Армейская история - Южный Вадим. Страница 2
Теперь Сапер провожал в армию внука. Наталья Валерьевна, Димкина мать, сидела в углу абсолютно трезвая, не пригубив ни капли спиртного, и с тоской смотрела на высокого и статного сына. Ей было чем гордиться — первый парень на деревне, завидный жених, работник хоть куда. Девки бегали за Дмитрием толпами, кокетливо улыбаясь и нагло заигрывая. Он никому не отвечал взаимностью, с легкостью отшучиваясь и посмеиваясь. И, слава богу! Как редкая птица долетит до середины Днепра, так и далеко не каждая девка дождется своего парня из армии. Что за девки пошли? Как зазудит у них в одном месте, так хуже кошек! Их бы в послевоенные годы, когда на одного мужика двадцать баб, когда не смотришь, пьет или нет, красавец или урод, калека или нет, когда мужик назывался тем, кем он и был — мужиком. Правда, сейчас и мужики какие-то не такие стали. То дрыщ, то алкаш. Неженки, как комнатные цветочки, как попадают в полевые условия, сразу мамочку зовут. Ох, неправильно это! Хлебнуло наше поколение горя выше крыши, так хотим, чтобы дети наши вообще никаких трудностей не знали. Оберегаем их от всего, дрожим над ними, чтобы они даже и не думали о возможных трудностях. А как убережешь? Все равно вырастают и улетают из родительского гнезда. Ни к чему не приспособленные. Чуть что, бегом к маме, да так, что голова далеко сзади отстает от всего остального. Слава те господи, что хоть Димка не такой. Наталья Валерьевна тихонько перекрестилась и незаметно оглянулась, не заметил ли кто-нибудь ее религиозного жеста. Совсем люди сдурели, ни во что не верят, ни в бога, ни в черта. А разве можно без веры жить? Разве бы выжили мы в войну и после нее, если б не верили?
Димка тихонько подошел к ней и ласково обнял, прервав грустные раздумья:
— Мама! Не переживай! Все нормально будет! Как в стихах, помнишь? «Жди меня, и я вернусь, только очень жди…». Все ведь служат. Еще гордиться мною будешь! Когда я с армии приду, весь такой красивый, в фуражке, грудь в орденах, сапоги блестят….
— И как снимешь свои блестящие сапоги, в доме сразу запахнет армией! — весело загоготал отец.
— Дурак, — покачала на отца головой мама, — тебе лишь бы посмеяться, да нажраться как свинья. Смотри, напьешься, и не вспомнишь, как сына в армию провожал….
Отец заржал:
— Зато буду помнить, как встречал!…
— Заткнись! — мощный удар кулака Сапера по щедро накрытому угощениями столу, отчего вся посуда зазвенела, подпрыгнув, остановил его с открытым ртом.
— Заткнись… — тихо повторил дед, жестко глядя на притихшего и растерявшегося зятя, — никогда так не говори…. Никогда….
Глава 2.
— Прапорщик Анисимов, после построения зайдите ко мне, — ротный повернулся и шагнул в казарму, оставив командиров взводов со своими подчиненными для дачи указаний.
— Есть! — браво ответил Николай Анисимов, исполняющий обязанности командира четвертого взвода, и, повернувшись к солдатам, продолжил прерванную командиром мысль, — Так вот, товарищи солдаты! Все население планеты Земля делится на три категории живых существ. Самая высшая категория — это люди. Они делают то, что надо, и знают, зачем они это делают. Люди убираются в помещении, и знают, что это нужно делать, потому что они — не свиньи. Потому что это — негигиенично, жить в засратой комнате. Потому что нужно жить в чистоте. Вторая категория живых существ — бибизьяны. Они делают то, что им говорят, но не понимают, зачем они это делают. Но они, как и люди, живут в чистоте. Потому что так им сказали люди! А самая низшая категория — это обезьяны. Которые не понимают, зачем нужно убираться в казарме, и не делают этого, хотя им это говорят! Так вот! Вы все обезьяны! Вы не понимаете, зачем нужно наводить порядок в казарме, и не наводите его! И моя первая задача — сделать из вас хотя бы бибизьян. Тогда я буду считать, что мой долг перед Родиной выполнен.
