Ратоборцы - Воронова Влада. Страница 73

— Потому что я не тот Славян, которого они ждут. Сейчас я полу-Сокол, полу-неизвестно что. Ховен собирался сделать из меня какого-то особого воина, безгранично преданного ордену. Кто знает, насколько он преуспел? Пока есть хоть малейшая вероятность, что я опасен, никто не узнает, что я жив. Прежнего Славяна уже нет, нового ещё нет, а я нынешний — не для мирного Нитриена. Пойдём.

Деревня нашлась за первым же холмом. Круглые домики с высокими островерхими крышами, резные дощатые заборчики, чахлые черешенки. Поселение оседлых гоблинов.

И на улицах, и во дворах нет ни души.

— Попрятались все, — сказал Славян. — Приучены бояться вооружённых людей. Интересный расклад получается. Не забудь, меня Алекс зовут.

Славян отдал Хакиму автомат и подошёл к первому попавшемуся домику, постучал. Никто не ответил. Славян толкнул дверь. Не заперто. Он отступил на шаг, по всем правилам поклонился дому, сказал положенное благопожелание на тиривалне — Хаким гоблинский язык понимал. Вошёл в дом и спустя минуту вышел, отрицательно мотнул головой.

— Никого. Все в лесу попрятались.

— Это от двоих-то? — усомнился Хаким.

— Значит, вслед за двумя приходят двадцать. Но с местными нам проговорить надо. Пошли.

Они расположились у фонтана на деревенской площади. Доели остатки весёлодворских лепёшек и яблок с поляны ожиданий, обсудили, как правильно выбрать на базаре боевого верблюда.

— На нас смотрят, — сказал Хаким. — Вон из тех кустов.

— Давно пора. Не дёргайся. Сиди, отдыхай. Сейчас староста подойдёт.

Староста — на вид лет тридцать, как и волшебные расы, гоблины молоды всю жизнь, всегда выглядят не старше тридцати; босой, в широких, стянутых у щиколоток пёстрыми завязками серых штанах, в вышитой голубой безрукавке. Подошёл осторожно, поклонился. Славян и Хаким встали, поклонились в ответ. Староста заметно удивился.

— Доброго вам утра, досточтимые воины.

— Пусть и твоё утро будет добрым, почтенный, — ответил Славян. — Здоровы ли твои овцы, плодоносен ли сад?

— Дни мои светлы, досточтимый, а ночи спокойны, — ответил староста. — Не соблаговолят ли досточтимые воины вкусить мяса и пива в моём доме?

— В обмен на что? — прямо спросил Славян.

— Во исполнение долга гостеприимства.

— А я-то было подумал, что ты хочешь нас нанять для охоты на бандитов, которые грабят твою деревню.

— По пятнадцать серебрянок каждому, — не стал тратить время на словесные узоры староста.

— За каждого врага по монете что ли? — ехидно поинтересовался Славян. — Если вы всей своей гопой с ними справиться не смогли, то что сможем сделать мы вдвоем?

— Тогда уходите, — велел староста.

Славян с усмешкой наставил на него автомат.

— Принеси кувшин вина и приведи двух женщин. Ну, — качнул он автоматом.

Староста метнулся к домам.

— Стой, — сказал Славян.

Староста остановился. Славян подошёл к нему.

— Тебя как зовут?

— Тзвага одд-Бмезла дор-Коггадд.

— Тзвага, сколько вас здесь? Сотня, полторы? А позволяете трём десяткам засранцев драть вас во все дырки. Вы что, из кустов перестрелять их не можете? Напоить отравленным вином? Значит, подставляться вам нравится. Не будем портить удовольствие. До свиданья. Пошли, Хаким.

— Досточтимый воин, — остановил его староста.

— Да?

— Тебе, пришлецу, легко рассуждать! — взорвался староста. — Болтаешься, как перекати поле, а нам здесь жить. Люди Джаббара пожгут наши поля, перережут скот, разрушат дома и нам опять придётся идти в пустыню. А есть ещё гурьба Киалинга, Сайло, Мбебра… Что мы сделаем против них всех?

— Люди? — насторожился Славян. — Так у Джаббара в гурьбе не только человеки?

— Там всех полно. Человеки, гномы, гоблины, хелефайи.

— Так значит в Датьеркене живут не только гоблины?

— Там, — показал староста, — деревня хелефайев. Вон там — гномы. Дальше — человеки. А там — ещё гоблины. Новые, из пришлых.

