертовски приятно. На миг ему показалось, что когда-то давно это уже было...

Потом они долго лежали в объятьях друг друга. И Джеймс, наконец, задал вопрос, который мучил его с их первой встречи:

— Менестрес, скажи, почему именно я?

— Именно ты, что?

— Почему ты выбрала именно меня? Ведь такой женщине как ты может принадлежать любой мужчина, которого она только пожелает. Ведь я самый обыкновенный. Есть мужчины богаче, красивее меня, которые окружили бы тебя роскошью.

— Мне это не нужно. Ты сам сказал, что я могу выбрать любого, и я выбрала тебя. Ты не похож на остальных, и, мне кажется, в прошлой жизни мы уже были вместе.

Джеймс хотел что-то сказать, но тут раздался телефонный звонок. Автоответчик попросил оставить сообщенье, и из динамика раздалось: «Джеймс, это я — Вилджен. Похоже, Мак нашел еще одного любителя спать в гробу. Возможно, ты нам сегодня понадобишься. Я позвоню позже».

От этого сообщения Менестрес невольно вздрогнула. То, что она услышала, объясняло многое, но несколько секунд она отказывалась в это поверить. Тот, чья истинная сущность была вампиром, сделался охотником на них. Это было невероятно, хотя все расставляло на свои места. Она не стала требовать объяснений, все было понятно и так. И это увеличивало необходимость рассказать Джеймсу правду о том, кто она. Но не сейчас, позже. А сейчас Менестрес сделала вид, что просто не расслышала сообщение.