Белый шайен - Юров Сергей. Страница 46

Мне эти новости не понравились сразу. По данным Бычьего Медведя следопытов было около пятидесяти человек. Все они, должно быть, являлись опытными старожилами границы. Если они взялись за дело, то шайенскому лагерю грозила опасность. По их наводке кавалеристы могли добраться до него в считанные дни.

Своей озабоченностью я поспешил поделиться с Римским Носом, который после свадьбы стал относиться ко мне как к родному племяннику.

— Знаю, Ниго Хайез, что следопытов надо опасаться, — сказал он мне. — Но они еще далеко.

— Это опытные люди, — проговорил я. — Если они идут, то идут быстро.

— Может быть.

— Нужно проследить их путь, чтобы дать им бой в том месте, где нет укрытия.

— Хорошо. Возьми двух шайенов и найди белых следопытов. Вокуини будет ждать Ниго Хайеза.

С Чарли Бентом последнее время творилось что-то неладное. Он заболел и очень серьезно. Поэтому своего всегдашнего спутника по путешествиям я оставил в лагере. Со мной поехали двое молодых шайенов, Маленькая Пума и Черный Мокасин.

Передовых белых следопытов мы заметили на третий день поисков, 16 сентября. Увидев, как они выехали на вершину пологого холма, мы спрятались в небольшой рощице, чтобы из нее вести наблюдение.

Дни стояли жаркие, в знойном мареве конные фигуры троих следопытов трепетали, словно исполняли необычный танец. Один из них помахал рукой, и вскоре появились все остальные.

Бычий Медведь не лгал. Их было около пятидесяти человек, и их путь лежал прямо на запад. Они проехали мимо нашей рощи на расстоянии полумили. Среди кожаных одежд основной массы следопытов я разглядел три голубых кавалерийских мундира. Видимо, носившие военную форму были командирами этого особого отряда.

— Мы пропустили его далеко вперед, а затем двинулись следом.

Вечером, оставив своих спутников в леске из тополей, я пешком пробрался к стоянке следопытов. Мне хотелось, если получится, прислушаться к их разговорам.

Бивак располагался на берегу неглубокого ручья. Я осторожно перешел его вброд и прошмыгнул в заросли дикого сливняка, когда часовые разошлись на порядочное расстояние.

Многие следопыты уже улеглись на ночлег, положив головы на седла и завернувшись в армейские одеяла. У неяркого костра, разложенного в двух десятках ярдов от сливняка, сидело не менее восьми человек и среди них трое военных.

Старшим у них был крупный плечистый кавалерист в мундире майора, во рту которого постоянно торчала дымившаяся трубка.

В ходе неторопливой беседы мне довелось узнать имена следопытов, которым вскоре предстояло сыграть свою роль в истории усмирения южных прерий. Это они повергнут сердца боевых шайенов в уныние. Но это будет потом, а сейчас они вели тихий бивачный разговор. Кто-то вспоминал былое, кому-то приходило в голову похвастаться своими амурными похождениями. Подобная болтовня длилась довольно долго, и мне она порядком наскучила. Лишь когда беседа пошла по нужному мне руслу, я встрепенулся и навострил уши.

— Сэр, по подсчетам Гровера, до лагеря шайенов осталось не более двух дней пути, — произнес молодой военный в форме лейтенанта, обращаясь к майору. — Может, и не стоит идти дальше?

— Лейтенант Бичер, — отозвался командир, — оставьте свои «может» при себе! В приказах Шеридана все оговорено: пока на моей карте не будет отмечено точное расположение лагеря Римского Носа, о возвращении нечего думать.

— Сэр, вы знаете, я никогда не был трусом, но к чему нам лишняя работа? Гровер клянется, что Римский Нос на Арикари-Крик… Так, Гровер?

— Я редко ошибаюсь, Бичер, — ответил сухощавый загорелый следопыт, бросая травинки в костер,

— Это лишь предположение, — настаивал майор. — Хоть его высказал и опытнейший следопыт, но это остается предположением. — Он посмотрел на скаута и, попыхтев трубкой, спросил у него: — Как ты думаешь, старина, куда сгинули те индейцы, что стояли лагерем на Соломоне?

Майор говорил об арапахах, пришедших в наш лагерь прямо перед моим уходом.

