Откуда в небе лошади? - Ярин Артур. Страница 26

Я усиленно думала. Что важнее: узнать, почему разыгрывается сундучок Ричарда Оторви Мое Сердце или куда так опрометчиво сгинул этот, будь он неладен, сыночек мадам Менс?

– Милая, ты время-то не тяни, оно не резиновое, оно нервов моих стоит, у меня кроме тебя еще дел по самый хвостик, так что давай выкладывай.

– Хочу знать, куда подевался сыночек мадам Менс!

– Вопрос понятен.

Мышка что-то прошептала себе под нос, щелкнула хвостом, три раза подпрыгнула на месте, и вокруг нее, сбежавшись из всех щелей, собралось десятка два мышей. Она что-то им пропищала на ушки, и те разбежались.

– Вот и все, через два часа ответ доставят в письменном виде в трех экземплярах. На чье имя составлять сие донесение?

– На имя Йо.

– Полное имя как звучит? Это же официальный документ, через канцелярию пойдет, понимаешь! А так только любовные записочки подписывают недоучки принцессы-акселератки.

– Канцелярия?

– Ха, а ты думала, что в сказочном мире анархия? Нет, деточка, здесь все, как у людей: сдал – принял, получил – расписался, премиальные и выговоры, все как положено, а иначе золотая рыбка давно бы уже в золотом аквариуме плавала, а конек-горбунок горбатился бы на ферме у какого-нибудь прогрессирующего крестьянина. Так имя полное как будет?

– Ойо-йо-ййй.

– Иностранка, что ли? Чтобтебелькин не твой случайно родственник?

– Нет.

– Ну да ладно, если нужна буду – вызывай. Понравилась ты мне, девица. Только больше эту чушь не повторяй, просто по имени зови.

– По какому?

– Зуся я. Так и зови: «Зуся, Зуся!», я и приду.

– Ох, спасибо вам.

– Да чего уж там, спасибо в зубах не унесешь, может, сахарку подкинешь?

– Конечно, сейчас!

Это был сущий пустячок – полкилограмма сахара тут же появились возле мышки.

– Вот спасибо! Ввек не забуду! До скорого, красавица! – прокричала, растворясь в воздухе, мышка Зуся.

Да, кому рассказать – не поверят: что-то в волшебном мире кардинально меняется, какие-то новые веяния, или просто безработица и безалаберность.

Через два часа на моем столе уже лежало донесение в трех экземплярах. Два я сразу бросила в камин, дабы кроме меня никто не мог на них наткнуться. Дождалась, пока донесения вспыхнут ясным пламенем и скоропостижно сгорят, а на третьем послании прочла:

Лист № 1

Местоположение мальчика по имени Янат, являющегося сыном мадам Менс, установлено со стопроцентной вероятностью и очевидностью.

На данный момент он находится в…

(см. продолжение на листе № 2)

Я зажмурилась – перед глазами всплыли два полыхающих листа. Никакая магия уже не сможет их возвратить назад. Я, конечно, попыталась, но они не вернулись, вернулась только малышка Ясна.

ЯВЛЕНИЕ ДЯДЮШКИ ДРУДА НАРОДУ

Ясна вошла в комнату и плюхнулась в кресло, издав при этом звук «ох».

– Провела?

– Провела.

– Все в порядке? Дошли без происшествий?

– Как же «без происшествий» – это не женщина, а целый аттракцион.

– Так что же случилось?

– Ох, и не спрашивай. Поначалу все было хорошо – мы шли молча, мадам Менс время от времени всхлипывала, а потом нам повстречался дядюшка Друд. Он как раз шел с очередного семинара местной гильдии магов-теоретиков. Я поздоровалась с ним, а мадам Менс, узнав, что это наш родственник да к тому же маг, хоть и теоретик, тут же завалила его просьбами о спасении своего сыночка. Дядюшка отбивался, как мог, но ты же видела, что натиск мадам Менс выдержать невозможно – она уговорит и мертвого, и живого. Одним словом, Друд Ухта тоже теперь ищет мальчика по имени Янат.

– Да-а, вот стихийное бедствие! А где сейчас дядюшка?

– Я же сказала, ищет Яната.

– Что значит – ищет Яната?

– То и значит, пошел заглядывать по всяким сараям и шалашам, оврагам да холмам.

– Какой кошмар! А мадам Менс что делает?

– Не знаю, я довела ее до дому и пошла назад.

