Рыжий рыцарь - Белянин Андрей Олегович. Страница 67
– Да? Ты сказал – да?!
– Нет!
– Не юли! Ты только что сказал – да!
– Я хотел сказать, что вы глубоко не правы! – наконец справился с собой Нэд Гамильтон. – Вы… вы самая красивая, самая умная, самая замечательная девушка на всем белом свете!
– Правда? – растаяла Илона.
– Клянусь всеми святыми!
– Верю. Вообще-то я и сама так считала. А спрашивала у тебя вот по какому поводу: если я такая вся из себя суперпуперраспрекрасная кукла Барби – чего ж ты тогда все время норовишь домой смотаться?
– Я… не знаю, – потупился рыжий рыцарь. Ему даже в голову ни разу не пришло поинтересоваться: а действительно, почему? – Но это… это же и так понятно. Черное колдовство обманом забросило меня в ваш мир, и я просто обязан вернуться в свой собственный.
– Обязан, не обязан… Это все отговорки! Ты мне логически обоснуй – почему? Ну почему, а?
– Там мои братья, мой король, мои боевые товарищи, моя…
– Леди Роксолана?! – фыркнула тайная ревнивица.
– Моя… родина! – достойно выкрутился Нэд. – Все, что я имею, все, чем владею, все силы, все умения могут быть востребованными только там. А что мне делать здесь?
– Ой, ну не изображай безработного по идейным соображениям. Биржа труда функционирует бесперебойно, уж подыскали бы что-нибудь. Детишек на Бреде за деньги катать, в музее краеведческом как экспонат подрабатывать; опять же, клуб поклонников Средневековья открыть… Да мало ли?!
– Я – рыцарь, леди Илона. Мой долг зовет меня к иным подвигам.
Разговор прервал еще один звонок. Из прихожей Илона вернулась уже несколько раздраженная:
– Гедеоновы братья! Еще одно из христианско-католических ответвлений, книжечки бесплатные пытались всучивать. Вытолкала с треском! Так на чем мы остановились?
– На подвигах.
– Угу, отлично. Значит, там у себя ты этими подвигами по маковку обеспечен, а здесь их, значит, нет?
– Я бы не сказал… – призадумавшись, признал рыжий рыцарь. – Стоило мне попасть в ваш цивилизованный мир, как навалилось столько всяких приключений, сколько я не видел за годы крестового похода.
– Вот видишь! А я еще хотела спросить, только честно, – тебе Валерка как?..
– В смысле, как?
– Ну, в смысле, нравится?
– Конечно, – так и не понял Нэд, – а в каком смысле – нравится?
– Ой, да в том самом! Любовь-морковь, танцы-шманцы, целовашки-обнимашки.
Допетривший крестоносец густо покраснел. Он уже привстал над столом, намереваясь обрушиться на беспардонную нахалку всеми громами и молниями, как в прихожей опять позвонили. Нэд развернулся и сам пошел открывать. Илона прислушалась.
– Вы кто?
– Папа Римский! Слесаря из ЖЭКа по ремонту сантехники вызыва-а-а… – Следом раздался глухой звук удара, и кто-то с грохотом полетел по ступенькам вниз.
Леди Щербатова ахнула. Суровый Нэд вернулся, уже немного успокоившись:
– Слесарь из ЖЭКа, пытался показывать какую-то книгу заветов… или заказов? В общем, очередная якобы христианская ересь. Называл себя Папой, лжец! По вашему примеру я спустил богохульника с лестницы.
– Слов у меня на тебя нет, – еле слышно всхлипнула хозяйка. – Я все маме скажу.
Рыжий рыцарь удрученно опустился на табурет. Пару минут он собирался с духом и наконец, глядя в пол, выложил все, что накопилось в душе:
– Леди Илона, я покорнейше прошу вас при первом же удобном случае отправить меня домой. Ваш мир слишком сложен и противоречив для моего скромного разумения. Вы живете по другим законам, по иным кодексам поведения и морали. Я не берусь никого осуждать, но если люди здесь не сошли с ума, то, значит, это у меня повредился рассудок. Мне уже никогда не понять той магии, которой насыщены все эти чудесные предметы из металла и неизвестных мне материалов. Я не смогу смириться с таким ужасающим расколом истинной веры, я никогда не найду себе применения и просто умру от тоски по той жизни, к которой привык. Не перебивайте меня… Да, сейчас, пока мы воюем с темными силами Мальдорора, я чувствую себя нужным. Мой меч и впредь будет защищать ваш мир от любого посягательства сил Зла. Но ведь это когда-нибудь кончится. Либо меня убьют черные рыцари, либо мы победим их. В первом случае я и мертвым буду вставать у них на пути, но во втором… Как только будет уничтожено Зло, я перестану быть необходимым. Вы не сможете вечно водить меня за ручку, как малого ребенка. У вас своя жизнь, свои планы, своя судьба… Поверьте, вы мне очень дороги, и ваше имя навсегда запечатлелось в моем сердце, но вы не обязаны… Это сложно объяснить, поэтому я еще раз просто прошу вас: когда все закончится, отправьте меня домой. Вы говорили, что это в вашей власти.
