Час дракона - Зайцев Михаил Георгиевич. Страница 67

– Я готов продолжить переговоры, – кивнул еще раз блондин.

– Были сомнения, не скрою, но ты их развеял. Будем работать! – улыбнулся толстяк.

– Нет вопросов, – констатировал грузин.

– А вот у меня, любезный, есть к тебе пара вопросов. – Голос Папы сделался жестким. Глазки прищурились. – Твои мальчики сегодня днем приковали меня наручниками к батарее! Что хавальник разинул? Удивлен?

Это был снова знакомый мне Папа. Физически слабый человечек с глазами младшего научного сотрудника и лексикой мелкого хулигана.

Грузин вопросительно вскинул брови, хотел что-то сказать, но Папа остановки его красноречивым жестом и громко распорядился:

– Введите.

Служебная дверь рядом с камином отворилась, и два дюжих амбала ввели в зал человека со скованными наручниками руками и черным мешком на голове.

Папа махнул рукой, мешок с головы пленника был тут же снят. Я узнал его сразу. Это был Дирижер. Служба розыска и доставки Папиных обидчиков работала с завидной оперативностью.

Дирижер прищурился, яркий свет после полной темноты на мгновение его ослепил. На распухшее переносице у Дирижера красовалась белая полоска пластыря – памятка о моем «стальном кулаке».

Проморгавшись, Дирижер затравленно огляделся по сторонам. Увидел голову Мурзика на подносе, дернулся всем телом.

– На меня смотри, сволочь! – громко окликнул пленника Папа. – Узнаешь меня?

Дирижер его не узнал, зато он узнал меня. В глазах у Дирижера вспыхнул и сразу же погас злой огонек.

– Я в курсе сегодняшнего инцидента, – спокойно сказал грузин, – верните моего человека, и я его примерно накажу. Хотя в чем его вина? Вы же, господа, не представились, он же не знал, с кем имеет дело.

Папа многозначительно взглянул в лицо Самсону. Телохранитель понятливо наклонил голову, встал со своего места, подошел к Дирижеру.

Самсон сильно уварил пленника локтем в живот. Дирижер повис на руках амбалов-конвоиров, Самсон поймал ладонями его поникшую голову и резко повернул. Шейные позвонки громко хрустнули. Дирижер конвульсивно дернулся и затих, обвис мешкам. Он был мертв.

– Не слишком ли много ты на себя берешь, генацвале? – Грузин остался холоден и невозмутим. – Насколько я знаю, кое-кто из друзей покойного Мурзика еще гуляет по Москве…

– Пугаешь? – ухмыльнулся Папа.

– Предупреждаю!

– Хватит собачиться! – вступил в разговор толстяк. – Ничего страшного не произошло. Попал человек в переделку, выпутался из нее и спускает пары. С каждым может случиться. Подумаешь, мочканул баклана, делов-то на пять копеек…

– Я ухожу. – Грузин встал, отодвинул кресло-стул. – Надеюсь, меня выпустят?

– Иди, – разрешил Папа. – И если встретишь друзей Мурзика, передавай привет.

Грузин молча покинул зал. Он уходил, гордо выпрямив спину, подчеркнуто не спеша. Когда за ним закрылись тяжелые двери, слово взял молодой блондин:

– Зря вы так. Гиви хоть и вырос в Москве, но имеет прочные завязки с черными. Сила за ним стоит немалая. Из-за пустяковой случайности начинать войну, по-моему, неразумно.

– Тоже мне сила! – фыркнул Папа. – Гиви на меня давно наезжает, и мальчики его гуляют по моей земле как хозяева. Думаете, выходка Мурзика меня подкосила? Думаете, я ослаб? Что, опять станете тянуть кота за хвост, пережидать?

– Нет! – твердо сказал толстяк, будто гвоздь вбил. – Слово не воробей. Я сказал, что имею с тобой дело, и точка. Завтра с утра присылай юриста, подпишем бумаги.

– Присоединяюсь, – улыбнулся блондин. – Ваши с Гиви разборки – ваши дела. Наши общие замазки – наши дела. 0'кей? Имею только один вопрос. Можно?

– Слушаю, – напрягся Папа.

– Жрать нам сегодня здесь дадут или как?

Папа с толстяком заржали в две глотки. Вокруг мгновенно закружились, замелькали слуги и служки. Труп Дирижера и голову Мурзика поспешно убрали, прикатили столик с горячим. Потчевали отменной парной телятиной, которую было предложено запивать легким красным вином. Гости и хозяин усердно жевали и пили, не забывая вести непринужденную беседу.

Я с интересом слушал, как изысканная высокопарная речь сотрапезников перемежается блатным ухарским говором. Сильно подозреваю, что мои соседи по столу не брезговали брать уроки этикета и «хорошего тона». Угодив с ходу из грязи да в князи, новые хозяева жизни изо всех сил старались соответствовать высокому общественному положению, но натура брала свое, и замашки уличных гопников лезли наружу из-под наскоро наведенного аристократического лоска.

По отдельным фразам, намекам и полунамекам я легко догадался, что сфера занятий господ мафиози отнюдь не ограничивается нарушением статей Уголовного кодекса. Тот же Гиви, как оказалось, не только «держал» ларечников на станциях метрополитена, но и успешно играл на бирже, вкладывая капитал в шоу-бизнес и телевидение.

Ужин длился недолго. Через час гости, довольно рыгая, попрощались с гостеприимным хозяином и шумно удалились. За столом остались трое – я, Самсон и Папа.

– Уфф… – Папа устало откинулся на спинку кресла-трона. – Устал! Кто-нибудь, проверьте кондиционер, душно что-то стало… Ну чего, господа телохранители, переживем сегодняшнюю ночь и сможем вздохнуть совсем спокойно… Эти двое – сошки мелкие, мне не ровня, но в создавшейся политической ситуации их нейтралитет кое-чего значит… Самсон, доложись о мерах безопасности.

– Я вызвал три бригады. Нас сейчас сторожат шестьдесят бойцов и еще в лесу восемь патрульных групп по три человека. Ну и подъезды, само собой, под контролем. Не думаю, чтобы Гиви или недобитки Мурзика сунулись.

– И я не думаю. Поддержки им искать негде, уже сегодня ночью общество узнает, что я объявил Гиви войну, а слабый войны не объявляет, слабый ищет компромисса…

– Папа, да мы задавим Гиви в три дня!

– Не гоношись, Самсон! Если Гиви сегодня ночью не психанет и не попробует взять меня приступом, что, повторяю, маловероятно, завтра поутру начнутся тонкие политические игры. Пострелять, конечно, тоже придется, но в меру. Не в моих интересах добивать Гиви, я всего лишь хочу дать ему и всем остальным урок, чтобы знали, каково на меня прыгать… А вообще-то это все не вашего ума дело, господа! Поговорим лучше о Стальном… Я обещал тебя озолотить, Стальной, и я сдержу слово. С завтрашнего дня официально заиметь место Самсона. Понял, Самсон? Завтра сдашь ему все дела.