– Ну мы и влипли, Ясна. Ты сама-то как думаешь, куда подевался этот негодный мальчишка?

– Не знаю, если о нем не знают даже Лесные Кролики, то… он может быть где угодно.

– Послушай, Ясна, у меня к тебе есть еще один вопрос.

– Правда? А я думала, ты меня всю жизнь только воспитывать будешь.

– Ясна, перестань дуться на меня, а то лопнешь.

– Так что за вопрос?

– У меня такое ощущение, что с этим призом, я имею в виду сундучок Ричарда Оторви Мое Сердце, что-то не совсем чисто. Согласись, разыгрывать такое сокровище может либо полный идиот, либо полный меценат.

– Да? Наверно, ты права.

– Так вот, не могла бы ты…

Договорить я не успела, так как раздался ожесточенный стук входной двери, и в комнату весь в снегу ввалился дядюшка Друд. Был он мрачен и хмур. Сердито отряхивая с себя снег и перья, он всячески ругался на иностранных языках, коих знал превеликое множество, при этом недоверчиво поглядывал на меня и Ясну.

– Добрый вечер, дядюшка! – поздоровалась я, пытаясь придать своему голосу максимум коммуникабельности.

– Кому и добрый, а кому… От черт! – дядюшка, снимая свой тулуп, перецепился через рукав и рухнул на пол, беспомощно раскинув руки и водя по сторонам удивленными и слегка обиженными глазами.

Ясна и я мигом подскочили к потерпевшему и помогли ему встать на ноги. Затем при нашем неоценимом содействии дядюшка скинул верхнюю одежду, уселся в кресло возле камина и, закурив свою трубку, начал пускать пузыри.

Вам это, может, покажется странным, но мы привыкли. Дело в том, что врачи сто пятьдесят семь лет назад запретили дядюшке Друду курить, а привычка уже настолько въелась в его мироощущение, что избавиться от нее не представлялось возможным. Поэтому дядюшка придумал себе такой табак, от которого не было вреда, а были одни мыльные пузыри – и привычка осталась, и людям на забаву. Друд Ухта неоднократно по этому поводу повторял: «Думай о своих ближних первым, пока они не подумали о тебе сами!»

– Дядюшка, не пугайте нас своим молчанием, неужели с вами приключилось какое-то… недоразумение? У вас все в порядке?

– Да где там «в порядке»! – воскликнул дядюшка. – Ведь и ты, моя дорогая, уже тоже имела счастье быть знакомой с мадам Менс?

– Да.

– Так чего спрашиваешь?! Мне кажется, этот Янат правильно сделал, что сбежал от такой мамаши, единственное, в чем он не прав, так в том, что сделал это слишком поздно.

Друд Ухта перестал пускать мыльные пузыри и начал напряженно расхаживать по комнате. Мы с Ясной, затаив дыхание, следили за его передвижениями от одного угла к другому и думали, что же будет дальше. Таким взволнованным и рассерженным мы его еще не видели. Очевидно, мадам Менс вывела его из равновесия довольно-таки агрессивным методом, ибо сам по себе дядюшка миролюбив по характеру и спокоен по убеждениям. Мы даже не решались спросить, что же в конце концов произошло. Оставалось одно – ждать, вытирая со щек лопнувшие мыльные пузыри.

– Йо, Ясна, девочки мои, а не пойти ли нам в столовую и не предаться ли нам чревоугодию? Уж больно мой желудок пуст.

И тут мы с малышкой с тихим ужасом в мыслях вспомнили, что ужин-то мы так и не приготовили! Мы в отчаянье искали выход: сказать об этом напрямую было бы полным безумием, начинать вилять было бы безумием полнейшим. Из ситуации первой стала выкручиваться Ясна:

– Дядюшка, а вы…

Пока Ясна судорожно заговаривала дядюшке желудок, я опрометью бросилась на кухню и со скоростью комариного полета принялась что-то сооружать на стол. Используя свои золотые руки и магию, полуфабрикаты и консервы, я металась по кухне, стараясь успеть все приготовить до того момента, как дядюшка догадается, что ему просто морочат голову и пищеварение.

А тем временем из комнаты доносилось:

– Ты представляешь, а я им в ответ говорю: мой дядюшка – самый лучший маг-теоретик, его теории даже доказательств не требуют! Он не теории, он аксиомы создает! Он маг-аксиоматик!