— В это стране, Форсайт, — отозвался Гровер, срывая с земли соринку, — много дорог, но могу прозакладывать свой скальп за то, что те индейцы, а по-моему это были арапахи, сейчас под крылом Римского Носа.

— Значит, у этого головореза почти шестьсот воинов?

— Не менее того… И я слышал, что Убийца Пауни со своими южными оглала где-то в этом районе.

— А сколько же воинов у этого сиу?

— У него всегда было не менее четырехсот бойцов. Если он объединится с Римским Носом, получится порядочная индейская армия.

— И ехать дальше?! — буркнул какой-то следопыт. — Они перестреляют нас, как котят!

Майор улыбнулся и, подбросив на руках новенький «спенсер», уверенным тоном произнес:

— У Римского Носа полно таких карабинов, это точно. Но что они без боеприпасов? Боевые дубины, и только!

Не знаю, как майор добыл эту информацию, однако она была точной: патронов у шайенов не хватало.

— Ну, против луков, стрел и копий мы еще повоюем, — шмыгнув носом, проговорил тот же следопыт.

— Мне бы не хотелось оказаться под градом стрел и копий тысячной индейской конницы, — сказал Гровер. — Но если это случится, лучше бы нам быть в укрепленных позициях, а не на голой прерии.

В этот момент к костру подошли еще двое человек. Я видел их боковым зрением обратив все внимание на Гровера.

— Паскудное дело — оказаться перед кучей краснокожих на открытой местности, — продолжал следопыт. Сначала они скачут вокруг, сужая круги, а потом бросаются вперед, как стая голодных волков на семейство диких кроликов.

— Если будет надо, встретим их и на ровной прерии, — произнес один из подсевших к костру людей.

Я перевел взгляд на него, и мое сердце птицей нырнуло вниз. Блэкберн! Стив Блэкберн сидел на корточках перед пламенем костра, раскуривая длинную сигару. Я посмотрел на другого. Томпсон!.. Какого черта они тут горчат? Что им нужно среди следопытов?.. Гровер повернулся к Блэкберну, и я перестал задавать себе эти вопросы.

— А-а, это ты, Стив. Что, не спится?.. Небось, не выходит из головы белый шайен, а?..

— Этот пройдоха с Римским Носом, — зло проговорил Блэкберн. — Ему от меня не уйти. Пока не просверлю из своего дальнобойного «шарпса» дырку в его голове, мне никогда не будет покоя.

— Тебе бы лучше попозже идти с кавалерией. Мыто не планируем схваток с индейцами.

— Кто может знать наперед?

— Верно. — согласился Гровер. — Все может быть. Возможно, тебе и удастся подстрелить белого шайена.

Мои руки непроизвольно сжали «спенсер». Я уже хотел было вскинуть его и покончить с подлецом сейчас же. Но в последнюю секунду передумал. Без всяких сомнений, я бы уложил его на месте. Однако, что сталось бы со мной? Сразу же после моего выстрела на сливняк обрушился бы ливень пуль. Вопрос стоял о моей жизни и смерти, и я сдержался. К тому же нежелательно было давать знать следопытам, что они обнаружены.

«Мы еще посмотрим, кто кого!» — пронеслось в моей голове.

У меня больше не было необходимости задерживаться в сливовых кустах. Потихоньку выбравшись из них, я прокрался к ручью, осторожно перешел через него на другой берег и вернулся в тополевый лесок, к маленькой Пуме и Черному Мокасину. Мы хорошенько в нем выспались и с наступлением рассвета двинулись на запад.

На следующий день нам повстречались трое разведчиков оглала Убийцы Пауни. Оказалось, что они были высланы вождем на поиски белых следопытов. Я сказал им, что видел скаутов и слышал их разговоры. Они развернули лошадей и вместе с нами поехали в обратный путь.

Утром мы въехали в лагерь оглала, располагавшийся у высохшего русла притока Рипабликэн. Завидев нас, воины потянулись к палатке-типи вождя. Убийца Пауни, знаменитый южный оглала, стоял у своего жилища в окружении старейшин клана. Это был высокий индеец с могучими плечами и увесистыми кулаками. Его скуластое лицо казалось еще более суровым из-за сведенных бровей и широкого рта с губами, уголки которых были презрительно опущены вниз. Свое имя он честно заработал в битвах с давними врагами лакота — индейцами пауни.