Путевые записки эстет-энтомолога - Забирко Виталий Сергеевич. Страница 83

В этот раз я не стал очищать многоножку от панциря, а, стараясь не запачкать мясо, надеюсь, нетоксичным соком багряной травы, аккуратно разломил сваренное членистоногое по сегментам, чтобы потом, не мудрствуя, высасывать из них содержимое. Затем открыл банку пива. Пиво оказалось светлым, что меня немножко развеселило. Исправляют потихоньку сивиллянки свои ошибки, может быть, дождусь и того, что в будущем стану просыпаться рядом с криницей.

Покончив с завтраком, я занялся ногами — нарвал травы и обтер со ступней глину. Как и ожидалось, лечение Тхэна дало поразительные результаты—ни следа волдырей и потертостей я не обнаружил. И все же ставшие удивительно мягкими кроссовки натянул на мокрые от сока ноги с некоторым опасением. Заверениям Тхэна, что теперь в кроссовках невозможно натереть ноги, я верил, однако не знал, как на них подействует липкий сок. Может, он содержит дубильные вещества и кроссовки вновь превратятся в жесткие кандалы? Гадай, не гадай, все проверится на практике.

Наконец я встал и огляделся. Туман, укрывавший равнину плотной пеленой, не достигал колен, и я почувствовал себя этаким вольтерьянским Мик-ромегасом, голова которого находилась в стратосфере, а ноги утопали в густой облачности тропосферы. К своему удивлению, я не обнаружил в небе ни одного хоровода Moirai reqia. Странно. Если на западе находится их гнездовье, то по аналогии с птицами утром они должны разлетаться из гнезд, — однако ничего подобного не наблюдалось. Разве что, уверовав в иллюзию своего безмерного гигантизма, представить, что хороводы сивиллянских экзопарусников проплывают над равниной ниже кромки облачности. То есть на уровне моих щиколоток.

Шутка часто выручает в сложных ситуациях. Вот и сейчас я иронизировал, подшучивая над собой, но на душе было неспокойно. Впервые я попал с ситуацию, когда надо мной проводили эксперимент. Причем неизвестно какой и зачем. К тому же я сам дал на него согласие, не представляя, чем рискую, но надеясь, что получу взамен желаемое. Как бы мне, в соответствии с притчей элиотрейцев, не оказаться на месте мальчика с открученной гаечкой, потому что эксперимент сивиллянок очень похож на поиски клапана, перекрывающего доступ к моей психике. Вчера ночью они зондировали мой мозг, тестируя сознание, и пока, надеюсь, не добились ожидаемого результата. Однако это была только пристрелка, и я предчувствовал, что следующий «выстрел» будет «в яблочко». Предчувствия меня никогда не подводили, но если во время охоты зачастую — к счастью, то теперь однозначно — к сожалению.

И, к сожалению, иного пути, как идти на запад, у меня не было. Как нет его у крысы в лабиринте — либо она бежит туда, куда хочет экспериментатор, либо сдыхает с голоду. Я еще раз посмотрел на чистое-чистое зеленое небо, повернулся спиной к солнцу и пошел размеренным шагом по хрустящей траве.

Когда солнце поднялось выше и туман рассеялся, я увидел, что местность начала меняться. Равнина стала более холмистой, и хотя склоны холмов все еще сохраняли пологость, перепады высот уже достигали метров двадцати. В низинах остались клочки нерастаявшего тумана, вполне возможно, скрывавшего открытую воду, но я ни разу не позволил себе спуститься и проверить это. Путь мой стал извилист, так как я старался идти склонами холмов, чтобы для обзора открывалась как можно более широкая панорама. Не знаю почему, но мне казалось, что новый эксперимент над моей психикой будет поставлен в уединенном месте, а более уединенного, чем в низинах между холмами, здесь не было. И хотя я понимал, что очередного эксперимента не избежать, как мог, оттягивал его начало.

Наконец-то появились деревья, а то я уж было подумал, что в данной «климатической зоне» Сивиллы ничего, кроме травы, не растет. Такие же багряные, как трава, невысокие, не более трех метров, с гладкими полупрозрачными стволами и широкими листьями, они вначале встречались по одному, затем все чаще и гуще, хотя никогда не росли рядом друг с другом, и между аккуратными, будто остриженными под конус, кронами всегда оставался широкий просвет. Их рощи очень напоминали искусственные лесонасаждения, что и неудивительно при столь однообразно унылой благоустроенности планеты. Будь по-прежнему в моем теле биочипы, я бы постарался с их помощью определить таксономическую группу, к которой относилась растительность Сивиллы, что позволило бы обосновать вероятностные рамки биогеоценоза планеты и на его основе построить несколько гипотез о возможных местах расселения и гнездовья экзопарусника. Но в данной ситуации я был лишен такой возможности, и оставалось только одно — шагать на запад без особой уверенности, что направление, «предложенное» сивиллянками, приведет меня к гнездовью Moirai reqia.

Как ни были разрежены рощи деревьев, все же они сильно сузили обзор, поэтому появившихся в небе экзопарусников я заметил только к полудню.

К тому же летели они не с запада, как ожидалось, а медленно надвигались с востока у меня за спиной. Как это было и вчера. Идеальные круги стаек из пяти особей противоречили основам эволюции жизни во Вселенной — любые стаи любых животных передвигаются гуськом, клином, иногда бесформенной массой, однако всегда впереди находится вожак — сильнейшая и умнейшая особь, своим наличием удостоверяющая, что естественный отбор — основа эволюции биологических видов — продолжается. Равнозначность же положения особей Moirai reqia в стайках говорила о том, что эволюция этого вида в лучшем случае остановилась. Может быть, и не только этого вида, а всей биосферы Сивиллы. Похоже, ощущение осени, царящей на планете, вызывали не только багряный цвет растительности и запах прели, но и сама биоэнергетика экосферы. От полного безветрия, статичности пейзажа, пропитанного запахом увядания, веяло безразличием всего живого к продолжению существования и тихим умиранием. Древняя природа планеты как бы замерла в ожидании конца, покорившись своей судьбе.

Мне не было никакого дела до старческой немощи Сивиллы и ее обитателей. Смерть — сугубо индивидуальное явление, и посторонним в него лучше не вмешиваться. Когда приходит пора, можно только сопереживать, если нет своих забот. У меня такая забота появилась. Сегодняшнее направление полета экзопарусников Сивиллы подвергало сильному сомнению вероятность того, что где-то на западе находится их гнездовье. Как вчера, так и сегодня, эк-зопарусники летели строго с востока на запад, словно сопровождали солнце, и никогда не опускались на землю, все время находясь на дневной стороне планеты. Правда, для того, чтобы за сутки обогнуть Сивиллу, они должны быть гигантских размеров и лететь со скоростью звука в верхних слоях стратосферы, но, поскольку я не знал их истинных параметров, это предположение имело право на существование.