— Товарищ прапорщик! Разрешите вопрос? — раздался из строя неуверенный голосок.
— Слушаю, — лениво произнес Анисимов, чувствуя распирающий его тело ум и значимость.
— А вы, к какой категории относитесь?
— Конечно к людям, — усмехнулся Николай, — а что, кто-то сомневается?
— Никак нет, товарищ прапорщик, — пролепетал тот же голосок, — тогда у меня вопрос. Если вы принадлежите к высшей категории живых существ, то получается, что командир роты стоит с вами на одной ступеньке умственного развития? Или вы не относите его к высшей категории? А насчет вашего долга перед Родиной по изготовлению бибизьян — может вам лучше попробовать их делать с женщинами? И приятно, и долг выполните….
Анисимов чуть не задохнулся от негодования и злости. Поднять руку на святое! На командира роты! Ладно бы только на него. Ведь он не дурень и сразу уловил, что этот недоделок пытается подорвать его авторитет провокационным вопросом. Ну, сейчас он ему покажет!
— Для обезьян разъясняю, командир роты принадлежит к категории наивысших существ — богов, до которых лично вы, — он кивнул на задавшего вопрос солдата, — никогда не подниметесь! Это, во-первых! А во-вторых — если вы такой умный и любопытный, то должны были заметить, что, спросив разрешение на один вопрос, вы задали целых четыре! Чем подтвердили свою умственную принадлежность к классу обезьян. А в-третьих — за каждый лишний вопрос вы получаете по одному наряду в столовую вне очереди!
Анисимов гордо оглядел стоящих в строю подчиненных:
— Еще вопросы есть?
— Никак нет! — раздался нестройный гул голосов.
— Не понял? — возмущенно вытаращил глаза прапорщик.
— Никак нет! — дружно на едином дыхании рявкнул взвод.
— Вот! Совсем другое дело! — удовлетворенно кивнул Анисимов.
Командир роты писал конспект по огневой подготовке, когда в дверь негромко постучали.
— Да! Заходите! — крикнул он.
— Разрешите, товарищ старший лейтенант? — заглянул в канцелярию Анисимов, и, увидев утвердительный кивок ротного, браво шагнул в дверной проем, — Прапорщик Анисимов по вашему приказанию прибыл!
— Присаживайся, — кивнул на стоящий перед столом свободный стул командир, и когда тот сел, спросил, — ну что, жениться не надумал?
— Никак нет!
— Да не надо так официально, — поморщился ротный, — мы же не в присутствии подчиненных. Вы все-таки командный состав и при личном общении со мной постарайтесь обходиться без этих уставных фраз.
— Понял, товарищ старший лейтенант, — кивнул Анисимов.
— Я что вас вызвал, — продолжил командир, — начальник штаба полка попросил побеседовать с прапорщиками, не желает ли кто-нибудь сам поехать для дальнейшей службы в Афганистан. Пришла разнарядка на командира комендантского взвода, а у него жена и трое ребятишек. Жена в слезы — не пущу…. Вместо него можно отправить кого-нибудь только по личному желанию. И лучше из холостяков.
Анисимов растерялся, слишком неожиданным было предложение. Он с завистью смотрел на офицеров и прапорщиков, прошедших Афган, их боевые награды, видел их некоторую обособленность от других военнослужащих и в мечтах лицезрел себя таким же опытным и уважаемым…. Но риск возможной гибели отпугивал и холодил сердце.
Ротный, увидев душевные сомнения и метания, кивнул:
— С ответом не тороплю, если надумаете — подойдете и сами скажете….
Прапорщик Анисимов был умным человеком. Поэтому вечером он взял бутылку водки, закуски, накрыл стол и закрылся в комнате, чтобы никто не мешал ему думать. Размышлять и чувствовать, как легко и мощно текут мысли, было приятно. Целый вечер он взвешивал все за и против, и когда закончилась водка и мысли, а точнее, когда все мысли разлеглись по полочкам, он принял решение.
На следующий день прапорщик Анисимов решительно доложил ротному:
— Я согласен!