– Нэд, – запинаясь, начала Илона, отвернувшись носом к стенке, – я тоже хочу, чтобы ты понял… нет, чтобы ты знал, мне…
– Леди Илона, если бы только я мог надеяться.
– Ну, не могу же я сама, первая…
– Нет, что вы! Я… все понимаю, нам нельзя… Но не подумайте, что в моей душе есть хоть капля обиды или упрека!
– Ты тоже не думай… Я… ты… мне… очень…
– Вы правы. Все горе в том, что вы абсолютно правы. Так судил Рок: вы – это вы! А я… я…
– Не смей так говорить! Ты самый хороший, самый умный, самый… – Илона, не выдержав, вскочила и бросилась к рыжему рыцарю, повернула его к себе лицом и…
– Дорогуша, ты хочешь укусить милого Нэда?! – В дверях кухни изящно стоял взволнованный Валера.
Глядя на него, благородная леди Щербатова неожиданно поймала себя на том, что в последнее время она слишком часто задумывается об убийстве…
– Как его захватили?
– Это было несложно, мама. Щур рассказал мне о той волшебной катапульте, что разнесла наш двор. Я тоже видел мощь этого оружия, когда мои рыцари пытались в честном бою сразить Нэда Гамильтона. Именно там Могучий Воин разбил наш отряд.
– Обычно я предпочитаю слушать рассказы о наших победах. Но сегодня изменим традиции. Итак, ты вновь принял самостоятельное решение, не известив меня о своих планах?
– Бессмысленно отвлекать Королеву по мелочам.
– Даже если я волнуюсь за тебя просто как мать? Это ведь было опасно.
Валет ни капли не верил в глубину материнской любви, но тем не менее послушно прикоснулся губами к холеной руке Королевы. Впрочем, и ее величество не строила особых иллюзий относительно чувств сына.
– Я приказал Щуру еще раз отправить рыцарей в тот страшный мир для захвата действующей катапульты. Она бы очень пригодилась нам на призрачном острове. Рыцари вернулись без нее. Они нашли поле боя изрытым громадными воронками, повсюду клубился дым, стоял непереносимый запах гари, валялось несколько трупов, изуродованных неведомой силой. Вместо боевых катапульт – лишь искореженное черное железо. Наши люди не могли задерживаться там долго, но, возвращаясь, они заметили человека, прячущегося в кустах. Он сам выбежал к ним навстречу, крича что-то невразумительное о Сталине, о Гитлере и об артисте Саратовского театра Нэде Гамильтоне.
– Что ж, тогда они правильно сделали, что взяли его с собой. Где этот человек?
– Ребята, я, кажется, заболел.
– Сходи к венерологу.
– Дорогуша, зачем ты так страшно шутишь?! – даже обиделся Валера Люстрицкий. На его щеках горел нездоровый румянец, глаза воспаленно блестели, и рыжий рыцарь вступился за друга:
– Он, несомненно, болен, леди Илона. Конечно, я не знахарь и не лекарь, но сразу видно, что у сэра Люстрицкого жар!
– Ладно, давай сюда горячечную подмышку, так и быть, я схожу за градусником.
Через пять минут стало ясно, что диагноз крестоносца абсолютно правильный – столбик ртути подскочил до тридцати восьми и шести. Встревоженная Илона сбегала в квартиру Люстрицких, но не застала их дома. Тогда она позвонила на работу Валеркиной маме, объяснила ситуацию и получила «добро» на создание домашнего госпиталя.
– Нэд, уложи гриппозного в кроватку, укрой потеплее и до моего возвращения будь ему родной мамой. Попросит водички – дай, в туалет – своди, будет плакаться – погладь по головке, но не больше, а то обнаглеет. Я смотаюсь в аптеку и назад. Эффералган УПСА кончился, а других жаропонижающих у нас нет.