Белый шайен - Юров Сергей. Страница 27

Самым скверным в этой ситуации было то, что часть женщин, детей и стариков не успев отойти за защитную линию воинов, оказалась под перекрестным огнем. Мы пытались стрелять в приближавшихся солдат поверх голов этих обезумевших людей, но не всегда это удавалось. Пули же Длинных Ножей прямиком летели в них, производя опустошительные результаты.

Пытаясь спасти уцелевших, Черный Медведь повел воинов навстречу солдатам. Я вместе с другими бросился в атаку, ни секунды не сомневаясь в том, что поступаю правильно. Между мной и армией уже была объявлена война, с той армией, какая без зазрения совести насилует малолетних девочек и устраивает кровавую резню беззащитных людей.

Белые историки в своих лживых книгах часто пишут о том, что в ближнем бою индеец становится легкой добычей вооруженных длинными саблями кавалеристов. Я оставляю эти утверждения на их совести.

Арапахи, защищая женщин и детей, уподобились настоящим дьяволам, выскочившим по приказу Сатаны из преисподней. Их невозможно было остановить. Они бились с солдатами ожесточенно, смело, яростно. Вместе с арапахскими топорами делал свое дело и томагавк, врученный мне Вокуини. Бешеный Конь, Тонкий Камень, Левая Рука. Чарли и другие были рядом, отыгрываясь на Длинных Ножах за утомительное преследование, за убийство ни в чем не повинных.

Затем мы отступили. Но сделали это организованно и без паники. Висевшие на нашем хвосте солдаты за весь день не решились ни на одну атаку. А к вечеру, когда уставшие кавалеристы утратили бдительность, мы снова ударили по ним и без остановки гнали их до самого лагеря. И пусть они благодарят Коннора за то. что он прихватил с собой гаубицы. Только снаряды из этих громко говорящих ружей, как называют их индейцы, смогли остановить наше продвижение. Только они заставили нас беспомощно наблюдать за огромным костром, в котором сгорело все, что принадлежало клану Черного Медведя — жилища, одежда, шкуры и запасы еды на зиму.

В битве на Танг-Ривер погибли около пятидесяти арапахов. Пережившие ее остались без крова и пищи, с незаживающей раной в сердцах. Почти половина лошадей из их трехтысячного табуна досталась индейским наемникам Коннора.

Оставив арапахов оплакивать свою судьбу и распрощавшись с Бешеным Конем, который наутро хотел проследить дальнейший путь Коннора, мы с Чарли решили заняться тем делом, которое, собственно, и позвало нас в дорогу.

Было уже заполночь, когда мы приблизились к солдатской стоянке. Однако тут нас поджидал сюрприз. На ней мы ничего не нашли, кроме ярко полыхавших костров. Коннор тихо снялся с лагеря и, судя по следам, продвинулся на север. При свете луны мы последовали за ним.

Ближе к утру нам удалось добраться до новой стоянки кавалеристов. Она располагалась на открытой местности, окаймленной со всех сторон поросшими деревьями холмами.

— Коннор — опытный военный, — заметил Чарли. — Он выбрал самое удобное место для бивака.

— И, тем не менее, нам туда нужно пробраться, — отреагировал я. — Пока еще темно.

— За кого ты меня принимаешь? — возмутился мой товарищ. — Мы сделаем это!.. Кажется, Блэкберн вон там.

Чарли указал на южную оконечность лагеря, ближнюю к нам. Именно там, возле двух почти потухших костров стояли крапчатые лошади индейских охранников Блэкберна.

Один из пауни бодрствовал. Будучи часовым, он бродил невдалеке от костров то, удаляясь, то приближаясь к спящим. Конечно же, первым делом надо было покончить с ним. И желательно в тот момент, когда он отдалится в своей ходьбе от костров. Часовые Коннора нас не беспокоили. Они были далеко и никак не могли помешать нам.

Хотя у нас было мало времени (вот-вот начинало светать), мы решили действовать.

Оставив лошадей среди деревьев, мы вышли на открытую местность, и, припав к земле, осторожно поползли к стоянке с зажатыми в руках ножами. Чтобы не привлекать внимания часового, приходилось двигаться медленно, дюйм за дюймом в высоких травах долины. Пауни по-прежнему бродил поблизости от костров, поворачивая голову из стороны в сторону. Мы продолжали ползти. Было покрыто не менее половины пути, когда случилось то, чего мы так опасались. Под одним из нас хрустнула сухая ветка! Не дыша, мы приникли к земле, вперив взгляд в часового. Он услышал хруст и остановился. Его это обеспокоило, и он долго стоял на одном месте, обратившись лицом в нашу сторону. Затем возобновил ходьбу, но почти не сводил глаз с южного конца долины.