Со времён гибели Пинемаса гоблины кочуют по пустыням, но стоит хотя бы одному людю из племени уронить в землю зерно или воткнуть саженец — всё племя осядет. Если гоблины забредали в пригодную для земледелия местность, они оставались там навсегда.

— А вы, — сказал Тзваге Славян, — стало быть, из старых, и со всякой свежеосевшей шалупенью дел иметь не хотите.

— Нашей деревне четыреста лет, — спесиво ответил гоблин.

— С чем вас и поздравляю. Четыреста лет кланяться разным Джаббарам — достижение великое.

Славян подошёл у Хакиму.

— С этими всё ясно. Пошли посмотрим, что у других.

— Думаю, тоже самое. Алекс, что ты хочешь?

— Пока не знаю… — медленно проговорил он. — Для начала осмотреть все ближайшие деревни.

— Досточтимые воины, — осторожно подошёл к ним староста, поклонился с угодливой улыбочкой, — тридцать… Тридцать серебрянок каждому.

Хаким неуверенно глянул на Славяна. Для двух весёлодворских бойцов разбойничья шайка противник нетрудный, а тридцать серебрянок — огромные деньги, в пустыне их обладатель может считаться господином богатства. Можно купить пять верблюдов, два десятка овец и раба — следить за скотиной.

— Как хочешь, — ответил Славян. — Я иду к гномам.

— Почему к ним?

— Ближе всех.

До вечера они побывали во всех окрестных деревнях. Ночевать, по просьбе Хакима, остались в хелефайской, очень ему хотелось повнимательнее рассмотреть Старшую из волшебных рас. Как и говорил Славян, ничем особенным от человеков они не отличались. А вот дома хелефайские Хакиму понравились — красивые и необычные, не похожи ни на что знакомое. По-арабски большинство хелефайев говорили свободно, но вести беседы с пришельцами не желали.

На ночлег их пустила красивая даже по хелефайским меркам кареглазая дарко — никто другой не решился. Имя показалось Хакиму знакомым.

— Лиовен ар-Доэрин ли-Куллир, — задумчиво повторил он. Чего-то не хватало. — Названия долины! — сообразил он. — Альирьиен-шен. Должно быть ещё Альирьиен-шен. — И с изумлением посмотрел на девушку.

— Да, — спокойно ответила хелефайна, только кончики ушей повернулись вперёд, — я та самая Лиовен-кровосмесительница, альирьиенская вышвыркиня. — И с вызовом глянула на человеков. — Но приставать не советую. Можете без причиндалов остаться.

Хаким склонился в глубоком поклоне. Славян последовал его примеру.

— Благодарю аллаха, что могу отдать вам свое почтение, госпожа, — сказал Хаким.

— Примите мою благодарность, — ответила дарко.

На утро их разбудили крики под окном. Слов Хаким не понимал, но угрожающий тон не узнать нельзя.

— Алекс, — сказал он Славяну, — это ведь против нас.

— Скоро ещё гномы подойдут, и обе гоблинские деревни. Я попросил Лиовен сказать им всем, что к вечеру объединённые силы Джаббара, Киалинга, Сайло и Мбебра нападут на деревни.

— И это правда? — вскочил с кровати Хаким.

— Это очень большая вероятность.

— Проще говоря — враньё. Зачем?!

— Долину необходимо объединить, — сказал Славян. — А в таком состоянии они смогут объединиться только против кого-то.

— Ты хочешь пойти с долинниками против Весёлого Двора? — не поверил Хаким.

— Да. К анэршы нам добраться не дадут. У Ховена слишком хорошие перехватчики, именно поэтому из крепости ещё никто не убегал. Вторгнуться в волшебную долину рыцари не решатся, но дозор у её границ оставят.

Крики грянули сильнее. Славян довольно улыбнулся, встал с кровати, глянул в окно.

— Не бойся, — успокоил он Хакима. — Сейчас шпендики заявятся, и эльфам станет не до нас. Как только с ними разберутся — гобла пожалует, сразу две деревни. Так что мы успеем спокойно принять душ, позавтракать и переодеться. Лиовен обещала купить в человеческой деревне шорты и футболки. К тому времени все малость подустанут от воплей, окончательно себя запутают, и будут ждать того, кто объяснит им, что дальше будет, и что им делать. Вот мы спокойно растолкуем, кто, что, когда и где.