— Джо, из этого ничего не выйдет, — тихо прошептал Чарли. — Нужно ползти назад. Светает!

Бент был прав. Треснувшая ветка задержала нас на полпути, а над холмами уже разгорался рассвет.

— Конечно, — согласился я. — Надо возвращаться. У нас будет другая ночь.

Едва последнее слово слетело с моих губ, как долина буквально взорвалась от диких боевых кличей.

— Что такое, черт побери? — выдохнул я.

— Арапахи! — шепнул Бент, сверкая глазами.

Мы посмотрели на северный край долины. Туда вырвалась шумная арапахская орда и понеслась к лошадиному табуну. Видно, Черный Медведь захотел вернуть захваченных лошадей. Мы увидели, как повскакали на ноги испуганные солдаты и засуетились под тревожные звуки трубы. Мы разглядели и индейских наемников Коннора, бросившихся наперерез арапахам. В конце мы заметили еще кое-что, отчего волосы на моей голове, казалось, ожили.

Мы были обнаружены!

Неясного утреннего света вполне хватило остроглазым краснокожим Блэкберна увидеть две наши любопытные физиономии, торчавшие над высокими травами южного конца долины. Многие пауни еще просто что-то кричали, показывая на нас руками, и среди них кто-то из людей Блэкберна.

— Боже!.. Бежим, Чарли!

Мы стремглав бросились к своим лошадям. Однако расстояние было порядочным, а верховые пауни уже дышали нам в спину. Они были настолько близко, что могли уже продырявить нас стрелами. Они этого не сделали. Они задумали другое. Бент бежал чуть впереди, и я увидел, как по его голове скользнула петля недостаточно метко брошенного лассо. Мои внутренности обдало холодом. Пауни решили приобрести себе жертвы для пыток! Я рванулся вперед что было сил. Но в это мгновение холодная, как кожа гремучей змеи, петля индейского лассо легла на мои плечи. Я пробежал еще несколько ярдов, когда резко натянувшийся аркан сбил меня на землю. От падения я выронил нож, а уже в следующую секунду на мою грудь опустилось тяжелое колено пауни. Оскалившийся в зловещей улыбке индеец тут же приставил к моему горлу острие скальпирующего клинка.

Потом подоспели другие пауни, которые тут же бросились за Чарли, и с ними — кто бы вы думали?! — Черный Тони Сайкз! Не знаю, то ли оттого, что увидел знакомое лицо, то ли потому, что его появление давало хоть какую-то надежду, я прослезился.

— Тони, мы опять встретились с тобой, — с комком в горле и с острием индейского ножа на кадыке проговорил я.

Сайкз склонился надо мной, неуверенно хмыкнув. В его черных глазах сначала не было ничего, указывающего на признание. С чего бы это, если перед ним лежал настоящий шайен в мокасинах, в набедренной повязке, с индейской прической. Но затем, пристальнее всмотревшись в мои черты, он в удивлении закачал головой.

— Тысяча чертей, Кэтлин!.. Это ты?!

— Похоже, что так оно и есть.

Сайкз одним движением руки отстранил от меня пауни, строго сказав что-то на его языке. Индеец повиновался с явной неохотой.

Связанный по рукам петлей лассо, я присел и посмотрел на то место, где были оставлены наши лошади. Теперь их там не было.

— Твоему напарнику повезло больше, — сказал Черный Тони, сев против меня на корточки. — Он скрылся. — Сайкз указал на возвращавшихся индейцев.

— Хоть это утешает. — промолвил я, с ненавистью взглянув на собравшихся вокруг пауни, которые смотрели то на меня, то на дальний конец долины, где кавалеристы и их соплеменники давали отпор арапахам.

— Как ты оказался здесь, — спросил Сайкз тихо, чтобы не слышали индейцы.

— Что за вопрос, Тони? Лаура любит меня, я люблю ее. Мы должны быть вместе… А вот что тебя погнало в дорогу?.. Неужели и ты, как Блэкберн, жаждешь моей смерти?